Большой риск во имя мелких целей

В послании Верховной Раде 20 октября Владимир Зеленский отметил, что «самым главным» и для него, и «для всех украинцев» является «завершение войны на Донбассе, наступление мира, возвращение наших людей, возвращение наших территорий».

К сожалению, президент не счел нужным подробно рассказать о том, как он собирается возвращать людей и территории, не создавая угрозы новой эскалации напряженности или даже возобновления боевых действий. Очевидно, что Москва не собирается отступать от своих первоначальных требований, которые заключаются во всеобщей амнистии всех участников ориентировавшихся на Россию вооруженных формирований и придании территории, занятой сегодня «ЛНР» и «ДНР», автономного статуса, который обеспечил бы политическую и экономическую самостоятельность.

Без выполнения этих требований, закрепленных в Минских соглашениях, украинское руководство не может рассчитывать на возвращение данной территории в политическое и правовое пространство Украины.

В своей беседе с корреспондентом BBC Владимир Зеленский честно признался, что по политическим причинам не может в настоящее время выполнить многие пункты договоренностей, призванных обеспечить мирное урегулирование донбасского конфликта.

Но украинский парламент, по всей видимости, вызывает у главы государства меньше доверия и уважения, чем британский журналист. Поэтому в своем выступлении перед депутатами президент был куда менее откровенен. А потому, вместо того чтобы честно рассказать о том, как он намерен решать наиболее важные проблемы страны, в т. ч. добиваться установления прочного мира на Донбассе, он сосредоточился на подробном освещении своих прошлых и грядущих достижений, практическая польза которых представляется весьма сомнительной.

Взять хотя бы создание международного объединения «Крымская платформа», которое президент отнес к числу своих важнейших внешнеполитических успехов.

Владимир Зеленский утверждает, что участники этого объединения, в которое, по его словам, уже согласились войти Турция, Польша и Великобритания, будут добиваться возвращения Крыма в состав украинского государства.

Возникает вопрос: а что они будут предпринимать с этой целью? Оказывать на Россию экономическое давление? Но подобные действия, если к ним не присоединятся США и Германия, не представляют для России сколько-нибудь серьезной угрозы. Кроме того, пока что не только Турция, которая является важным экономическим партнером России, но даже Польша, несмотря на крайне низкий уровень отношений между Варшавой и Москвой, не проявила ни малейшего желания разрывать существующие связи.

О перспективе военного противодействия России (например, о блокаде Крыма силами создаваемой Зеленским коалиции) даже рассуждать не имеет смысла. Разумеется, ни одно государство мира (в т. ч. Украина) не станет создавать угрозу военного конфликта с Россией ради того, чтобы заставить Москву отказаться от суверенитета над Крымом.

Соответственно, деятельность «Крымской платформы» сведется к риторическим демаршам и жестким заявлениям, которые, вполне возможно, будут радовать самого Владимира Александровича, но, помимо этого, будут лишены иных практических последствий. Зато все страны, вошедшие в «Крымскую платформу», используя территорию Украины и созданную ею инфраструктуру, получат возможность обеспечить свое военное присутствие в Северном Причерноморье.

Для Турции, решившей стать главным игроком в Восточном Причерноморье и на Южном Кавказе, это, безусловно, представляет огромную важность.

Определенные выгоды из этого сумеет извлечь и Великобритания, уже заключившая с Украиной чрезвычайно выгодный контракт на постройку кораблей. Лондон, судя по всему, окончательно убедился в том, что Вашингтон даже в случае победы Байдена на предстоящих президентских выборах в ближайшее время будет лишен возможности восстановить прежнее влияние на положение дел в Европе. Поэтому Британия начинает все активнее действовать как открытый конкурент Германии и Франции, выстраивая политику, направленную на резкое увеличение собственного влияния в Евразии.

В этой связи Лондону важно не допустить, чтобы Берлин смог когда-либо конвертировать свое экономическое влияние на Украину в политическое. И втягивание украинской власти в тесное взаимодействие в военной сфере, да еще под лозунгами, представляющими для украинского руководства политическую важность, является самым надежным способом решения данной задачи.

Украина при этом лишается возможности самостоятельно договориться с Россией о разрешении или хотя бы о замораживании на неопределенный срок «крымской проблемы». Вряд ли можно сомневаться в том, что такая возможность обязательно представилась бы — если не через два года, то спустя еще несколько лет. Но если появится «Крымская платформа», то воспользоваться такой возможностью не удастся. Украина не сможет принять решения по Крыму, не посоветовавшись с Турцией и Великобританией — своими союзниками, помогающими обеспечить его возвращение. Но Лондон и Анкара, пытающиеся утвердиться в Северном Причерноморье, не захотят утратить предлог для военного присутствия в регионе. В свою очередь украинская власть вынуждена будет поддерживать самые жесткие требования, выдвигаемые ее союзниками, чтобы не давать своим внутриполитическим противникам повода обвинить ее в излишней мягкости в отношении России или, еще хуже, в пророссийской ориентации.

По всей видимости, на создание условий для роста британского влияния на внешнеполитический курс Украины направлен и предложенный президентом вопрос о том, нужно ли обратиться к государствам, подписавшим Будапештский меморандум, за помощью, необходимой для восстановления территориальной целостности Украины.

Нужно сказать, что нечто подобное Владимир Зеленский обещал сделать еще во время своей избирательной кампании. Тогда он говорил о возможности расширения «нормандского формата» за счет привлечения к урегулированию донбасского конфликта стран, подписавших Будапештский меморандум. Поскольку было ясно, что полноправное участие в переговорном процессе Соединенных Штатов и Великобритании невыгодно ни Франции, ни Германии, ни России, тогда казалось, что Владимир Зеленский придумал интересный ход, позволяющий ускорить достижение конкретных результатов.

Но сколько-нибудь значимого прогресса в мирном урегулировании так и не произошло. Зато в опросе, затеянном президентом, появился пункт, напрямую угрожающий интересам двух ведущих стран ЕС.

Правда, неясно, как будут воплощаться результаты опроса. Вполне возможно, что они нужны исключительно как предлог для внешнеполитических шагов и экономических решений, которые власть опасается совершать, не заручившись хотя бы видимостью общественной поддержки.

В результате Британия, к примеру, может получить статус стратегического партнера Украины в сфере безопасности. Что, разумеется, будет восприниматься Германией и Францией как прямой вызов, угрожающий снижению их влияния.

Нужно сказать, что украинская власть многим рискует, устраивая задуманный президентом опрос (хотя сам Владимир Зеленский, возможно, и не осознает этого). Дело не столько в грубом нарушении украинского законодательства, сколько в создании опасного прецедента. Теперь любая политическая группа, — не только пользующаяся общенациональным влиянием, но даже ведущая борьбу за контроль над тем или иным регионом, получит возможность подобным образом заявлять собственные требования. В результате опасность возникновения нового политического кризиса, и без того довольно высокая, может резко возрасти.

Но что же получает украинская власть взамен, идя на столь высокий риск, создавая угрозы для стратегического развития страны?

Возможность послужить чужим интересам. Помочь Турции закрепиться в Причерноморье. Добиться снижения немецкого влияния в интересах Польши и Великобритании. А внутри страны — содействовать легализации экономических и финансовых схем, возникших вокруг донбасского конфликта. Да еще помочь земельным магнатам организовать легальное производство конопли.

Жаль только, что все эти разнообразные интересы, о реализации которых так заботится украинская власть, ничего общего не имеют с подлинными нуждами и требованиями украинского общества.

Дмитрий ГАЛКИН