Как книгопечатание привело к появлению полиции

Если бы мы вдруг оказались в городе Женева в 1537 году и вечером, зайдя к себе домой, задернув шторы, взялись бы за какие-то свои дела, то нас, скорее всего, ждал бы не очень приятный сюрприз. К нам бы непременно нагрянули специальные люди, назначенные советом города наблюдать за нравственностью горожан. Собственно, если бы мы не задернули шторы, то эти же люди просто заглянули бы к нам в окно, а неприятности нас ждали бы, только если бы мы придавались там разврату — чтению любых книг кроме Библии или изданий Жана Кальвина — строгого реформатора и по совместительству главы совета города Женева.

Так вот — этот специальный отряд, призванный городским советом Женевы следить за нравственностью горожан и стал впоследствии прообразом полиции. Разумеется, чтением неугодных книг проблемы с нравственностью не ограничивались. Нельзя было вообще придаваться никаким радостям или излишествам (см. описание протестантской этики в разделе про возникновение капитализма), но книги были важнейшим основанием для учреждения полиции. Женева — большой торговый город, и до прихода Кальвина его успели наводнить всякие произведения книгопечатной продукции.

Ну а поскольку Кальвин полагал, что любое чтение, кроме Библии и его изданий, — есть прямой путь в ад, то очень хотел помочь своим согражданам там не оказаться. И придумал полицию как «структуру по поддержанию порядка и безопасности граждан». Другое дело, что главной угрозой безопасности граждан Кальвин считал угрозу лишиться спасения души из-за неподобающего чтения.

Кальвина из Женевы изгнали довольно быстро — уже через полтора года. Но идея прижилась и специальные подразделения по охране «безопасности», оплачиваемые городским советом, стали появляться в разных городах, где власть получали сторонники радикальных протестантских сект. А потом, уже в ХVII веке, эту идею развили в католической Франции при Людовике XIV, сделав ее частью системы управления Парижем. Ну и далее полиция постепенно стала системообразующим государственным институтом. 

фото: Жан Кальвин проводит коллоквиум в Женеве

Андрей Громов