Блуждающие в идентификации. Национализм и вопросы культурологии Украины

На Украине начался показ нового художественного фильма «Запрещенный» об украинском поэте Василе Стусе. Рецензенты хвалят внешнее сходство актёра с прототипом, ругают советскую власть, критикуют шаблонность образа литератора-диссидента (ныне одного из главных национальных героев Украины), отмечают размытость повествования...

Но очередная порция «патриотычного кина», судя по всему, останется столь же невостребованной широкой публикой, как и остальные «шедевры» украинского пропагандистского кинематографа. Хотя реальная фигура Стуса действительно интересна тем, что в он максимально доступной форме описывал комплексы украинского националиста перед «имперской» и «враждебной» (как ему казалось) культурой.

«У нас нет будущего, — писал Стус в письме украинскому писателю Андрею Малышко. — Корни нации — только в селе, а хуторянским народом мы долго не проживём, учитывая влияние города, армии, все иные каналы русификации». В своей публицистике («Кое-что из мыслей наших предшественников о национальном вопросе на Украине и сегодняшнюю жизнь», 1968 г.) Стус развивает мысль о противостоянии города и села: «Сельское украинское население, колхозники фактически не имеют доступа в город, не могут вливаться в городское население и выносить за пределы села украинскую мову… Городское население рекрутируется в основном за счёт приезжих россиян… Более пяти миллионов украинцев не могут занять своего законного места в городах, не могут пользоваться всеми преимуществами, которые даёт жизнь в городе, не могут принять активное участие в создании культуры украинской нации».

Здесь и в иных размышлениях литератора отчётливо сквозит нелюбовь к современным ему мегаполисам, которые, по мнению Стуса, «русифицированы», являются рассадниками интернационализма, чуждой русскоязычной культуры, противятся проникновению села — носителю истинного «кода нации». Эта сельская культурология в чём-то перекликается с политическими призывами его «предшественников»: всячески натравливать жителей села на жителей городов — якобы носителей чужой, москальско-еврейской, большевизированной власти. В подготовленных в апреле-мае 1941 года Степаном Бандерой и Степаном Ленкавским в «Пропагандистских указаниях ОУН» говорилось: «Массу [необходимо] сдвинуть с насиженных мест. Села бросить на города, где главные нервы враждебной власти, пропагандируя клич "Крестьянская Украина добывает города и уничтожает врагов!"».

И это притом что массированная переброска украиноязычных жителей села в русские города являлась одной из стратегических целей и «большевистской украинизации». Именно эту идею предельно откровенно сформулировал комиссар просвещения Украины Владимир Затонский на съезде учителей в 1925 году: «До тех пор, пока беднейшие слои крестьянства не вольются в нашу промышленность, пролетариат в массе своей будет воспитываться в русской культуре, но украинизация будет доведена до конца!» Или Иосиф Сталин на Х съезде ВКП(б): «Пока в городах Украины лишь преобладают украинские элементы, но с протяжением времени эти города будут полностью украинизированы!» Одновременно наследники русских дореволюционных образованных классов сознательно отсекались от образования и управления — как потомки «эксплуататоров», «лишенцы» и «нетитульное» население.

Вопрос борьбы с получившей всемирное признание русской культурой украинизаторами всех мастей и доныне увязывается с тем, что они называют национально-освободительной борьбой: «Один язык, один народ, одна власть». Мне доводилось в египетской Александрии видеть бывшие европейские кварталы, захваченные бедняками в рамках национально-освободительной борьбы с английскими и французскими колонизаторами. Теперь здесь страшные трущобы, где прямо из подъездов когда-то роскошных зданий торчат грязные ноги живущих там людей. Что-то похожее сейчас происходит и с украинской культурой.

