25 лет белорусско-российской интеграции – есть ли свет в конце тоннеля?

Почему дальше слов дело не идёт

2 апреля исполнилось 25 лет со дня подписания Договора о создании Сообщества Белоруссии и России. Этот документ заложил основу белорусско-российских отношений на весь последующий период. Через год, 2 апреля 1997 года, был подписан Договор о Союзе Белоруссии и России, а 8 декабря 1999 г. – Договор о создании Союзного государства.

Подписание этого комплекса документов является беспрецедентным в постсоветской истории. На фоне «парада суверенитетов», когда бывшие союзные республики отгораживались друг от друга заборами, изобретали себе пышные исторические родословные, культивировали обиды на бывшего «старшего брата», было объявлено не просто о сближении двух постсоветских республик, а об образовании Союзного государства.

Белоруссия недаром считалась «самой советской республикой». Это определялось как структурой экономики – «сборочный цех», ориентированный на общесоюзный, в первую очередь российский, рынок, так и особенностями населения, которое на момент распада СССР было преимущественно городским и русскоязычным (этнический национализм был популярен разве что в узком кругу гуманитарной интеллигенции). Этим ситуация в Белоруссии принципиально отличалась от ситуации на Украине. Националистические практики (например, директивное насаждение белорусского языка в качестве единственного государственного) на фоне экономического упадка в результате распада СССР вызвали в Белоруссии массовое неприятие и всплеск советской ностальгии. В этом контексте формировался общественный запрос на интеграцию с Россией.

Попытки восстановить разорванные экономические связи с Россией в 1992-93 гг. предпринимало ещё правительство В. Кебича, но оно встречало противодействие Верховного Совета, где тон задавало крикливое националистическое меньшинство из Белорусского народного фронта (БНФ). После введения президентской формы правления интеграционную тему подхватил А. Лукашенко. В 1995 г. он инициировал референдум, по итогам которого в Белоруссии была возвращена слегка модифицированная символика времён БССР, русский язык получил статус государственного наравне с белорусским, а курс на интеграцию с Россией обрёл общественное одобрение.

Что касается Российской Федерации, то Ельцину было крайне важно предъявить хотя бы какую-то историю успеха на фоне череды провалов и неудач «лихих 90-х». Интеграция с Белоруссией вполне могла стать такой историей...

И вот четверть века спустя приходится констатировать, что далеко идущие планы по построению Союзного государства в основном остались на бумаге. Наднациональные органы не сформированы или носят декоративный характер. Единой валюты, введение которой предполагалось ещё в 2005 году,  нет, сам этот вопрос удалён из повестки дня. Союзное государство сегодня существует в виде относительно прозрачной белорусско-российской границы и формального равноправия белорусских и российских граждан (хотя общего союзного гражданства нет). Белорусская экономика по-прежнему зависит от российской, получая энергоносители по льготным ценам и имея привилегированный доступ к российскому рынку. Однако политическое строительство Союзного государства остановилось практически на нуле, хотя Союзное государство – это в первую очередь политический проект.

По большому счёту противоречие заложено в архитектуру Договора о Союзном государстве, предполагающего создание формально равноправного союза двух очень неравновеликих субъектов.

Учитывая разницу в масштабах и потенциалах двух стран, белорусский правящий класс хочет обезопасить себя от риска фактического поглощения и растворения в рамках союза под эгидой России.

В частности, судьба единой валюты (которая, согласно Договору о создании Союзного государства, должна была появиться в 2005 году), упирается в вопрос о создании единого эмиссионного центра, в рамках которого белорусская сторона хотела бы иметь полноправный доступ к выработке финансовой политики в Союзном государстве. Однако с точки зрения Москвы это означало бы передачу белорусской стороне части контроля над российской экономикой, составляющей подавляющую долю экономики Союзного государства. Поэтому Москве ближе подход, при котором система принятия решений в рамках Союзного государства учитывает реальное соотношение потенциалов участников союза.

Однако это неприемлемо уже для белорусской стороны.

В начале 2000-х гг. на фоне известного «мухо-котлетного» скандала президент В. Путин предложил определиться с характером дальнейших взаимоотношений: либо Белоруссия входит в состав РФ, либо отношения переводятся в обычный межгосударственный формат.

Итогом стало соломоново решение: всё оставили как есть. Союзное государство не развивалось, но формально от него не отказывались. Белорусскую сторону такая модель устраивала: республика получала привилегированный доступ к российским ресурсам и рынкам без обременительных для белорусского политического класса обязательств. До поры до времени на это закрывали глаза и в РФ, хотя критика такой модели отношений нарастала: всё чаще раздавались голоса, что Белоруссия фактически паразитирует на российских дотациях, ничего не предлагая взамен.

Час икс пробил с началом украинского кризиса и втягиванием России в конфронтацию с Западом. Возросшее в связи с санкциями давление на российскую экономику делало дотирование Белоруссии без ответных политических уступок со стороны Минска всё более проблематичным.

Во второй половине 2010-х гг. Москва ставит вопрос о реальной, а не декларативной интеграции. Ответом Минска становится интенсификация многовекторной политики, направленной на уравновешивание российского влияния европейским и китайским, а интеграционная тема в информационном пространстве республики обретает негативный оттенок – как угроза национальному суверенитету.

Политический кризис в Белоруссии после президентских выборов 2020 года сократил пространство для политического манёвра Минска. Риторика белорусских властей вновь стала значительно более пророссийской, чем была до августовского кризиса, но дальше слов дело по-прежнему не идёт.

Строительство Союзного государства упёрлось в то, что белорусские верхи рассматривают союз с Россией сугубо с прагматических позиций, как способ получить привилегированный доступ к российским ресурсам и рынкам. Учитывая разницу в масштабах двух стран, в Минске боятся политического союза, видя в нем угрозу ограничения своего суверенитета в пользу РФ. Однако России нужен именно политический союз; если белорусская экономика для РФ не представляет особого интереса, то геополитическое значение республики огромно.

Фото: Союзное Вече

ВСЕВОЛОД ШИМОВ