Асфальт и живая политика

Главной чертой современного распадающегося общества становится отсутствие однозначных, неоспоримых смыслов. И отсутствие как бы непреодолимых запретов. Все можно, если все нужно. Достаточно за это проголосовать большинству. А если завтра мы переголосуем за нечто прямо противоположное, то и оно становится как бы правдой.

Такая правда всегда очень простенькая. А сложные проблемы современного мира не имеют простых решений. Они требуют рассматривать сложное как сложное. Голосованием ничего не решить. В политике главное — смыслы, а не вертикаль, какой бы эффективной она ни получилась.

Неравенство как фактор свободы

Канцлер Ангела Меркель заявила, что свобода слова должна быть ограничена, так как это позволит обществу оставаться по-настоящему свободным «Для всех тех, кто утверждает, что больше не может выражать свое мнение, я говорю им следующее: если вы выражаете ярко выраженное мнение, вы должны примириться с тем фактом, что вам будут противостоять. Выражение мнения не обходится без затрат, но свобода выражения мнений имеет свои пределы. Эти пределы начинаются там, где распространяется ненависть, они начинаются там, где ущемляется достоинство других людей. Бундестаг будет и должен противостоять радикальным речам, иначе наше общество больше не будет таким свободным».

Споры о свободе слова в Германии усилились с 2015 г., когда страна приняла более миллиона мигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Многие немцы столкнулись с обвинениями в разжигании ненависти, когда стали открыто говорить об ответственности мигрантов за рост числа ограблений, убийств и изнасилований.

Официальные данные свидетельствуют о росте насильственных преступлений в Германии на 10% в период с 2015-го по 2016 г. Более 90% роста связаны с молодыми мужчинами-беженцами.

Бундестаг — не место для дискуссий. Когда у либералов все было в относительном порядке, они еще игрались в свободу. На деле же им нужна только финансовая свобода.

Но система так не работает, чтобы одной свободе была хорошо, а всем остальным — плохо. Сейчас цена издержек свободы как таковой стала несколько великовата не только в Германии. Потому они сворачивают те свободы, которые мешают финансовой свободе. И процесс будет неизбежно нарастать. Ленин говорил проще и понятней: «Свобода — это осознанная необходимость». Но они его и не читали, не то чтобы учили. Как говорится, где ты учился, там я преподавал.

Гонка за золотым тельцом

Кто верит в стабильность мировой валютной системы вообще и доллара с евро — в частности, слегка напуганы. Как сообщает Bloomberg, «золото — это новая навязчивая идея для националистических лидеров Восточной Европы». Конечно, дело здесь как бы не в том, что восточноевропейские государства начали вывозить свое золото из Банка Англии (где оно хранилось многие десятилетия), — здесь не обойтись без упреков России. Ведь именно РФ «задала моду» на увеличение доли драгметалла в золотовалютных резервах и хранение золота на своей территории.

Несколько месяцев назад Bloomberg сообщал, что золотая стратегия России сработала. Россия, дескать, продемонстрировала всему миру, что страна с большой экономикой и большими золотовалютными резервами может избавиться от большей части долларовых активов и при этом прекрасно себя чувствовать. Вот только непонятно, в чем здесь обман и коварство. И если сейчас золотая лихорадка охватила какие-то страны Евросоюза, у которых вроде бы не должно быть геополитических рисков, то, может, риски эти все же есть?

Они, мол, таким образом страхуются не от национальных, а от глобальных рисков. Никаких других логических объяснений они не находят. Риски, что Британия уже трещит от ожидания затянувшегося Брекзита, как бы не в счет.

Зато перечисляют последствия золотой лихорадки: «Только на этой неделе правительство Польши публично продемонстрировало свою экономическую мощь после завершения репатриации 100 т золота. В Венгрии «антииммигрантский» премьер-министр Виктор Орбан наращивает запасы актива-убежища (золота), чтобы повысить безопасность своих золотовалютных резервов.

Золотая лихорадка отражает шаги России и Китая по диверсификации золотовалютных резервов, превышающих три триллиона долларов США, в активы, которые не являются американским долларом. Это происходит на фоне усиливающейся геополитической напряженности с США. Однако мотивации в бывшем коммунистическом блоке Европы могут различаться».

Мотивации действительно могут быть разные. Польша, которая вывезла половину золотого запаса из Лондона, заявила, что в надежности Великобритании не сомневается. Просто «золото символизирует силу страны». Что еще может заявлять Польша, ведь она хочет вывезти и вторую половину золота для той же как бы демонстрации силы страны. А сомнения в ненадежности Великобритании — ни Боже мой.

