Бандера и большая Украина

В 2010 году Олесь Бузина опубликовал небольшую заметку «Или Бандера, или Украина», в которой утверждал, что «попытка возвеличить Бандеру приведет к расколу Украины. Начнешь Бандерой — закончишь террором и сепаратизмом. Если государство признает образцом для подражания террориста, это значит, что оно благословит террор против самого себя. Любой, кому не нравится Украина, сможет оправдать бандеровские методы борьбы с ней. Он скажет: если организация Бандеры убивала чиновников и даже просто учителей, значит, любому в этой стране позволительно сделать тоже самое во имя своих идей. Не знаю, понимал ли Ющенко такие последствия своего указа, но именно они и последуют. Вы хотите этого в многонациональной стране? Я — не хочу». Сегодня это звучит как сбывшееся пророчество. Утрачены по меркам страны огромные территории, убиты десятки тысяч людей, а общество расколото как никогда ранее. И для миллионов граждан Украины Бандера так и не стал героем. И не станет никогда. Можно переписать историю в школьных учебниках, но народную память так просто не перепишешь. И любознательные школьники начнут задавать вопросы своим дедушкам и бабушкам «а кто это на старых фотографиях у нас в альбоме», а «расскажи как было раньше». И они расскажут, уж будьте уверены.

Одно из таких воспоминаний пришло на редакционную почту, публикуем отрывок как есть.

Воспоминания моей мамы, Тузовой Валентины Николаевны  (в девичестве Пинчук)

1967 год, Днепропетровск

Начаты 31.01.2014 г. (в возрасте 73 лет).

...Родилась я в Днепропетровске на ул.Шмидта, в 1940 году.

Отец — Пинчук Николай Филиппович, родом из Софиевки Криворожского района Днепропетровской области.

Мать  — Тёмная Ефросинья Мироновна, уроженка Приорелья, с.Бабайковка Царичанского района Днепропетровской области.

По воспоминаниям, род по материнской линии происходит с приорельских земель.

По отцовской линии скорее всего из с.Софиевки.

В те времена запрещалось вести какие-то воспоминания, все документы старались уничтожать.

Своих дедов я никогда не видела и мне о них ничего не рассказывали.

О деде Мироне (отец мамы) знаю по рассказам что в голод 1921г. он повез что-то продать на ярмарку и купить домой какие-то продукты. А вот назад так и не вернулся. Время было голодное и по рассказам, у него забрали продукты и сбросили с поезда.

Дома у него осталось 5 детей голодных. Мама рассказывала, что ходила бабушка его куда-то искать, но так и не нашла.

А вот мой прадед по материнской линии держал в Царичанке магазин, торговал мануфактурой (бостон, ситец, сатин и т. д.)

У моего отца было 2 брата и сестра Дора. Брат — Петро Филиппович, работал в Софиевском районе, был председателем колхоза после войны.

Отец Николай всю жизнь за баранкой автомобиля, после войны работал личным водителем у секретаря компартии г.Днепропетровска т.Хотаевича. Вспоминал отец, что Хотаевич говорил: «Коля, чтоб в такое-то время утром был у меня, едем туда и туда...»

Водители тогда очень ценились. У отца была специальная форма — кожаная куртка, кожаные галифе и такая же фуражка.

Переехал в Днепропетровск отец когда начался голод в селах. Вначале он выучился на помощника машиниста, машиниста паровоза, затем стал водителем.

Его сестра Дора тоже переехала в Днепропетровск и жила на ул. Старогородней (сейчас где-то в районе ул.Плеханова возле Нового моста). Фамилия у нее была Стародубцева. И жила она вместе со своей матерью. Было у нее двое детей — Валик и Люба и еще какая-то у нее была дочка, по рассказам, которую угнали в Германию и там она погибла.

Следы двоюродного брата Валика потерялись когда мы уехали на Крайний Север. Не знаю где он. Но помню, что он закончил Днепропетровский университет.

Люба — двоюродная сестра — работала в фотоателье в парке Чкалова.

У мамы — Тёмной (в девичестве) Ефросинии Мироновны было 5 детей в семье. Дядя Федя — самый старший и сестры Галя, Валя, Тоня.

