Бывший замгенпрокурора Украины Баганец о расстрелах на Майдане, делах Порошенко и развале ГПУ

О «зелёной» реформе Генеральной прокуратуры Украины и ее тяжелых последствиях для правоохранительной системы издание Украина.ру поговорило с одним из самых опытных в стране работников ГПУ – бывшим заместителем генерального прокурора страны Алексеем Баганцом

Начав свою деятельность в 1979 году простым следователем, Баганец «вырос» до заслуженного юриста, прокурора Волынской, Донецкой, Львовской областей, заместителя генерального прокурора. Запомнился он и тем, что был адвокатом оказавшегося за решеткой будущего начальника Генпрокуратуры Юрия Луценко.

С начала марта и до августа 2014 года Баганец работал в Генпрокуратуре и курировал расследование трагедии 18-22 февраля на площади Независимости (Майдане).

Расстрелы инкриминировались бежавшему президенту Виктору Януковичу и его ближайшему окружению. В частности, замгенпрокурора заявлял, что ГПУ удалось вычислить спецроту «Беркута», которая якобы вела огонь про майдановцам. Но Баганцу, после назначения генпрокурором Виталия Яремы, изменили обязанности и отстранили от этого расследования, переведя его на другой участок работ.

А ставший в феврале 2015 года главой ГПУ Виктор Шокин через полтора месяца после вступления на пост предложил Алексею Баганцу подать в отставку.

- Алексей Васильевич, как вы оцениваете реформу Генпрокуратуры, которую проводит сейчас «Зе-команда»?

— Это не является реформой. Это фактическое уничтожение государственного органа, который, согласно требованием Конституции, обязан обеспечивать организацию и процессуальное руководство досудебным расследованием и поддержку публичного обвинения.

 

Таким могут заниматься только профессионалы, имеющие специальную подготовку: юридическое образование, диплом Академии прокуратуры, достаточный опыт работы, чтобы перейти с нижнего уровня прокуратуры на повышение — в областную или, как она теперь называется, региональную прокуратуру. В конце концов, необходимо иметь достаточный опыта работы прокурором для назначения в центральный аппарат Генеральной прокуратуры Украины.

Этот путь сегодня сломан. Академия прокуратуры ликвидирована. А все нормативы, которых раньше придерживались, чтобы повысить свой профессиональный уровень и, соответственно, достигать карьерного успеха — они разрушены. Поэтому можно любого человека с улицы взять на работу в «низовую», местную прокуратуру (станет окружной по новому закону). А человека без любого опыта в «низовой» прокуратуре можно назначать выше — в региональные.

По такому же принципу неквалифицированных работников можно напрямую назначать на административную должность в центральный аппарат Генеральной прокуратуры, которую власть переименовала в Офис генерального прокурора.

И так скоро все захотят сделать карьеру в Офисе генерального прокурора, и некому будет трудиться в региональной/окружной прокуратуре.

- А это можно назвать реформой?

— Это профанация реформы. И для этого придумали так называемую переаттестацию, которая проводится на самом деле вопреки Конституции и действующему законодательству. То есть, проводится с ограничением конституционных прав прокуроров, которые еще служат в органах прокуратуры.

То есть, главная задача так называемой реформы прокуратуры —  набрать левых, непрофессиональных людей, которые выполнят любое задание вышестоящего прокурора и уволить всех, кто имеет достаточный опыт профессиональной деятельности на должности прокурора.

- В октябре генпрокурор Руслан Рябошапка заявил, что ГПУ будет отреформирована до нового года. По его словам, примерно три месяца потребуется на областной, региональный уровень и еще три-четыре месяца — на местные прокуратуры. Возможно ли это?

 

— Такие планы направлены на полное обрушение органов прокуратуры. Все прокуроры и в центральном аппарате, и в областных/региональных находятся в подвешенном состоянии. Они не знают, какова их дальнейшая судьба. Большинство профессиональных прокуроров прекрасно понимают, что тесты в рамках переаттестации — это лотерея.

Извините, какое отношение к прокуратуре имеет вопрос «сколько белка в 100 граммах говядины»? Откуда мне, человеку с 40-летним стажем в органах прокуратуры, это знать?

- Вы шутите?

