Академик Фортов: будущее будет таким, каким мы его определим

Так получилось, что покойного главу РАН, академика Владимира Фортова, гениального физика, близко знал его друг, директор Агенства финансовой безопасности, в прошлом крупный дипломат Сергей Аксенов. С его помощью РИА «Катюша» восстановила один из последних разговоров с академиком в котором он, как один из ведущих в мире специалистов по квантовой физике, говорил о цифровизации как об одной из ключевых военных угроз существования России, а также о квантовом компьютере, возможности телепортации и технологических диверсиях. В свое время Фортова не услышали, но дневник Сергея Аксенова дает нам возможность исправить это упущение.

Запись беседы с Фортовым Владимиром Евгеньевичем, бывшим Президентом РАН. Статус на момент встречи - академик-секретарь Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления, Член совета при Президенте РФ по науке и высоким технологиям.

Владимир Фортов: Кажется мы приехали. 

Сергей Аксенов: Почему?

ВФ.: Все очень просто. Ты знаешь, что я по своей профессии не просто физик-энергетик и ядерщик, а специалист по экстремальным состояниям вещества. Вот ты, Сергей, как стратегический аналитик, скажи мне, с точки зрения твоего опыта, открытые нами новые экстремальные состояния вещества - могут ли они воздействовать на политику в мире и приводить к ее экстремальным состояниям? 

СА: Вопрос сложный. Здесь и разведка, и контрразведка, и теология, и философия. Но если все собрать до кучи и сжать в одну точку, думаю, что, увы, может.

ВФ: Мы же ученые. Когда начинался так называемый ядерный проект, еще на стадии теоретических разработок, никто из великих ученых, особенно Эйнштейн, не помышлял ни о каком военном применении проводимых исследований. Речь шла о создании новых источников энергии. Но, как ты помнишь, до того, как была построена первая АЭС, американцы отбомбились по Хиросиме и Нагасаки. 

СА: Какое это имеет отношение к твоей нынешней работе?

ВФ: Я занимаюсь экстремальным состоянием вещества. Мы добились существенных успехов. То, что я могу тебе сказать, не нарушая грифа секретности, это то, что мы подошли к порогу, когда будем в состоянии создавать и регулировать эти экстремальные состояния. Как дипломат по профессии, ты, что, никаких угроз здесь не видишь? 

СА: Вижу одну и главную. Может получиться как с ядерным проектом у американцев. Суть ваших разработок в … , насколько я понимаю, все-таки сугубо гражданская. Фактически этот твой институт, который занимается, в том числе, и проблемами взрывов, работает не на создание систем вооружений, а на перспективные фундаментальные исследования. Это так?

ВФ: Да. 

СА: Тогда, пожалуйста, расскажи, что твою душеньку потомственного старовера так беспокоит.

ВФ: Давай по порядку, а потом попробуем вместе сделать выводы. Итак, американские ученые вплотную подошли к телепортации квантовых частиц. По моим данным для проведения первого эксперимента уже “в поле” осталось меньше года. Что это значит? Это значит, что если они добьются успеха, а они его добьются, то будет создан квантовый компьютер и исчезнет необходимость в каких-либо сетях для передачи информации. Светлая сторона этого прорывного эксперимента всем понятна. Но есть и темная. 

СА: Это какая сторона?

ВФ: Мы уже вошли в новый технологический уклад, значит, сначала будет телепортация квантовых частиц или кварков, но ведь это тоже форма материи. И что может препятствовать в будущем телепортировать физические предметы? Я, как ученый, считаю, что нет препятствий. Догадайся с трех раз, Сергей, что и куда американцы будут телепортировать. 

СА: Володя, звучит как фантастика, но я четко уверен, что телепортировать они будут ядерные боезаряды. И куда - это тоже понятно. 

ВФ: Далее - всеобщая тотальная, я бы сказал, бездумная и обвальная цифровизация. Вот смотри, Сергей. Мы переводим в цифру не только банковские операции, да и хрен бы с ними. Мы переводим в цифру всю систему госуправления, а далее систему управления производственными процессами на различных объектах, в том числе - стратегических. При этом новые технологии 4G, 5G предполагают прохождение сигнала ну, кратко говоря, по воздуху. Мы отказываемся от самых надежных кабельных систем связи. Да, с точки зрения затрат мы, конечно, экономим значительные средства. А вот с точки зрения угроз - суем свою медвежью лапу в страшный капкан. 