 

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

 

1969 год, Апатиты

Очень хочется отметить д.Федю. Это был честный, порядочный человек. Он шел по партийной линии. Неоднократно избирался председателем сельрады.

Мама рассказывала — когда был сильный голод и дома абсолютно нечего было есть они просили Федю выписать немного зерна, чтобы смолоть муку. Он не мог этого сделать. Голодали все. Он не мог использовать служебное положение. Сейчас это можно расценивать по-разному. Но у человека была гражданская позиция.

Его как истинного коммуниста послали в Дрогобыч — секретарем компартии. Тогда был такой клич «Коммунисты — вперед!» Так называемые «25-тысячники». Они должны были восстанавливать все в послевоенное время.

И вот здесь отдельный разговор.  Всех этих присланных на Западной Украине часто убивали — врачей, учителей, коммунистов. Это был кровавый террор. Д.Федя рассказывал — днем они ходили, здоровались: «Здравствуй, пан!» А ночью убивали. Говорил: «Нас приходилось охранять». Ночью у него стоял стрелок-охранник. Так бандеровцы меняли тактику. Со слов д.Феди: «Рядом жил председатель колхоза, он тоже охранялся. Утром снял охрану. Сварили они с женой картошку, дочки пошли на речку. Когда дочки возвращались им навстречу попались двое вооруженных людей. Спросили фамилию, одна назвала — ее тут же застрелили. Другая сообразила не называться и когда пришла домой то увидела ужас — на столе дымилась картошка, а над ней убитые родители. Хоронить на следующий день никто не пришел. Наняли лошадь, отвезли на кладбище. Это террор. Рассказывали, что приходил поезд Киев — Львов и пассажиры были вырезаны. Т.е. банда заскакивала в поезд и вырезала людей. Возможно это слухи, но «дыма без огня не бывает».

Это только отдельные моменты. Среди людей (я помню разговоры) бандеровцев проклинали.  Воевали они до 1961 года. Причем днем они говорили: «Добрый день, пан», а ночью убивали в спину. Были у них схованки в лесах, там прятали оружие. Воевали они с мирным населением — с учителями, врачами, местной интеллигенцией. По их понятиям — с оккупантами. Хотя с фашистами они были вместе. Организовывали СС-формирования «Роланд», «Нахтигаль», «Галичина». Уничтожали целые деревни и активно пособничали холокосту.

И вот сейчас, по прошествии стольких лет они опять «подняли головки». У них герои Шухевич, Бандера (их предводители). Будто почувствовали, что поколение, которое помнит (типа д.Феди) умерли и можно переписывать историю на свой лад. У них в генах заложена злость, ненависть, издевательства над людьми.

Сейчас они хотят сделать из всей Украины «Галычину». В начале 80-х мы ездили машиной на Западную Украину. Чувствовалось напряжение. Разговаривать с ними по-русски нельзя было (не отвечали). Они считали, что мы — «москали», «схидняки».

Зачем Сталину их надо было присоединять в 1939г.? Они 300 лет жили австро-польской колонией. У них другой менталитет.

И сейчас они пытаются людей нагнуть, поставить на колени. Заставить полностью говорить на украинском (с польским акцентом). Хотя мои родители украинцы — отец, мать — и они разговаривали на украинском, но это был другой язык.

Нельзя людей нагибать и выхолащивать русский язык. Корни у русских и украинцев (настоящих) одни. Одни герои, традиции, одна вера православная.

Хочу напомнить: у д.Феди дочка Маня была замужем за русским офицером Павлом Т.  Б.Галя - замужем за Белошапкой Иваном (русский, из Подмосковья), б.Валя — замужем за Рыжиковым Семеном — русским с Урала. Да в конце концов, я замужем за русским Тузовым Иваном. Так что, получается, что Россия — это враг и нельзя ни в гости ездить, ни звонить, ни писать? Это в голове полный кирдык. Это что, нормальные люди? Я 10 лет проработала на Крайнем Севере и никогда не чувствовала себя в чем-то ущемленной. А наоборот, очень много у нас было украинцев, много на руководящих должностях. Было много белоруссов, евреев, украинцев и жили дружно, и никогда не возникало никакого национализма.