—  Серьёзно. Или вот еще: «С какой целью полиции нужен служебный конь?» Или же «какой порядок получения звания и сколько нужно прослужить в полиции, чтобы от старшего лейтенанта дослужить до капитана?». Подобные вопросы есть в профессиональных тестах на предмет знания законодательства и проверки уровня профессиональной подготовки прокурора, который должен заниматься процессуальным руководством досудебного расследования.

- Действительно, какое-то оскорбление профессионалов.

- Оставшиеся опытные люди, которым предстоит такое тестирование, понятно, не думают, как им исполнять свои профессиональные обязанности должным образом. Они готовятся к тестам. И поэтому вся работа за три и еще три месяца будет развалена.

Но Рябошапка — непрофессиональный прокурор и его заместители тоже - непрофессиональные прокуроры.

Они, наверное, не понимают, что прокурор не исполняет обязанности самостоятельно. Вся работа его тесно связана с оперативными подразделениями и следователями всех правоохранительных органов.

Потому что на данный момент оперативник и следователи и шагу не могут сделать без указания и поручения прокурора.

Разрушается вся правоохранительная система. А государство не может выполнять свои функции по борьбе с преступностью и защите прав и свобод граждан.

- Очень похоже на «реформу» МВД, когда профессионалы увольнялись — а чаще их увольняли — тысячами. И многие из ушедших не по своей воле восстанавливаются на местах через суды.

 

- Абсолютно верно. Но даже в полиции при так называемой реформе кандидатам готовили не 6,5 тысяч вопросов, а 1-1,5 тысячи. И там, насколько мне известно, не было таких глупых вопросов, которые задают прокурорам.

Точно такая проверка проводилась касательно профессиональных знаний судей. У них также было тысяча с чем-то вопросов, и во время тестирования учитывалась специализация судьи — занимается ли он криминальным судопроизводством или административным, гражданским или хозяйственным.

А прокуроров — всех под одну гребёнку. Например, прокурор всю жизнь занимается досудебным расследованием или прокурорским надзором за проведением досудебного расследования или выступает гособвинителем. А у него масса вопросов по европейским конвенциям, об общем законодательстве СБУ, про полицию. Но это не входит в полномочия прокурора. Ему эта информация вообще не нужна. Она не является показателем профессиональных качеств прокурора.

Более того, я написал недавно большую статью о последствиях перекоса в результате тестирования в органах прокуратуры. И на нее откликнулись должностные лица международной организации, которая сегодня якобы помогает Генпрокуратуре проводить реформу. И когда они почитали мои мысли насчет перекосов в аттестации, то заинтересовались и сообщили о том, что проведут служебное расследование.

Поскольку $7,5 млн, которые, я так понимаю, выделило правительство Соединенных Штатов Америки на реформу, оказалось слишком большой суммой, чтобы задавать прокурорам вопросы о содержании белка в говядине и закупке офисной мебели для Офиса генерального прокурора.

Конечно же, после таких «аттестаций» будут сотни исков в суд, которые восстановят «проваливших» тест прокуроров если не завтра, то через какое-то время. И государство будет вынуждено из государственного бюджета компенсировать им причиненный вред в результате их незаконного увольнения.

- Можно ли прокуроров уволить по закону о люстрации?

- Нет, так уже нельзя сделать. Исполнение люстрации закончилось, так как на неё — увольнение или недопущения назначения на должность — был отведён определенный срок. Также нельзя этого сделать, так как имеется масса судебных решений, которые восстановили уволенных прокуроров в должности. Поскольку не было доказано, что прокуроры своими действиями способствовали усилению режима Януковича. Значит, уволены без доказательства их вины.

 

К тому же, есть решение Европейского суда, в котором значится, что украинский закон о люстрации противоречит Европейской конвенции по правам человека.

- Кстати, ваш коллега, люстрированный бывший первый замгенпрокурора Николай Голомша, подал иск в суд о несправедливом увольнении и выиграл дело. Как вы думаете, получит ли он свое место обратно?

— Насколько я себе представляю, нынешняя власть и её ставленники в Генеральной прокуратуре не желают выполнять решение суда и возобновлять Голомшу в его должности. Насколько мне известно, они обжаловали решение Административного суда, который и восстановил Николая Голомшу в должности.