Но как бы Польша ни уверяла в надежности Британии, вывезти вторую половину это ей вряд ли поможет. Если говорить откровенно (а не с осознанной необходимостью), то похоже, что Великобритании пришел метафизический конец. За которым не задержится и настоящий.

И виновата в этом отнюдь не Россия, поскольку сливают Великобританию, скорее всего, США. Ресурсов же на всех не хватает. Кому нужен в Лондоне финансовый центр!

Королевская семья тоже трещит по швам. Все говорит о том, что нынешняя королева будет последней. Ведь Великобританию связывает воедино пока финансовый центр и монархия. Американцам Лондон нужен исключительно в роли финансового филиала. А шотландцам и ирландцам это зачем? И Россия абсолютно точно здесь ни при чем. Золото действительно единственный актив, который не будет чьим-то долговым обязательством. В то время как Россия начинала наращивание золота в резервах, Нидерланды, например, вывезли 122 т золота из Лондона. Хотя голландцев довольно сложно объявить «националистами из Восточной Европы». Да и обвинять президента Путина или председателя Си в данном случае вряд ли уместно.

Financial Times опубликовала статью, в которой автор признается, что его начинает пугать интенсивность, с которой повышается интерес к металлу: «Золотые жуки всегда казались параноиками. Вы должны действительно верить, что небо падает, чтобы накапливать физические слитки в цифровую эпоху. Так что довольно тревожно то, что некоторые инвесторы и центральные банки говорят о золоте. Центральный банк Нидерландов недавно заявил, что если произойдет серьезная перезагрузка монетарной системы, запасы золота могут послужить основой для восстановления мировой валютной системы, ибо оно «укрепляет уверенность в стабильности баланса центрального банка и создает чувство безопасности».

Гораздо более логичным объяснением является предположение, что компетентные центробанки и хорошо информированные финансисты заранее готовятся к неизбежному. При этом они не пытаются переубедить верующих в то, что существующая мировая финансовая система стабильна и будет работать вечно. Чем позже очнутся остальные участники рынка, тем больше золота компетентные центробанки успеют дешево скупить.

«Домашнее» рабство

Демократия действительно похожа на безобидное развлечение. Как говорил Козьма Прутков, бросая в воду камешки, смотри на круги расходящиеся, дабы твое занятие не было пустою забавою. Но мы почему-то придаем этой забаве гораздо большее значение, чем действительности, в которой человек сам должен заботиться о хлебе насущном. И поддерживать власть в тонусе не только посредством демократической процедуры, но и так, как это принято в Европе. Но мы пытаемся через игру решать свои повседневные проблемы. И очень удивляемся, когда это у нас не получается.

Современный человек мечтает о свободе и демократии. Не замечая, что находится в рабстве у работодателя, у банкира, у правоохранительных органов, а также у преступной группировки, которая контролирует его спальный район. Даже в рабстве у коммунальных монополий, которые устанавливают тарифы на услуги по своему разумению. Человек не понимает той роли, которую ему приходится играть в театре под названием демократия.

Мы все живем в здании (материальном и духовном) европейской христианской цивилизации. И если кто-нибудь не понимает, в чьем доме он живет, то это его собственные проблемы. Дом в последнее время действительно интенсивно разрушается. Где мы будем жить (и как жить), когда наш дом совсем разрушится, пока непонятно. Впрочем, некоторые примеры этой исторической реальности нам уже преподали.

И это всегда был как бы демократический результат, прямой результат свободного выбора человека. Или результат его полного равнодушия к происходящему. Поскольку, например, не секрет, что приход Великой октябрьской социалистической революции был большинством населения России просто не замечен.

Мы и сегодня находимся внутри очередной революции. Не майданной, а настоящей. Но по своему невежеству (или по своему равнодушию) не замечаем происходящего.

Ни одно новое государство, выпавшее из обоймы СССР, не проявило за двадцать лет достаточной жизнеспособности. Россия может успешно существовать при высоких ценах на энергоносители, а Украина не может обойтись без денег МВФ. Ни одна страна на постсоветском пространстве не сможет существовать с изменением внешних жизненно важных условий. Все они не самодостаточны, не имеют внутренней опоры и внутренних резервов. И никто этим не был всерьез озабочен, настолько велика была вера в несокрушимость США. И вера в возможность приобщиться каким-то боком к американской мечте. Эта вера была так же крепка, как когда-то уверенность в незыблемости СССР.

