Новости

«Церковный вопрос» в повестке МИДа

26 февраля состоялся долгожданный совет предстоятелей православных поместных церквей в столице Иордании Аммане.

На нем присутствовали представители 6 из 14 общепризнанных автокефальных церквей: Иерусалимской, Русской, Сербской, Румынской, Польской, Чешских земель и Словакии. Румынская и Польская были представлены иерархами, а делегации прочих возглавляли предстоятели — три патриарха и митрополит.

Следует отметить, что самыми большими православными церквями по числу верующих являются Русская и Румынская. Т. о. на встрече присутствовали делегации церквей, представляющих порядка 80% православных мира.

Состав участников опровергает представления о встрече в Аммане как о «проекте РПЦ»: инициировал ее этнический грек — Иерусалимский патриарх Феофил; на встречу не прибыла делегация традиционно дружественной к РПЦ Антиохийской церкви (из-за сложностей в отношениях с Иерусалимским патриархатом). Зато была представлена Румынская церковь (которая не отказывается от претензий на ту часть канонической территории РПЦ, которая в 1918—1940 гг. была частью Румынии).

На собрании были обсуждены острые для православного мира вопросы. Достаточно емко решения изложены в итоговом коммюнике собрания: «Решения, касающиеся вопросов православного значения, включая предоставление автокефалии отдельным Церквам, должны быть окончательно оформлены в духе всеправославного диалога и единства, а также всеправославного консенсуса.

Относительно текущей церковной ситуации в Украине участники также признали, что всеправославный диалог необходим для исцеления и примирения.

По вопросу о Северной Македонии делегации заявили, что этот вопрос должен быть решен путем диалога в рамках Сербской православной церкви и при общеправославной поддержке.

Что касается Черногории, то участвовавшие делегации настоятельно призвали соответствующие власти уважать и отстаивать основополагающее право собственности на имущество, включая собственность Церкви».

Главными выводами из этого является то, что представители данных поместных церквей подтвердили стремление к соборному и всеправославному решению актуальных вопросов. Также было заявлено, что встречи в таком формате будут проводиться вновь — и собравшиеся рассчитывают на то, что к ним присоединятся представители других церквей, включая Константинопольскую. Во многом именно этим были вызваны сравнительно малоконкретные формулировки по тому же «украинскому вопросу».

Внутри же Украины ситуация остается без изменений. Президент Зеленский по-прежнему воздерживается от вмешательства в церковное противостояние на чьей-либо из сторон. Отправив поздравление Константинопольскому патриарху Варфоломею по случаю его 80-летия, Владимир Зеленский подчеркнул наличие 1000-летней духовной связи (принятое от Константинополя крещение), но не упомянул о томосе для ПЦУ.

Зато уж точно не собираются следовать линии президента старые кадры системы Министерства иностранных дел.

После Аммана, 27—29 февраля, митрополит Онуфрий совершил визит в Черногорию, где уже третий месяц продолжаются протесты против закона об изъятии церковной собственности (подробнее читайте в статье «Несветлые новогодние были», «2000», №1—2(937), 17—23.01.2020). Вместе с рядом других иерархов Украинской православной церкви он принял участие в крестных ходах в Подгорице, отслужил литургию и посетил Цетинский монастырь.

Предстоятель УПЦ обратился к православным черногорцам: «Нас приятно удивляют ваши многочисленные крестные хода, которые охватили вашу землю и проходят для укрепления духовности и защиты ваших святынь. Нас приятно удивляет ваше стояние в вере, ваше единство в православной вере. Для нас, православных украинцев, ваш пример является вдохновляющим».

Ответил митрополит Онуфрий и на обвинения в политическом характере крестных ходов в Черногории: «Те люди, которые боятся крестного хода и видят в молитвенниках врагов своих, наполнены неправильными образами. Они с помощью политических и социальных мерил пытаются измерить любовь к Богу, но этими мерками благочестие, любовь к Богу нельзя измерить».

Это событие не прошло незамеченным для посольств Украины в Черногории и Сербии. Вполне определенные идеологические предпочтения большинства сотрудников системы украинского МИДа не являются секретом — и смена власти в Киеве не внесла в этом смысле корректив.

В этом и пришлось убедиться на примере заявления украинского посольства в Черногории. В преддверии визита митрополита Онуфрия на официальной странице посольства было опубликовано заявление, где он именовался «высокопоставленным церковным чиновником Русской православной церкви». Также в посольстве сочли нужным процитировать заявление пресс-службы ПЦУ о том, что «единственным предстоятелем автокефальной Украинской Православной Церкви, Митрополитом Киевским и всея Украины, который имеет полное каноническое общение с Его Всесвятейшеством Вселенским Патриархом Варфоломеем как Предстоятель Поместной Церкви» является митрополит Епифаний. В посольстве заявили, что митрополит Онуфрий не может выражать мнение большинства православных украинцев, а его заявления «подвергают опасности существующие дружеские отношения между украинским и черногорским народами».