Имея заслуженное признание в мире в союзе с культурой русской, дав миру десятки великих имён (от Николая Гоголя до Сергея Бондарчука, считавших себя украинцами и гордившихся этим фактом), отравленная национализмом Украина оттолкнула своими руками сотни деятелей искусства. Сколько в до сих пор действующем «черном списке» Министерства культуры Украины «угрожающих национальной безопасности» замечательных мастеров, рождённых и выросших на Украине: Василий Лановой, Владимир Бортко, Аркадий Инин, Лариса Долина, Леонид Ярмольник и другие. И они в том «черном списке» равные среди деятелей русской культуры — будь то Валентин Гафт, Валерий Гергиев, Павел Лунгин и десятки иных (среди которых даже числятся уже покойные Олег Табаков, Станислав Говорухин, Элина Быстрицкая, Иосиф Кобзон).

Вообще, позорная практика списков запрещённых артистов, фильмов, книг лучше многого другого демонстрирует истинную физиономию киевского режима — правящего при поддержке оголтелой пропаганды, штурмовиков-неонацистов и репрессий против инакомыслящих. А также с помощью ограничений на русское образование, на работу русскоязычных СМИ и свободное развитие русской культуры в естественном для неё ареале Южной Руси, ранее давшей миру сотни имён писателей, художников, актёров, учёных. И ведь действительно киевской пропаганде сложно противопоставить гениальности Ахматовой, Булгакова, Репина, Дунаевского, Шульженко достижения «Бумбокса» и Ройтбурда — приходится отсекать классическую русскую культуру целиком.

Основная проблема постмайданной идеологии — русская культура и образование, которые вытесняют всевозможными способами, от ограничений по квотам до цензурных запретов. Например, меры по поддержке украинского кинематографа подразумевают специальную доплату за русофобию. Народный депутат Ренат Кузьмин сообщает на своей странице в "Фейсбуке": «Даже в таких мирных вопросах, как кино, нашлось место для войны: предложено доплачивать по 5% из государственного бюджета производителям антироссийских фильмов. Несмотря на протесты представителей фракции ОПЗЖ, комитет проголосовал за эту поправку, заменив, правда, слова "Российская Федерация" на слова "страна-агрессор", что, впрочем, не меняет ее сути».

Природа не терпит пустоты. Опустошение, которое рождает ненависть, заполняется иностранными и правительственными грантами для стимулирования «пробуждения нации». Так что будут украинцам и патриотические перформансы, и свидомые поэты, и национал-экология. Вот 23 сентября на День города полтавчане сплели на главной площади города девичий веночек длиной более километра — ну, чем не достижение национальной культуры?

И бытовая культура граждан стремительно растёт — например, Киевский эколого-культурный (КЭКЦ) центр обратился в полицию Киева с требованием привлечь к уголовной ответственности телеканал ICTV за пропаганду жестокого обращения с животными. В одной из своих передач телеканал восторженно поведал, что ежиков на Волыни убивают, а потом жарят (видео ICTV с 23 минуты). Кроме этого, к уголовной ответственности за аналогичное преступление КЭКЦ требует привлечь и волынскую газету «Волынь» за статью о полезных свойствах ежатины. И это происходит в тот исторический момент, когда — если верить украинским соцсетям — ненавистные москали последних ежей без соли доедают!

Кстати, в той же газете «Волынь» известный украинский литератор Александр Ирванец после встречи с киевскими студентами с горечью рассуждает, сколь глубоко в украинской нации таится русский язык: «Студентки в вышиванках сыграли на бандурах и спели народные песни, после чего преподаватели начали коротко, сильно и страшно говорить про мову как про генетический код нации, её неугасимое значение и вечное сияние. А я, скромный укрсучписьменник [украинский современный писатель] думал в это время, глядя на девчат в вышиванках: интересно, а на каком языке они общаются с друзьями, родителями, своими парнями?..»

Похоже, аутентичную культуру Украины от вредоносного влияния России может спасти только полное закрытие государственных границ, запрет на гастроли русских артистов и создание очередного патриотического кинофильма, например о вреде поедания ежей и пользе плетения многокилометровых веночков.

Константин Кеворкян