Сейчас банда пришла к власти, пытается разорвать многовековые связи, внедрить национализм, переписать историю. Оказывается, уже Россия напала на Германию и оккупировала Украину, Польшу, Германию. Уже молодежь не будет знать своей истории. Школьные книги говорят, что герои уже бандеровцы, шухевичи и начинают проводить демонстрации с их портретами и фашистской свастикой.

Русский язык уже в школах не преподают, только факультативно. Это что, нормальные люди?

Возможно со временем все вернется на круги своя. Пример тому Юго-Восток Украины (Донбасс). Люди не могут жить с бандеровцами под одной крышей.

Все наши родственники честные, никто никогда не сидел в тюрьме (слова мамы). А я хочу добавить, что к тому же образованы. В то время получить образование было престижно. Люди были полностью безграмотные, даже не могли писать. Так вот, д.Федя по партийной линии (коммунист), Валя — учительница, Тоня — медик.

Мама и Галя год или два учились на рабфаке (рабочий факультет). Учились они вечером, после работы. Но так они и не закончили этот рабфак, т. к. надо было выживать. Они стали работать в университетской столовой на раздаче.

Вспоминали, что была у них проф. Петлешиха, которая приходила кушать, они наливали ей супа. Она была очень скромна и вскоре умерла от истощения. Время было голодное. Родителям пришлось как-то выживать. Появились дети — родились мы с Виктором. Мама перешла работать в столовую. Отец работал водителем. Жили мы перед войной в районе парка Шевченко, ул. Ворошилова.

Началась Великая Отечественная война. Мне было 10 мес. Со слов мамы — было очень много слез, объятий, кругом звучала музыка, люди плакали. Многие расставания — это было навсегда.

Мы остаемся в оккупации. Как выживать — неизвестно. Нас двое детей. Виктору 6 лет.

Остается мама и Галя. Ходили пешком, меняли одежду на продукты. Все костюмы отца были обменяны, все вещи и т. д.

Вспоминала мама: перед уходом Красная армия минировала все, чтобы не досталось врагу. На ул. Володарского параллельно Артемовской находился хлебзавод. И вот, Галя остается с детьми, а мама, рискуя собой идет, авось успеет до взрыва набрать хлеба. Набирает она мешок хлеба, он горячий, взваливает на плечи и убегает. Я, говорит, не могла нести — спину печет. И вот, в это время происходит взрыв. Она оказалась на безопасном месте. А вот Галя в это время подумала что мама не успела и что Галя осталась с детьми. Был шок когда мама появилась с хлебом.

Рассказывали, что ходили пешком даже в Павлоград. Где-то может подъезжали — составы шли на фронт — цеплялись за поручни и как-то перебежками ехали.

Меня носили в пеленках и вот немцы более благосклонно относились к матерям. Даже иногда  разрешали зайти в тамбур состава чтобы подъехать немного.  Когда начинался вой сирены  — такой резкий гул — наши зенитки били по фашистам — надо было бежать в убежище, и мама тащила нас по одному прятать. А в это время летят немецкие самолеты и бросают бомбы.

Если доставали какие-то продукты, то подвешивали под потолок. Потому что крыс было много и они тоже были голодные. Спать ложились на полу, «покотом». Грелись друг об друга.

Виктор вспоминал, что у меня волосы примерзли и он их отрывал ото льда.

У меня осталось в памяти что мы где-то играли с детьми и упала бомба на интернат. Там, где жила б.Галя, ниже, на углу. И вот ябегу, оглянулась, а там огромное пламя и гул.

Знаю, рассказывали, что б.Валя бежала со мной на руках от немецких самолетов и у меня спал с ноги сапожок, а я реву и кричу, что «чоба» упал. Валя упала и накрыла меня собой.

Знаю, что мама была и рисковая, и смелая. Румыну не отдала ведерко с маслом. И ведром его отходила. Слава богу, не стал с ней связываться. А время было военное. Выживали как могли.

Осень1980 года (мне 5 лет), Павлоград

фото: buzina.org

Виктория Тузова