СА: Почему?

ВФ: Всё очень просто. Любые системы передачи информации вне кабельных каналов априори уязвимы. 

СА: поясни, пожалуйста! 

ВФ: Над территорией России висит огромное количество спутников американцев, которые открыто называют нас главным противником и в своей военной доктрине записали возможность нанесения по России превентивного ядерного удара. Мы понимаем, конечно, что до ядерного удара дело никогда не дойдет. Но его и наносить-то не нужно. 

СА: Это как?

ВФ: И американцы, и мы имеем разработки по т.н. импульсному оружию. Это небольшой прибор, вполне себе компактный, может позволить на расстоянии физически вывести из строя любые современные компьютеры. Каким образом это может произойти. 

Смотри, все современные компьютеры, включая, кстати, и используемые в военных целях, уже имеют процессоры, созданные по технологии 12 нм и даже 8 и 6 нм. Они, безусловно, обеспечивают высокую скорость обработки и передачи информации, но крайне уязвимы с точки зрения воздействия различных излучений и направленного мощного электромагнитного импульса. Мы это знаем давно. И поэтому еще в советские времена на наших космических аппаратах и в военной технике использовались отечественные микросхемы, сделанные по технологии 70 - 100 нм. В силу специфики своей конструкции они держали как космическое излучение, так и даже электромагнитный импульс, который возникал в результате ядерного взрыва. Да, они были громоздкие и имели ограниченную скорость обработки информации. Но мир не стоит на месте, мы все двинулись вперед, и попали в жесткую вилку. Надо делать выбор между вопросами безопасности и эффективности работы средств управления. Фактический выбор сделан в сторону эффективности, а это значит, что наши системы управления, как я тебе и говорил, могут быть выведены из строя физически. 

СА: Как же это возможно?

ВФ: Любой компьютер работает на низком напряжении и силе тока, но все они запитаны в общую сеть напряжением 220 В или пока еще оставшуюся в некоторых странах 110 В. В компьютерах стоят различные системы защиты и блоки, преобразующие подаваемое извне высокое напряжение в низкое рабочее для компьютера. Так вот, электромагнитный импульс, если говорить совсем просто, пробивает эти системы защиты и на микрочип идет такое напряжение, которое его просто сжигает. Давай вспомним несколько, скажем так, странных историй, которые произошли в нашей стране в конце 80-х. Что я имею в виду: несколько взрывов на наших газопроводах. Один, был с чудовищными последствиями. Сегодня это уже открытая информация, что АНБ США модифицировала тогда закупленные нами микросхемы, поставив туда закладки, и они просто, получив сигнал, вывели из строя системы управления подачей газа. 

Очень мутная и непонятная история также со взрывом на Чернобыльской АЭС. Легасов, вечная ему память, не просто так покончил с собой. У меня нет документальных доказательств, но я прикидывал, проводил расчеты, которые приводят к печальному выводу. 

СА: К какому

ВФ: К простому. Та авария эта была рукотворной. 

СА: Как так?

ВФ: Примерно так, как я тебе только что объяснял. Вот ты мне скажи, как дипломат, для чего тогда американцы это сделали? 

СА: Это совсем просто. На период взрывов на нашем газопроводе и аварии в Чернобыле Горбачев еще не полностью лег под американцев и пытался слегка бодаться и брыкаться. Его надо было вплотную загрузить внутренними проблемами и тонко намекнуть, что может произойти со страной дальше.

ВФ: Разве в современном “ цивилизованном” мире такое возможно? 

СА: Только такое и возможно. В этой сфере уважается только сила, и ничего кроме силы… Но ведь есть что-то еще?

ВФ: Да, поехали дальше. В чем я, как ученый и человек верующий, вижу опасность цифровизации. Как ученый - в установлении тотального контроля уже над российским населением. Я не против контроля, он всегда нужен. Но поскольку системы передачи информации принадлежат не нам, а американцам, очень высока вероятность того, что этот контроль будет с внешней стороны. И мы ничего не сможем противопоставить ровно с того момента, когда полностью перейдем на цифру во всех наших операциях. А дело потихонечку движется к этому. 

