Французские власти охватывает паралич, когда дело доходит до спасения католического наследия. Самое удивительное, что это доказывает полное отсутствие чувства симпатии к католикам, несмотря на то, что даже неверующие французы остаются привязанными к части христианского прошлого.

Церкви в огне: тихое посягательство на европейскую цивилизацию? (AgoraVox, Франция)

В недавней статье о пожаре в соборе Нанта историк Эдуар Юссон с волнением отметил рост числа пожаров в католических церквях во Франции за последние два года: всего он насчитал 27 случаев с мая 2018 года (не менее 13 из них — уголовного характера). Обо всех них практически не говорили в прессе. К ним также следует добавить пожар в Соборе Парижской Богоматери и соборе Нанта, чьи причины до сих пор не были установлены. К этому добавляется большое и без конца растущее число актов антихристианского вандализма в Европе (около 3 000, из них чуть более 1 000 — во Франции, по статистике МВД). Наконец, некоторые пожары стали тяжелым ударом по художественному наследию нашей истории: Собор Парижской Богоматери, Сен-Сюльпис, Сен-Дени, собор Нанта.

Как так получается, что во Франции каждый месяц загорается церковь, но это не вызывает вопросов у СМИ и власти? Почему мы не видим активного расследования по выяснению виновных и их мотивов, если существуют доказательства злого умысла или подозрения на его счет?

Слабая реакция самих церковных властей заставляет задуматься о том, как Франция, «старшая дочь церкви», забросила религию, которая лежала в основе ее истории с крещения Хлодвига в 496 году. Сейчас все еще хуже: в Нанте исторический орган 1621 года, ценнейшая и редчайшая древность, шедевр нашего культурного наследия, один из красивейших органов Франции и мира, был полностью уничтожен вместе с витражами XV века. Как и бесценные красоты Собора Парижской Богоматери в прошлом году.

Сохранение веры в Христа в Европе — это одно. Но можно ли допускать разрушение европейского христианского наследия? Мириться с уничтожением соборов, органов, музыки Баха? Раз никто уже больше не верит в Аполлона, нужно рушить древние греческие храмы? Раз у нас больше не почитают Цереру, нужно сжечь творения латинских поэтов? Нет, потому что они — часть сокровищ человечества, лучших творений людей одного места и времени, сокровищ, которые просвещают и возвышают нас, утешают, когда мы смотрим на них, говорят нам: да, человек способен на это.

Если верить некоторым комментаторам, ничего страшного не произошло, «погибших не было». Ничего страшного? Полное уничтожение прошедшего сквозь века органа 1621 года мастера Жирарде, который был расширен и восстановлен мастерами Клико в XVIII веке и Беше в ХХ веке с 5 500 вручную созданных труб, пятью наборами клавиш и системой педалей? Это не страшно? Что же тогда страшно, если не потеря бесценного, не уничтожение одного из самых прекрасных творений искусства?

Как жаль, что мы так плохо понимаем сокровища нашей собственной культуры, европейской культуры, основанной на высотах греческой, латинской и христианской цивилизации, чудеса нашего континента, которыми восхищается весь мир, но не мы сами, потому что так плохо их знаем. Например, Китай буквально зачарован нашими органами, которым мы позволяем прийти в упадок, величием науки их строительства, великолепным репертуаром их произведений (как религиозных, так и мирских), гениальностью того, как тысячеголосый инструмент был вписан под своды наших соборов. Одна китайская исполнительница недавно сказала мне, что если бы в ее стране были такие органы в таких зданиях, концерты каждый день собирали бы полный зал…

Уничтожение исторического органа — серьезное происшествие для Франции и всего мира, потому что исчез шедевр мирового искусства. Кроме того, вероятный криминальный характер пожара (огонь возник сразу в трех точках, на уровне органа и алтаря) должен заставить нас задуматься.

Если пожар был умышленным преступлением, его авторы, будь то анархисты-сатанисты, религиозные фанатики или просто хулиганы, являются чистейшими варварами. Варварам нет места в республике. Они должны быть найдены, наказаны или выдворены. Рим погиб из-за излишней терпимости к варварам, открытым или тайным врагам, которые проникли во все слои его общества и разорили его, как изнутри, так и снаружи. Не будем повторять эту ошибку и станем бороться с варварством во всех его проявлениях, без страха задать неудобные вопросы. Ведь если источником этого варварства является радикальная антиеврейская, религиозная или цивилизационная идеология, поджигатели наших церквей — те же самые люди, кто сносят статуи основателей нашей истории или хотят поставить свои религиозные законы выше наших республиканских. Нужно признать это и бороться с ним. Если такое варварство несет в себе стремление уничтожить Запад и его основы, его историю, память и искусство, нужно бороться за их сохранение. Если они уничтожили орган в Нанте и напали на концертный зал в Париже, потому что, по мнению некоторых средневековых радикалов, инструментальная музыка представляет собой постыдное наслаждение, нам следует отстаивать нашу музыку и ее инструменты, нашу цивилизацию, если она стала объектом нападок.

Нужно провести расследования, наказать виновных, вывести из строя манипуляторов и распространителей варварства.

Чтобы наши органы и соборы не пополнили длинный список разграбленных и безвозвратно потерянных для человечества предметов искусства, подобно римским и парижским статуям, армянским церквям и остаткам греческой цивилизации в Сирии, другим восточным предметам древности, которые Европа украла, но не уничтожила, а тщательно сохранила и теперь стремится вернуть. Нужно, чтобы ни одна культура больше не уничтожила другую, чтобы мы начали защищать нашу, добились любви к ней среди всех детей наших европейских республик вне зависимости от их происхождения и предков. Может, стоит сходить в воскресенье всей семьей на органный концерт? Органная платформа — это целая вселенная, которая выглядит так же интригующе, как кабина самолета (а вокруг летают прекрасные звуки). Кроме того, обычно там довольно прохладно.

Мари-Ортанс Лакруа (Marie-Hortense Lacroix)