Где мы — там Европа

Россия и Иран договорились о безвизовом режиме для туристических групп — можно представить себе, какой поток кастрюльного остроумия и «вышиванных» шуточек теперь прольётся по уютным бложикам всего прогрессивного человечества от Львова до Бердичева: украинцы, мол, без виз поедут в Европу, а русские — в Иран. Однако же тут, как в известном анекдоте про Петьку и Василия Ивановича, есть нюанс. Коротко говоря, одни поедут тяжело за евроценты работать, а другие — отдыхать и осматривать достопримечательности.

Европейская цивилизация, говоря словами философа Александра Секацкого, сумела наладить бесперебойное производство соблазна — и именно по этому показателю держится в мировых лидерах. С конвейеров этого производства сходят такие товары, как «немецкая пивная», «тосканские холмы», «французское кафе» и даже какой-нибудь «фиш энд чипс» (хотя это уж что-то совсем запредельное). Ассортимент огромен, и каждая из этих соблазнительных конструкций ума вызывает у человечества обильное «евроотделение».

К слову говоря, налаживание производства этого соблазна в Европе шло параллельно с объективацией — проще говоря, расчеловечиванием — Востока; процесс этот подробно описан в великой книге Эдварда Саида «Ориентализм» — книге, которая за сорок лет со дня выхода только набрала актуальности.

Между тем, мир, вообще говоря, Европой не ограничивается. Больше того, Европа — очень маленький кусочек мира, который мы к тому же знаем вдоль и поперёк. При этом географически Европа к нам не ближе, чем Восток. Стоит только поставить станки и наладить производство — соблазноёмкость каких-нибудь навскидку «персидских садов» или «тебризского базара» потенциально огромна.

Точно такой же безвизовый режим для туристических групп у нас действует с Китаем. Нам не нужны визы в Южную Корею и в Израиль, практически во всю юго-восточную Азию и едва ли не во всю Латинскую Америку. Европа прекрасна: Лувр и Британский музей, Сен-Шапель и Санта-Мария-дель-Фьоре, Версаль и Альгамбра — и всё-таки Европа — это ещё не весь мир, а об этом в пылу споров о евроинтеграции и европейском пути развития как-то забывают.

Первая книга с описанием русских была написана просвещённым персом Ибн-Фалданом в X веке — тогда, когда в Клюни ещё не была возведена знаменитая базилика. Большая пагода диких гусей построена в Китае в тот самый момент, когда на развалинах римского форума пасли коз будущие итальянцы, — и она, в отличие от форума, и сейчас стоит в первозданном виде. Мавзолей Кира в Пасаргадах возвели тогда, когда древние греки ещё только учились класть камень на камень (и, в отличие от крылатых львов Вавилона, его не увезли в Британский музей, где львы, увы, совсем не смотрятся).

Акрополь, даже разорённый Элджином, захватывает дух, но Мачу-Пикчу не ниже Акрополя. Прекрасны холмы Шотландии, но острова вьетнамского Халонга убийственно красивы. Европа уютная и привычная, но в Южной Америке грохочут все три сотни водопадов Игуасу и синеют высокие горы Патагонии, а над Маргаритой летают тысячи фламинго.

Наша сосредоточенность на северо-западной оконечности Евразии объяснима (происхождением нашей собственной культуры, географической близостью и работой той самой фабрики соблазна), и всё же стоило бы почаще подносить ладонь к глазам и, сощурившись, смотреть по сторонам и вдаль.

Так что, наплевав на гиканье цеевропейских гастарбайтеров, можно спокойно порадоваться тому, что на пути в древнюю Персию стало одной преградой меньше.

Но это ещё полдела, а вот другие полдела: иранские туристы на пляжах Кубани и на сочинских курортах, в гостиницах, магазинах и ресторанах, в Геленджике и Алуште, в Анапе и Ялте, да и в Москве и Петербурге. Осматривать скачущих с кастрюлями на головах людей иранские туристы (да и любые другие) вряд ли поедут, а вот сплавиться по Чусовой, как пример, — почему нет? Я лично прошлым летом в лесу на Карельском перешейке встретил иранца — мы с коллегой искали грибы, а он наслаждался природой, объяснял, что у них в Персии такого нет.

Мир большой и круглый, Россия — огромна, и Ближний Восток нам (как минимум географически) так же близок, как и Европа, как и Средняя Азия, как и Дальний Восток, да и как Америка. Мы здесь везде свои. Маяковский писал о вишнях Японии, Гумилёв — о жирафах Африки, Николай Тихонов — о песках Средней Азии. А в Европу мы всегда успеем. Мы есть Европа.

Там, где мы, там Европа и есть.