В скором времени заявление на странице в Facebook было слегка скорректировано, однако в целом суть его не изменилась. По этому поводу отдел внешних церковных связей УПЦ выступил с заявлением, в котором отметил, что «в действиях должностных лиц Посольства Украины в Черногории усматривается превышение власти и служебных полномочий (ст. 365 Уголовного кодекса Украины), а также разжигание религиозной вражды (ст. 161 Уголовного кодекса Украины)». Также в УПЦ призвали МИД Украины дать соответствующую оценку действиям посольства. Этого сделано не было — как и в отношении прочих действий, о чем ниже.

При этом активность посольства в Черногории не ограничилась одним заявлением в Facebook. По местным СМИ был разослан пресс-релиз, содержащий комментарий представителей ПЦУ о визите митрополита Онуфрия в Черногорию. А по сообщению Telegram-канала «Правблог», схожий по содержанию пресс-релиз рассылало по местным СМИ посольство Украины в Сербии. В нем содержится утверждение, что количество прихожан ПЦУ в 2,5 раза превышает количество прихожан УПЦ. «Приведенные выше цифры, государственная политика невмешательства в дела религиозных общин, отсутствие какой-либо дискриминации по религиозному признаку в Украине, фактически являются лучшим объяснением межрелигиозного мира в Украине», — говорится в процитированном «Правблогом» тексте.

28 февраля с заявлением выступило Управление зарубежного украинства и гуманитарного сотрудничества МИДа. В нем отрицается наличие преследований УПЦ со стороны государства. Одновременно с этим негативные комментарии в адрес посольства в Черногории объявляются «свидетельствующими о намерениях Московского патриархата и в дальнейшем использовать УПЦ МП как фактор дестабилизации международного положения Украины, переложить ответственность на светскую власть за действия этой церкви, направленные на продвижение интересов иностранного религиозного центра, расположенного в государстве-агрессоре».

Напомним, что Верховный Суд Украины 16 декабря 2019 г. подтвердил решения Окружного административного суда Киева и Шестого апелляционного административного суда об отмене решения Минкульта про необходимость переименования УПЦ, как якобы имеющей центр управления в государстве-агрессоре: устав УПЦ однозначно указывает на то, что ее центр управления находится в Киеве. А Большая палата Конституционного Суда Украины 11 февраля приступила к рассмотрению представления 49 народных депутатов о неконституционности закона, содержащего положение о таком переименовании, в принципе.

Еще более интересным заявлением отметилось уже упоминавшееся посольство в Черногории. Чрезвычайный и Полномочный Посол Наталья Фиалка пообщалась с местными СМИ. Многие украинские издания выпустили новость под заголовком «Посол в Черногории выступила за передачу имущества УПЦ в распоряжение ПЦУ».

Подобного предложения в ее комментарии черногорским СМИ не было. Однако он, безусловно, интересен — для иллюстрации собственно образа мышления.

Так, по мнению г-жи посла, украинская церковь существует с Х в., однако затем Российская империя оккупировала Украину и насильно забрала имущество украинской церкви в пользу российской, а советская власть его национализировала.

То, что на момент провозглашения Российской империи Киевская митрополия уже треть века как была передана из Константинопольского патриархата в Московский (а Переяславская Рада случилась еще на треть века ранее), можно списать на оговорку.

Утверждение о «национализации имущества украинской церкви» вызывает уже более серьезные вопросы: оно или игнорирует тот факт, что абсолютное большинство сохранившихся к ХХ в. храмов на территории Украины были построены в XVIII—XIX вв., или апеллирует к созданию Украинской автокефальной православной церкви в ее первой версии. Но и этот пример сомнителен: никем в православном мире не признанная УАПЦ на начальном этапе существования пользовалась относительно благосклонным отношением советской власти. А разгромили ее в 30-х годах — когда и на РПЦ обрушилась лавина репрессий.

Версий здесь может быть только две, причем друг другу не противоречащих. Либо под «украинской церковью» подразумевается греко-католическая церковь — и тогда слова дипломата получают логику хотя бы в рамках самопозиционирования УГКЦ (она провозглашает свою преемственность не от Брестской унии, а от Крещения Руси). И/или мы видим яркую иллюстрацию примордиалистского подхода к церковной истории, замешанного на сугубо политических представлениях.

Примордиалистские концепции этноса провозглашали его объективным, чуть ли не биологически формируемым конструктом. Примордиалисты, основываясь на «объективных» факторах, по итогу уходили в слабо обоснованные представления об «изначальности» этнических свойств. Поэтому в настоящий момент данная концепция практически полностью отвергнута научным сообществом.

В более широком смысле концепция примордиализма рассматривала все культурно отличительные группы. По подобной же логике ведут речь об издавна, с Х в. существующей, украинской церкви. При этом даже неважно, православной или католической. Но она, мол, существовала все это время, просто какие-то периоды находилась в оккупации. Главный критерий «украинскости» церкви — разрыв с Россией, что дает ей естественные права на украинские святыни. Вспомните прошлогодние заявления главы ПЦУ Епифания о том, что пребывание украинских лавр в составе Украинской православной церкви — это «временная духовная оккупация».

Концепция, понятно, весьма шаткая — что с юридической, что с исторической, что с канонической точек зрения. Однако именно такие, слабо обоснованные, зато политически целесообразные идеи широко используются для того, чтобы оправдывать разжигание межконфессиональной розни в Украине.

Кирилл РЫЖАНОВ