Руководство ГПУ, в первую очередь, Руслан Георгиевич Рябошапка утверждает, что на сегодняшний день невозможно возобновить уволенного прокурора на занимаемой должности, так как на данный момент такого-то органа или такой-то должности уже не существует. Но они плохие юристы, так как уже существует судебная практика по такому вопросу. Также Верховный Суд Украины озвучивал свою позицию насчет этого — не имеет значения, изменилось ли название структуры (например, милиция на полицию). Если не изменились функции, которые выполняет этот орган, значит, орган не является ликвидированным. Значит, права незаконно уволенных работников этого органа должны быть восстановлены.

Так что я рекомендую начальству Генпрокуратуры выучить существующую судебную практику в судебной системе Украины.

- При любых переменах в ГПУ там остаются резонансные уголовные дела, вердиктов по которым требует народ. Это расстрелы на Майдане, хищения в «Укроборонпроме», отмывание денег Петром Порошенко, убийства 2 мая в Одессе, убийство журналиста Павла Шеремета, многие другие. Возможны ли при реформе Зеленского-Рябошапки позитивные сдвиги в этих делах?

— Как я и сказал, не может быть никакого рычага на позитивные результаты расследований всех уголовных правонарушений, в том числе резонансных, если их некому будет расследовать.

Если нагрузка на прокуроров после «реформы» увеличится в десятки раз, нет оснований рассчитывать, что изменится качество досудебного расследования или процессуального руководства досудебными расследованиями.

- Из Департамента спецрасследований ГПУ уволили Сергея Горбатюка, который в том числе занимался делом Майдана. Он активно протестует против такого решения и подал заявление, что — так как вы и сказали — в ходе переаттестации обнаружено многочисленные нарушения. Но как вы оцените результаты деятельности Департамента под руководством Горбатюка?

 

- Вопрос непростой. Поскольку и обществу, и вашему брату журналисту нужно понимать: не все зависит от начальника следственного подразделения Генпрокуратуры. Он является руководителем органа досудебного расследования, у него есть конкретный объем полномочий.

Без процессуального руководителя — надзорного прокурора, тем более вышестоящего — добиться позитивных решений невозможно, потому что 90% процессуальных решений, принимаемых следователями и руководителями органов досудебного расследования зависят от прокурора. А таких полномочий у Горбатюка не было. На это в свое время справедливо указал Верховный Суд, рассматривавший его жалобу на привлечение его к дисциплинарной ответственности начальством ГПУ.

Тогда Верховный Суд постановил: в криминально-процессуальном кодексе есть два должностных лица, относящихся к органу обвинения — следователь и прокурор. Так вот, одно лицо не может одновременно выполнять функции следователя и прокурора. Так было с Горбатюком. Нынешнее руководство Генпрокуратуры, впрочем, как и предыдущее — Юрий Луценко и его заместители — во всех недостатках обвиняют Сергея Горбатюка.

Но все они молчат о том, что процессуальные руководители (прокуроры), которые в первую очередь отвечают за статус расследования того или иного уголовного производства, а не следователи. Именно следователи не являются самостоятельными, а работают под процессуальным руководством прокурора.

Поэтому я категорически не согласен с попыткой обвинить Сергея Горбатюка в неэффективном ведении следствия. Я Сергея Викторовича не идеализирую, он тоже допускал ошибки во время организации работы по расследованию преступлений. Но он не должен быть козлом отпущения. Потому что кроме него, еще раз, были прокуроры. Они осуществляли процессуальное руководство. А у тех были свои руководители.

У генерального прокурора были заместители, которые отвечали за статус расследования преступлений и за статус процессуального руководства по расследованию преступлений. И потом, был и сам генпрокурор. А после "революции достоинства" и до сегодняшнего дня их было пятеро.

- Сергей Горбатюк рассказывает, что тестирование в ГПУ почти остановило следствие по убийствам на Майдане. В то же время блогер Анатолий Шарий 12 ноября в своем видеоролике показал переданные ему видеокадры стрельбы — и стрельбы не со стороны силовиков — на улице Институтской в конце февраля 2014 года. Шарий утверждает, что эти видеодоказательства находились в столе у Горбатюка весь период его работы в Департаменте спецрасследований. Но он не давал ход этим видео.

— Вы должны относиться к этим обстоятельствам критически. И я не говорю, что такие заявления нужно опровергать. Конечно, такие действия (Сергея Горбатюка — ред.) подлежат расследованию, и даже в рамках уголовного преследования.

Но я говорю еще раз: начальник Департамента специальных расследований никогда у себя в кабинете уголовных дел не держит. Они находятся у следователя и процессуального руководителя. И это они имеют право изучать дела, прокурор имеет право давать письменные указания и так далее.

