Новости

Банкет в Кремле

«Моя голова важна для моей страны»

Статья первая

Готовясь к встрече с японским министром иностранных дел Мацуокой, советское руководство из сообщений резидента советской разведки в Токио Рихарда Зорге знало, что император и ближайшее окружение премьер-министра Фумимаро Коноэ хотят заключить пакт о ненападении с Советским Союзом.

10 марта 1941 года  Зорге доносил в Москву: «...что касается СССР, то Мацуока имеет больше полномочий для самостоятельных действий. Коноэ не верит, что Мацуока сможет заключить с Советским Союзом пакт о ненападении, но он все же надеется, что кое-что в этом направлении Мацуока сможет сделать. Коноэ надеется также получить от Советского правительства разрешение на пропуск через Сибирь немецких военных материалов, заказанных Японией. Наконец, он надеется достигнуть с СССР соглашения о прекращении сотрудничества с чунцинским правительством (правительством Чан Кайши. – А.К.)».

Советскому правительству было не просто принять решение о заключении пакта с милитаристской Японией. В Кремле хорошо помнили реакцию Запада на подписание советско-германского пакта о ненападении, расцененного как «предательство идеи антигитлеровской коалиции». Заключение аналогичного соглашения ещё с одним членом Тройственного пакта неизбежно создавало новые проблемы во взаимоотношениях с западными державами, которые могли расценить действия СССР как провоцирующие Японию на расширение экспансии в Восточной Азии и на Тихом океане. Продолжало беспокоить  советское руководство и то, что, идя на подписание пакта с Японией, оно рисковало ухудшить свои отношения с Китаем. Вместе с тем, как и в случае с Германией, пакт с японцами отвечал государственным интересам Советского Союза, ибо создавал временные гарантии, снижал опасность одновременного нападения на СССР с запада и с востока.

Вернувшись из Берлина в Москву, Мацуока 7 апреля в беседе с наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым попытался выдвинуть японские условия подписания пакта с СССР, в частности официально предложил продать Японии Северный Сахалин. Это предложение, как и ранее в беседах Молотова с японскими послами Того и Татэкавой, было решительно отвергнуто. При этом советская сторона продолжала настаивать на ликвидации одновременно с подписанием пакта японских концессий на Северном Сахалине. Было ясно, что советское правительство не отступит от своих позиций.

В сумрачном настроении Мацуока посетил Ленинград, где осмотрел сокровища Эрмитажа и присутствовал на балетном спектакле. Возвратившись 12 апреля в Москву, он телеграфировал в Токио, что Молотов «не проявляет симпатии, и шансы заключения соглашения с Россией близки к нулю». Неожиданно в гостиничный номер японского министра раздался телефонный звонок из секретариата Сталина. Мацуока приглашался в Кремль на беседу с советским лидером.

Анализ дипломатических контактов Сталина с иностранными политиками свидетельствует о выработанной им тактике ведения переговоров, когда на предварительном этапе Молотову поручалось, занимая довольно жёсткую позицию, в максимальной степени «дожать» партнёров, добиваться от них учета советской позиции. А в последний момент, когда казалось, что соглашения уже  достичь не удастся, вступал в дело Сталин, который  с присущих вождю широких политических позиций предлагал заранее продуманный компромисс и как бы выводил переговоры из тупика. В этих случаях иностранному политику трудно было не оценить по достоинству широту взглядов  советского лидера. Так произошло и на этой беседе.

Сталин и Мацуока

После традиционных приветствий Мацуока начал пространно излагать Сталину значение японского лозунга «хакко итиу» (восемь углов под одной крышей): с этим лозунгом японская империя предполагала создавать «новый мировой порядок». Японец убеждал, что этот древний лозунг не означает стремления Японии к переделу мира, что цель Японии – объединить все народы земли «под единой крышей взаимного уважения и комфорта».

Сталин терпеливо слушал. Потом, прервав собеседника, предложил перейти к делу. Отвергнув претензии Японии на Северный Сахалин, он заявил о желании вернуть в состав Советского Союза южную часть этого острова, отторгнутую от России в результате японско-русской войны 1904-1905 годов. Мацуока возражал, ссылаясь на то, что южная часть Сахалина заселена японцами и России лучше обратить внимание на расширение своих территорий за счет арабских стран вместо того, чтобы претендовать на территории, соседствующие с японской метрополией.

Это была «домашняя заготовка» Мацуоки. Готовясь к переговорам с Советским Союзом, Министерство иностранных дел Японии разработало программу заключения с СССР пакта о ненападении. Одним из пунктов программы предусматривалось: «В подходящий момент включить в сферу влияния Японии (в результате покупки или обмена территориями) Северный Сахалин и Приморье». Чтобы побудить советское правительство пересмотреть свою политику в отношении японо-китайской войны, в документе намечалось предложить Советскому Союзу следующее: «СССР признает интересы Японии во Внутренней Монголии и в трех провинциях Северного Китая. Япония признает традиционные интересы Советского Союза во Внешней Монголии и Синьцзяне. СССР соглашается с продвижением Японии в направлении Французского Индокитая и Голландской Индии. Япония соглашается с будущим продвижением Советского Союза в направлении Афганистана, Персии (впоследствии сюда включается и Индия)».

