Частный уран на экологической растяжке

При реализации новых урановых проектов следует считаться с настроениями людей и стереотипами относительно атомной энергетики.

На прошлой неделе Днепропетровский облсовет отменил свое же решение четырехлетней давности, согласовавшее геологические исследования и опытно-промышленную эксплуатацию сразу двух месторождений урановых руд в регионе — Новогурьевского участка и Сурской площади.

Несостоявшийся атомный клондайк

Получателем согласования была частная компания ООО «Атомные энергетические системы Украины» (АЭСУ). Документ, выданный облсоветом в 2016 г., предполагал перспективу добычи и обогащения урана на стыке сразу трех районов области — Солонянского, Криничанского и Пятихатского в полусотне километров от областного центра и в двух десятках — от реки Днепр.

Однако перспектива превращения хорошо обжитой аграрной территории в частный урановый клондайк вызвала серьезную обеспокоенность местных жителей.

Тем более что заявление о плановой деятельности АЭСУ, которое компания распространила по местным сельсоветам в рамках процедуры оценки воздействия на окружающую среду, стало полной неожиданностью не только для населения, но и для сельских голов, которые и слыхом не слыхивали о том, что на их территории кто-то собирается добывать сырье для атомной промышленности.

Так, председатель Новотаромского сельсовета Иван Тонконог рассказал «2000», что, согласовав в 2016 г. спецразрешение АЭСУ на пользование недрами, облсовет нарушил законодательство, поскольку сделал это без уведомления местных советов и людей, проживающих на данной территории. Это же признали депутаты облсовета, практически единогласно проголосовав за отмену решения.

Инициативной группе, созданной местными жителями, менее чем за две недели удалось собрать около двух тысяч подписей против уранового проекта. Активная гражданская позиция, привлечение СМИ к теме и пикетирование облсовета в конечном счете и привели к тому, что областные депутаты пошли на попятную.

Впрочем, по мнению руководителя инициативной группы Ивана Маркевича, отмена облсоветом своего старого решения — это всего лишь эдакий политический жест. Ведь подобные вопросы решаются в суде. И сейчас общественники занимаются поиском квалифицированных адвокатов, чтобы через суд добиться запрета на добычу и переработку Новогурьевского участка и Сурской площади.

Частный уран: за и против

Рискну предположить, что для большинства граждан Украины, по роду деятельности далеких от атомной промышленности, возможность частного уранового бизнеса в Украине и вправду выглядит ошеломляюще.

Авария на Чернобыльской АЭС до сих пор остается незаживающей раной. И очевидцы той трагедии, безусловно, помнят, что к ликвидации аварии были подключены ресурсы всего Советского Союза, которыми независимая Украина сейчас не обладает.

Развитие атомной промышленности оставило свои отметины и на территории Днепропетровской области, где расположено сразу несколько крупных предприятий и объектов ядерно-топливного цикла. Прежде всего это единственный в Украине производитель обогащенного урана — госпредприятие «Восточный ГОК» (г. Желтые воды), ликвидированный как юрлицо «Приднепровский химический завод» (г. Каменское). Последний в свое время обогатил уран для первой советской атомной бомбы.

За время своего существования сотрудники ПХЗ стали авторами сотен изобретений и технологий, используемых в урановом и редкоземельном производстве на постсоветском пространстве и за его пределами.

В начале 90-х обогащение урана в Каменском было прекращено. Однако ПХЗ оставил после себя на долгую память крупнейшее в Европе хвостохранилище отходов производства урановых руд. Некоторые из этих отходов расположены достаточно близко и к реке Днепр, и к границам областного центра. Поэтому попытка возобновить добычу урана в окрестностях Днепра, да еще и частным способом, без преувеличения, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Между тем, по данным МАГАТЭ, большая часть мирового урана в настоящее время добывается для коммерческих целей, т. е. не для собственного потребления, а для продажи на мировом рынке.

И хотя государства — хозяева урановых месторождений стараются контролировать или как минимум присутствовать в урановых проектах, значительная часть мирового урана добывается и обогащается частными компаниями, такими как англо-авcтралийская Rio Tinto, французская Areva, канадская Cameca и др.

