БЖ. Интервью с Донецком: превью

Это я хочу вас так подготовить к интервью со мной от Анны Ревякиной (Донецк), которое выйдет через пару часов. Мы потратили на это весь день и полночи. Я выкурила сто сигарет и позволила ей - единственной - залезть ко мне в бессознательное. Начали с подлинной истории текста "Кто я?" (переведен на n языков). Предупреждаю: пост и интервью - неполитические. Больше вообще не будет никакой политики, только разум и душа. Два дня меня осаждали журналисты, часть из которых (они знают) были либо мягко посланы, либо жестко прочёсаны по написанному. А Ане я поверила и, надеюсь, не пожалею, ибо все, что можно было пройти из ужасного, уже пройдено.

Я вот хочу спросить одинаково русских и украинских журналистов: хотя бы одному человеку легче от вашей болтовни за эти пять лет? Что доброго, миротворческого вы принесли? Вы спасли кого-то от града, от суицида, от психушки? Все эти годы - переливание взаимной ненависти в ступе без каких-либо конструктивных предложений и без попыток раскопать факты. Все эти годы - создание заград-картинок против друг друга для людей, которые ограничены в передвижении, не могут поехать и ощутить, а если и могут, то их уже так загнали в кокон, что они в нем ездят по "чужим" территориям, как улитки. Люди темнеют, читая прессу. А если кто-то пытается сделать что-то светлое, вы раздавливаете его ярлыком. Потому что ярлыки, вызывающие у населения хайповые реакции, вам важнее истины. Вот из пяти лет у представителей СМИ обеих сторон я три (!) года ношу ярлык "раскаявшаяся (заменить: "предавшая" для одной стороны и "перекрашенная" для стороны другой) - "майдановка". Этот ярлык не имеет ко мне никакого отношения. Не потому, что в моей жизни майдана не было или я в нем не раскаялась. А вдруг его было меньше или больше или не так, как пишут? Я узнаю о себе из прессы: что я делала там-то и там-то, с кучей дополнений и вариаций. А вдруг я раскаялась "не так"? Да, не так, не по правилам игры, а глубже, но устраивать из этого шоу считаю безбожным. Вы берете сакральные понятия, превращаете их в мемы и бросаете этих бесов нашему несчастному народу. Ибо что есть покаяние - это ответственность и отработка. Ответственность перед обеими сторонами. И перед той, что массово кричит: "Не забудем! Не простим!" И перед этой, что тоже массово кричит: "Не тащи сюда своих русских". Это реальность. Принять ее во множественности - начало искупления. Искупление трудом - на своем месте и своими силами, без отбирания чужих крестов и заигрывания с публикой.

"Публика" ни в чем не виновата. Люди разучились говорить от себя. Они несут впереди себя табличку с надписью: "Моя обида". У кого-то что-то отобрали, он вовек туда не ездил, но плачет так, будто ему мама колготки не зашила. Политическое внедрено в мозг до уровня личного. Аня говорит, что на Донбассе люди - мало кто мне верит. Я вижу, наоборот, много света и прощения от многих из них. Но вижу, что много и тех, кому все равно ничего не докажешь. Какой смысл? То, что я говорю не имеет значения, имеет значение лишь ярлык. А ярлык уже сделали журналисты. И, может, Аня права: нет тут вселенского заговора американистов, жаждущих разрушить славянский мир. Нет никого. Ни Порошенко, ни Путин, ни Трамп не звонят по редакторам газет и блогерам. Вы же это сами понимаете. Просто конкретному Васе нужен конкретный хайп на тему, которую "пипл хавает". Это постмодерн, детка. А дальше - эффект лавины.

Меня поразило, что Аня предложила интервью не о политике, а о культуре. Интервью без ярлыков, условных знаков и бирок, которые делят людей на правых и левых. "Русский" и "украинец" - в том виде, в коем они сейчас употребляются, эти простые слова, - их лучше вообще не произносить. Все эти слова из арсенала информационных войн лепятся как маски на лица конкретных людей. Я стараюсь говорить не с масками, а с людьми.

Аня прислала старые фото. На них мы - красивые, в начале расхождения цивилизации по швам. Возможно, мирить и сшивать насильно - нельзя. Это людей раздражает. Но одной стороне, майдановской, я могу сказать: вы устроили "революцию права на иное мнение" - зачем? Положить на ней нас, чтобы иметь возможность потом убивать за иное мнение? А антимайдановской я могу сказать: не надо меня прощать, всё, я не заслужила, я никого ни о чем не прошу, просто не мешайте мне здесь с любыми рисками беречь нашу культуру, которой все меньше, нашу культуру, которая держится именно на цивилизационных связях. Я не хочу, чтобы на границе между Слобожанщиной и Ростовской областью ходили дяди в американской форме, чтобы вместо Пушкина и Франка на столе у харьковских девочек лежали журналы "Vogue", я не могу этого. Мне еще больно от этого. Вот и всё. Потому бить меня уже бесполезно.

Еще мы говорили о Киевской Руси и общей памяти. Но официальная литтусовка обеих сторон мою sestRA отвергла. Солдаты обеих армий читают, а писатели в костюмах не снизошли, честно говоря. Но мне не надо. Вообще - не надо. Не носите меня в структуры и союзы: не ценны.

Еще мы с Аней имели смелость говорить об одном народе, разделенном флажками на мясо для финансовых элит. Какой один народ? Я слово не подберу. Слова оболганы все. "Русский/советский"? "Фу", - скажут здесь. Древнерусский и славянский? Дяденьки в европейских воротничках будут морщиться. Башлачевский? Скажут там: "А где Иван Грозный или Ленин, че-то не так каешься". В общем, вы понимаете, что это - финал? Это апокалипсис культуры, единство которой я ощущаю вручную, телом? Об этом и другом - скоро с Ревякиной. Многие, знаю, ждут. Потерпите. Всем выдержки и доброты. Ибо многие, многие интервью не примут...

Евгения Бильченко