Как развитие книгопечатания создало нации

Понятие нации, национального патриотизма кажется нам вечным и естественным атрибутом человеческой культуры. Однако никаких наций в нашем понимании до XVI века не было. Люди объединялись совсем по другим признакам — территориальным, вассальным, сословным. А язык и культура их не сильно объединяли. Обычные люди говорили не на языках, а на диалектах определенной местности. Оказываясь за пределами своей местности, они слышали речь, отличную от привычной, но похожую и более-менее понятную. А в те далекие края, где была возможность столкнуться с совсем чужой речью, они редко выбирались. Те же, кто выбирался, чаще всего говорили друг с другом на латыни и, если чувствовали какую-то общность, то как раз по признаку знания латыни: общность европейской религиозной (а с начала Возрождения и интеллектуальной) элиты.

Однако с появлением печатных книг все меняется. Первые книги были, естественно, на латыни, но довольно быстро возможности книгопечатания переросли рынок латинского языка. Теперь книги можно было издавать для людей, не знающих никакой латыни. К концу XV века начинают печатать книги на народных языках — знаменитые «Нюренбергские хроники», выпущенные сначала на латыни, в 1493 году допечатываются уже на средненемецком языке. А с 1500 года начинается массовое издание (тиражами около 1000 экземпляров и выше) народных книг на местных языках — и тут не только пересказы священных историй, но и самые разнообразные смешные, скабрезные рассказы, пособия по ведению хозяйства, избавлению от сглаза и прочих дьявольских козней (впоследствии эта литература станет основанием для массового распространения «охоты на ведьм» — еще одно прямое следствие технологической революции в распространении информации).

Письменный язык куда легче унифицировать, а книги куда выгоднее издавать сразу на более широкую, чем небольшой район распространения определенного диалекта, аудиторию. Мы редко задумываемся о таких вещах, но когда Мартин Лютер сел за перевод Библии на немецкий язык, то никакого единого немецкого языка просто не было. Он, собственно, возник в результате распространения лютеровского перевода огромными тиражами. И почти сразу вместе с Библией на универсальном немецком языке стали печатать и самые разные книги.

В итоге, в результате развития книгопечатания, людей, живущих на разных территориях и говорящих на разных диалектах стало объединять нечто значимое — одни и те же книги, которые люди читают и пересказывают друг другу. Так возникает общность языка, общность историй и практик, почерпнутых из книг, — «общность судьбы» (термин Бенедикта Андерсона). И тут важно, что вместе с изменением представления об общности меняется понятие чужого. Если раньше чужими были все за пределами деревни или города, максимум маленького региона, то теперь чужими становятся те, кто читает другие книги на другом языке. Те, кто находится за пределами языковой и культурной общности.

Так появляется идея нации.

Дальнейшее укрепление и развитие нации и составляющих ее «скреп» также происходит в прямой связи с технологией литер и печатного пресса. Появление газет укрепляет уже созданные общности языка и историй, добавляя к ним общий новостной поток, что окончательно формирует ту самую «общность судьбы». 

фото: Винсент Ван Гог. «Натюрморт с библией». 1885

Андрей Громов