Начальник же Департамента спецрасследований может только провести совещание, заслушать отчеты следователя, но процессуальный руководитель ему не подчиняется. А подчиняется другому руководителю, который занимается процессуальным руководством. Полномочия у руководителя органа досудебного расследования ограничены.

 

- И еще о Майдане. Теперь львиную часть дела теперь ведет Государственное бюро расследований (ГБР). Глава этой структуры Роман Труба сказал, что теперь ГБР будет перегружена из-за этого. Соответствует ли это действительности, на ваш взгляд?

— Я с Романом Михайловичем согласен. Чтобы передавать такое огромное количество уголовных производств, которые подследственны ГБР, нужно было заранее руководителям органами прокуратуры и нашим депутатам подготовить законодательную базу, чтобы без вреда для этих криминальных дел организовать досудебное расследование без потери времени и возможностей.

Если в результате тестирования работников прокуратуры заставили бросить всю работу, а опытные прокуроры теперь будут уволены из-за недобора баллов, то возникает вопрос: кто из новых или старых сотрудников ГПУ будет изучать тысячи, подчеркиваю, томов дел? Кто будет изучать наличие доказательств вины тех или иных лиц? Сколько времени нужно, чтобы войти в курс этих дел?

Ведь в ГБР следователей нет. Законом предусмотрено, что там должно быть не более 1,5 тысячи работников. Но в ГБР есть оперативники, госслужащие, сотрудники подразделений.

Если власть не хочет упустить возможность установить истину в деле Майдана, нужно было внести в переходные положения КПК пункт о том, что все следователи, которые расследуют эти дела, должны в упрощенном порядке перейти в ГБР. Что дало бы им возможность окончить досудебные дела по этому и другим делам.

- ГБР расследует еще и 12 дел против Порошенко. Он на допросы не ходит. Нарушение ли это? Есть ли возможность законом принудить его это сделать?

- Во-первых, не нужно забывать, что Порошенко уже не имеет президентского иммунитета, но зато у него в кармане депутатский мандат — неприкосновенность. И к Порошенко нельзя без согласия Верховной Рады применить принудительный привод на допрос и задерживать его.

По крайней мере, до 1 января 2020 года. Прекрасно осознавая свои возможности, он и уклоняется от допросов.

Во-вторых, у нас дебильный криминальный кодекс, который обязывает следственного прокурора вносить в Единый реестр досудебных расследований (ЕРДР) любое заявление о преступлении независимо от того, совершил ли человек преступление или нет. Так что в этой ситуации все зарегистрированные уголовные производства, где в описательной части фигурирует Петр Порошенко, ничего не означает.

 

До тех пор, пока Порошенко не вручат подозрение в совершении преступления, он не является виновным в этих преступлениях. Он даже не является подозреваемым. С ним обращение должно быть такое, как с законопослушным гражданином.

— Не могу не уточнить вашего мнения касательно встречи Рябошапки и Сергея Стерненко. Есть неоспоримые улики, что последний зарезал безоружного человека, но ГПУ мало того что тормозит дело, так еще и генпрокурор встречается с этим человеком. Законно ли и нормально ли это?

— Проблему нужно рассмотреть с разных сторон. С одной стороны, полномочия генерального прокурора дают ему право встретиться и с подозреваемым, и с лицом, которое проходит по уголовному производству, но не имеет еще статуса подозреваемого. Хотя общественность уверена, что такое лицо должно быть обвинено в каком-нибудь преступлении.

С другой стороны — а какие основания были у Руслана Рябошапки встречаться (со Стерненко — ред.)? Эта встреча произошла по инициативе генерального прокурора или Стерненко или его покровителей? Встретились ли они в соответствии с графиком приема генерального прокурора или вне графика приема?

То есть это уже больше морально-этическая проблема.

Честно говоря, мне сложно здесь сделать какие-то выводы. Но лично я бы в этой ситуации, на месте Рябошапки — ни по собственной инициативе, ни по просьбе каких-то лиц — не встретился бы с этим человеком. Так как это порочит звание генерального прокурора.

Разве что бы он пришел ко мне на личный прием и у него был бы, например, ответ заместителя генерального прокурора на его обращение. Тогда по закону принять его должен генеральный прокурор.

Виктор Мельников