Наше будущее — не европейское настоящее

С приходом нового президента возможности властной вертикали в Украине были сильно преувеличены. Столкновение власти с открытым недовольством самой активной прослойки общества обещает стать для власти непростым испытанием. Но никак не решаются вопросы обеспечения жизнеспособности общества и государства.

Недовольство нарастает не только среди базарного люда. Оно не находит конструктивного выхода, не становится движущей силой чего-либо обнадеживающего, поскольку в стране уже нет устойчивых социальных групп, которые в состоянии анализировать информацию и делать правильные выводы. Мы выпали не только из Советского Союза, мы выпали из Европы. И никогда в существующей парадигме мира мы туда не вернемся. Мы скорее афро-латиноамериканцы, чем европейцы. Ведь расслоение общества достигло удручающих величин. Но несмотря на все разочарования, у нас просто нет другого выхода, как снова и снова искать в степях Украины свой вариант украинской мечты.

Мы, конечно, хотели бы, чтобы и у нас было так же хорошо, как в Европе лет двадцать тому назад: дешевые (и все больше дешевеющие) кредиты, ипотеки, машины и пр. Но поскольку сейчас со всем этим и в Европе плохо, то какой нам смысл повторять исчерпавшую свои возможности европейскую модель? Тем более что история не знает примеров, чтобы европейские модели когда-либо успешно работали за границей нулевой изотермы января.

Кризис — это ведь не только природная стихия. Кризис — это еще и неизбежный продукт современной западной культуры потребления. Хотите потреблять, как на Западе, готовьтесь к потреблению западного кризиса. Одного без другого не бывает. Чем выше будет уровень потребления, чем больше невосполнимого сырья и энергоносителей будет потреблено, тем мощнее в результате поднимется волна кризиса. Потому завтра придется жить и работать в реальных, стремительно изменяющихся (не в лучшую сторону) условиях потребления кризиса. И вырабатывать, конструировать новые действенные инструменты управления обществом и пространством. Европа за нас эту работу не сделает. Америка — тем более.

Возможно, история движется именно таким путем, что обществу и власти нужно быть готовыми войти в процесс пресловутой модернизации. Но хочется все же знать, в чем будет состоять комплексная стратегия новой власти, еще до того, как мы вынужденно войдем в этот нелегкий и рискованный процесс. Что мы конкретно собираемся делать? Строить новую страну? Но в чем именно она будет новой? Мы по-прежнему будем двигаться в Европу, хотя не знаем, куда движется сама Европа? Будем выбирать европейское настоящее в качестве собственного будущего, хотя в это же время в Европе оно уже стало прошлым?

Но никто не может сегодня повторить чей-то путь, а тем более догнать кого-нибудь на этом пути, поскольку радикально изменились не только экономические, но и культурные (в смысле образа жизнедеятельности) условия. Никто не знает, в какую сторону нужно (и можно) двигаться (а теоретически этот выбор невелик). Собственно, у нас нет иного выбора, как снова обратиться к переосмыслению нашего собственного исторического опыта. И попытаться извлечь из него рациональное зерно.

К тому же весьма здравой представляется мысль, что наше будущее — это совсем не европейское настоящее. Скорее наоборот — это не мы движемся в Европу, а как бы сама Европа движется в Украину. И будущее Европы — это настоящее Украины. А европейская демократия (мультикультурность, политкорректность, один человек — один голос и пр.), похоже, в каком-то смысле себя уже изжила. Об этом публично говорят не только критики современной европейской культурной матрицы, но и сами творцы этой матрицы. И держатели контрольного пакета — как в Германии, так и во Франции. В последнее время Ангела Меркель, например, призывала ужесточить политику в отношении мигрантов, которые отказываются интегрироваться в немецкое общество.

Возможно, причина метаний канцлера относительно ограничения свободы не только в отказе от как бы европейских демократических ценностей (поскольку ставка на «толерантность и мультикультурность» себя не оправдывает). Причина в том, что модель, где идеологией является приоритет права любого субъекта самому определять ценностную базу своего существования, уже в Европе не работает.

Из перечня тех, кто самостоятельно может определять шкалу ценностей, исключаются довольно многочисленные сегменты общества. На практике исключаются граждане, не ставящие главным своим жизненным принципом право на свободу наживы или корысти.

И как бы то ни было, и в Европе сквозь асфальт манипулятивных технологий пробиваются грозные ростки живой политики. И это тоже реальность, с которой нам еще придется столкнуться.

Александр ЛЕОНТЬЕВ