СА: Это с технической и политической точки зрения. А религия здесь причем?

ВФ: Как при чем? Вот смотри. Мы все - дети Создателя, и называем себя "рабами Божьими". А сегодня транснациональные корпорации, активно продвигающие цифровизацию во все сферы, скоро дойдут и до чипирования людей и возьмут на себя функции Бога. Вот скажи мне, как стратегический аналитик и человек верующий, чем это закончится? 

СА: Страшно даже подумать. Но мы - реалисты. Закончиться все это может полным концом. А если говорить проще - Вторым пришествием. Вот смотри, теперь я тебе называю факты. Христианство выросло из иудаизма. Принципиальная разница между нашими религиями заключается в том, что они не признали Христа как Сына Божьего, и поэтому готовятся к пришествию Спасителя. Как мне стало известно, в Ершалаиме началась подготовка, а может быть даже и работа, по созданию Иудейского Храма. Как ты помнишь, после того, как Второй Храм был разрушен, Храма у иудеев нет. И новый Храм должен появиться вместе с приходом той сущности, которую иудаизм признает как Спасителя.

ВФ: как-то глубоко копнул. 

СА: Меня учили анализировать любое глобальное стратегическое явление с учетом всех, подчеркиваю, всех вводных, которые нужно обнаружить, собрать в одном месте, установить их взаимозависимость, а потом делать выводы. И из того, что мы с тобой сегодня обсуждаем, вырисовывается очень сложная, как византийская мозаика, картина.

ВФ: Хорошо, я как ученый выразил свое мнение. Ты теперь, как аналитик и дипломат, скажи мне, есть ли у нас шансы в будущем и, если есть, то как их реализовать? 

СА: На мой взгляд, шансы есть всегда и уж никак нельзя считать проигранной битву, которая еще пока не началась на театре военных действий. Сегодня против нас ведется скрытая информационная агрессия. Но она, повторяю, происходит как битва бульдогов под ковром.

ВФ: И ты видишь выход? 

СА: Он тобой предопределен, и у нас один. Если совсем кратко - это консолидация всего русского мира на основе единой идеологии, которой сегодня просто нет. Ликвидация тех технических и техногенных рисков и угроз, которые ты обозначил. А главное - это возродить на великой Руси СПРАВЕДЛИВОСТЬ в том виде, в котором это понятие заложено у нас на генетическом уровне. Без этого нам крах. У нас и система управления-то государственная работает предельно неэффективно именно потому, что нет никакой идеологии вообще. Работает все тот же бухаринский тезис "Обогащайтесь!". Вот наши управленцы, причем вплоть до самых высоких уровней, и обогащаются. И еще, Володь, как ты сам прекрасно понимаешь, России для того, чтобы не просто выжить, но спасти мир от Апокалипсиса нужно ясное и четкое целеполагание. То есть, нужно поднять, как в Китае, горизонт планирования минимум на 50 лет и объяснить всему русскому миру для чего вообще мы живем. Согласись, ведь не может же человек жить для того, чтобы вкусно есть, сладко пить, красиво одеваться, ездить на дорогих машинах. Это все не возбраняется, но это не может быть целью существования. Здесь мы уже идем против канонов и понятий нашей Православной церкви и заветов Господа, Отца, которому мы молимся. Ты помнишь, Володя, что в единственной молитве, обращенной непосредственно к Богу, из материального мы просим лишь две вещи: избавить нас от долгов и дать нам хлеб насущный, но никак не запредельные богатства, которые всегда достигаются за счет ущемления интересов других людей. То есть, по сути - за счет наших братьев и сестер, ибо все мы - дети Создателя.

ВФ: И какой у нас с тобой алгоритм действий? 

СА: Простой: работать каждому на своем месте по принципу "делай, что надо и будь что будет".

На этом тот разговор был закончен, собеседники вышли на улицу в морозную зимнюю погоду при пробивающемся уже теплом весеннем солнышке. Владимир Фортов выкурил свою сигару, а Сергей Аксенов – сигарету. Он только потом увидел своего друга в месте прощания ЦКБ. 

Дмитрий Светин