А учитывая, что развитие проектов, связанных с добычей-обогащением урана и производством из него топлива для АЭС, требует немалых средств и имеет длительный срок окупаемости, то и государственные компании, такие как крупнейший мировой добытчик урана — «Казатомпром», создают совместные предприятия с частниками или стараются получить финансирование на мировых фондовых биржах.

АЭСУ является первой частной украинской компанией, заявившей о своих интересах в сфере добычи и производства урана. В ноябре 2018 г. она получила специальные разрешения Государственной службы геологии и недр Украины на геологическое изучение недр и опытно-промышленную разработку урановых руд на четырех участках в Николаевской и Днепропетровской областях.

Помимо Сурской площади и Новогурьевского участка в Днепропетровской области, речь идет о Сафоновском и Михайловском месторождениях в Николаевской области.

В АЭСУ утверждают, что эти месторождения сложны в эксплуатации и неинтересны крупным инвесторам. В то время как вопрос энергетической независимости и обеспечения сырьем для производства ядерного топлива украинских АЭС является актуальным. Однако все эти сведения «2000» вынуждены были почерпнуть из разных источников и старых интервью руководителей АЭСУ. Между тем мы заранее направили свои вопросы в адрес компании, но ответа на них так и не дождались.

При потребностях около 2,5 тыс. т урана Восточный ГОК самостоятельно обеспечивает потребности Украины в урановом сырье на 30—40%. Остальное закупается у российских и казахстанских поставщиков. Восполнить хотя бы часть нехватки сырья для производства ядерного топлива и планирует частный добытчик.

Основным владельцем АЭСУ является днепровский бизнесмен Геннадий Буткевич, которому принадлежит треть одной из крупнейших в стране сетей супермаркетов АТБ.

На заре создания корпорации «Агротехбизнес» (аббревиатура АТБ), в состав которой входят предприятия продуктов питания, транспортной и складской логистики, Геннадий Владиславович в середине 90-х руководил службой безопасности компании «Единые энергетические системы Украины» (ЕЭСУ) Юлии Тимошенко. В связи с этим ходили устойчивые слухи, что и Юлия Владимировна причастна к созданию корпорации АТБ, имеющей самое большое количество торговых точек реализации продуктов питания и сопутствующих товаров.

Эти слухи, вероятно, связаны с тем, что супруга одного из совладельцев АТБ — Игоря Карачуна — дальняя родственница Тимошенко по материнской линии. В любом случае создание АЭСУ, получившей название по аналогии с тимошенковской ЕЭСУ, выглядит не только как попытка г-на Буткевича вернуться к истокам, но и как проявление недюжинных амбиций. В середине 90-х, будучи посредником в поставках в Украину российского газа, ЕЭСУ имели миллиардный оборот в американской валюте и до сих пор считаются примером одной из самых быстрорастущих на территории СНГ компаний.

По-видимому, такие же далекоидущие цели в отношении АЭСУ имеет и Геннадий Буткевич. В феврале этого года в интервью Гордону он рассказал о своей мечте строить в Украине малые атомные реакторы, а также признал, что получил права не только на урановые, но и на некоторые редкоземельные месторождения. В частности, на Пержанское комплексное месторождение редких металлов в Житомирской области, основным содержимым которого является бериллий, применяемый в ядерной энергетике, авиа-, ракетостроении и других сферах промышленности.

Кроме того, АЭСУ подписали меморандум с американской компанией Holtec International, которая построила новое укрытие на Чернобыльской АЭС, о совместном продвижении в Украине введения малых модульных реакторов SMR-160, проектированием которой занимаются американцы.

Однако реализация урановых проектов в центре Европы в районах с высокой плотностью населения связана с жесткими экологическими ограничениями и вполне понятными страхами людей, проживающих поблизости от зоны добычи. И уже год назад в интервью николаевской «Южной правде» директор АЭСУ Юрий Бакаржиев признал, что они «взяли трудный хлеб, а не вкусный пирог».

Чуть позже, в сентябре 2019 г., СБУ начало расследование в отношении сотрудников госпредприятия «Кировгеология» относительно передачи АЭСУ без согласования с Госгеолслужбой документации на Сурскую площадь, а также Садовое, Сафоновское, Новогурьевское и Михайловское месторождения урана. Досудебное расследование было начато по признакам ст. 328 Уголовного кодекса Украины «Разглашение государственной тайны». В связи с этим СМИ писали, что, взявшись за разработку урана, владелец АТБ «купил не бизнес-проект, а билет на войну».