Попытка Мацуоки изложить этот план Сталину реакции последнего не вызвала. Было ясно, что целью вовлечения Советского Союза в подобный сговор было желание не допустить его сближения со странами Запада, попытаться ещё раз привлечь к сотрудничеству с участниками Тройственного пакта.

Проигнорировав геополитические прожекты Мацуоки, Сталин выложил на стол проект советско-японского пакта о нейтралитете, который состоял из четырех статей. Ст. 1 предусматривала обязательство обеих сторон поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой договаривающейся стороны. В ст. 2 говорилось, что в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжении всего конфликта. Ст. 3 предусматривала, что пакт сохраняет силу в течение пяти лет.  

Предложенный Сталиным вариант соглашения не требовал от Токио никаких уступок, кроме согласия на ликвидацию на приемлемых условиях концессий на Северном Сахалине. К тому же  откровенность и примирительный дружественный тон Сталина убеждали Мацуоку, что советский лидер искренне стремится на продолжительный срок избежать новых конфликтов с Японией.

Связавшись с Токио, Мацуока получил согласие на подписание предложенного советской стороной документа. Вместе с тем в инструкциях японского правительства подчёркивалось, что «Тройственный пакт не должен быть ослаблен».

13 апреля 1941 года в Кремле был подписан Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом. Одновременно была подписана Декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го (созданное в 1932 году японцами марионеточное государство на территории оккупированной северо-восточной части Китая. – А.К.). Была достигнута и договорённость о разрешении в течение нескольких месяцев вопроса о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине. Однако по просьбе японской стороны об этой договорённости в печати не сообщалось.

На состоявшемся затем банкете в Кремле царила атмосфера удовлетворения успешно завершившимся «дипломатическим блицкригом». По свидетельству очевидцев, стремясь подчеркнуть своё гостеприимство, Сталин лично подвигал гостям тарелки с яствами и разливал вино. Однако ничто не могло скрыть от наблюдателя, что за столом сидели не друзья, а противники.

Участники банкета с японской стороны, в частности личный секретарь Мацуоки  Тосикадзу Касэ, рассказывали о состоявшемся за столом диалоге.

Подняв свой бокал, Мацуока сказал: «Соглашение подписано. Я не лгу. Если я лгу, моя голова будет ваша. Если вы лжете, я приду за вашей головой».

Сталин поморщился, а затем со всей серьезностью произнес: «Моя голова важна для моей страны. Так же как ваша для вашей страны. Давайте позаботимся, чтобы наши головы остались на наших плечах».

Предложив затем тост за японскую делегацию, Сталин отметил вклад в заключение соглашения её членов из числа военных.

«Эти представляющие армию и флот люди заключили пакт о нейтралитете, исходя из общей ситуации, – заметил в ответ Мацуока. – На самом деле они всегда думают о том, как бы сокрушить Советский Союз». Сталин тут же парировал: «Хотелось бы напомнить всем японским военным, что сегодняшняя Советская Россия – это не прогнившая царская Российская империя, над которой вы однажды одержали победу».

Хотя Сталин попрощался с японским министром в Кремле, затем неожиданно он появился на вокзале, чтобы лично проводить Мацуоку.

Хотя Сталин попрощался с японским министром в Кремле, затем неожиданно он появился на вокзале, чтобы лично проводить Мацуоку. Это был беспрецедентный и единственный в своем роде случай, когда советский лидер счёл необходимым таким необычным жестом подчеркнуть важность советско-японской договорённости. Подчеркнуть не только японцам, но и немцам.

Зная, что среди провожавших Мацуоку был германский посол в Москве фон Шуленбург, Сталин демонстративно обнимал на перроне японского министра, заявляя: «Вы азиат и я азиат… Если мы будем вместе, все проблемы Азии могут  быть решены». Мацуока отвечал: «Проблемы всего мира могут быть разрешены».

Негативно относящиеся к каким-либо договорённостям с Советским Союзом военные круги Японии в отличие от политиков не придавали пакту о нейтралитете особого значения. В «Секретном дневнике войны» японского Генерального штаба армии 14 апреля 1941 года была сделана следующая запись: «Значение данного договора состоит не в обеспечении вооруженного выступления на юге. Не является договор и средством избежать войны с США. Он лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов». Ещё более определенно высказался в апреле 1941 года  военный министр Японии генерал Хидэки Тодзио: «Невзирая на пакт, мы будем активно осуществлять военные приготовления против СССР».

Заглавное фото: Армия и флот

(Окончание следует)

АНАТОЛИЙ КОШКИН