Если же говорить о технической стороне проекта, то добычу урана АЭСУ планируют вести методом подземного скважинного выщелачивания (ПСВ), который в настоящее время считается наименее затратным и наиболее щадящим для природы по сравнению со строительством шахты или карьера. Этим способом сейчас добывается примерно половина мирового урана.

ПСВ предполагает бурение технологических скважин в местах залегания рудных тел, закачивание в них растворов серной кислоты, последующее откачивание ураносодержащего продуктивного раствора из скважин и затем его транспортировку на перерабатывающий комплекс. Там с помощью ряда технологических операций происходит концентрация и выделение урана из реагента. Конечная продукция переработки — т. н. черновой концентрат урана, или желтый кек. Содержание урана в этом продукте, как правило, превышает 60—70%. В дальнейшем его используют для изготовления ядерного топлива.

Строить такие перерабатывающие центры АЭСУ намерена, что называется, в чистом поле, поблизости от зоны добычи и в нескольких километрах от жилой сельской застройки. Судя по документации, такие предприятия могут занимать площадь 3—4 га.

Скважины для добычи урана глубиной 50—100 м (в зависимости от глубины продуктивных полей) делаются на расстоянии нескольких десятков метров друг от друга и могут занять в общей сложности до 100 га на каждом из месторождений. Хотя, как уверяют в АЭСУ, после отработки и соответствующей рекультивации земли будут вновь возвращены в сельхозоборот и будут пригодны для аграрного производства.

Примечательно, что в отличие от Днепропетровской области, где проекты бизнесмена Буткевича встретили в штыки, в Николаевской области к ним отнеслись более-менее благосклонно и без ажиотажа. Если верить содержанию отчета об общественных слушаниях плановой деятельности «Предприятия по отработке Михайловского месторождения», проведенных 13 февраля 2020 г. в с. Николаевка Казанковского района, на мероприятие пришли лишь 24 человека. Вели они себя неактивно и задали организаторам шесть вопросов, треть из которых были связаны с возможностью трудоустройства местных жителей и еще один представлял собой благодарность за оказанную помощь.

Единственный вопрос о расположении подземного Михайловского месторождения, собственно, остался без ответа, поскольку, по словам директора АЭСУ Юрия Бакаржиева, они еще сами не знают, какая часть этого месторождения пригодна для промышленной добычи. Получив положительную оценку местных жителей, проекты АЭСУ в Николаевской области имеют гораздо больше шансов на реализацию, чем в Днепропетровской.

Поэтому в Минэнерго пришли к выводу о допустимости деятельности предприятия после проведения дополнительной оценки воздействия добычи на окружающую среду. Однако если в процессе хозяйственной деятельности будет выявлено большее негативное влияние, чем указано в оценке, то предприятия подлежит остановке.

Энергетический эксперт Геннадий Рябцев все же скептически оценивает перспективы оживления добычи урана в Украине частным способом. Так, он подчеркивает: «Атомные технологии имеют двойное назначение, поэтому важно, чтобы государство не теряло контроль за добычей и обогащением урана. На таких предприятиях необходим контроль со стороны МАГАТЭ и четкие гарантии собственника о соблюдении всех экологических обязательств. Если же управление такими структурами осуществляется из офшора, что для Украины является нередкой практикой, то риски подобных проектов возрастают многократно».

При этом разрыв между сырьевой базой атомной промышленности и готовой продукцией в виде тепловыделяющих сборок (ТВЭЛ) для Украины действительно актуален. Украина производит обогащенный уран, но вынуждена была покупать готовые сборки с ядерными таблетками сначала у одноименной российской корпорации, а теперь — и у американской Westinghouse Electric.

Попытки создать собственное предприятие по производству ТВЭЛов для Украины пока что окончились ничем. Сначала планировали создать такое производство совместно с россиянами. Однако те выставили жесткие условия использования на украинских АЭС — с учетом типов реакторов, задействованных на наших станциях, — только их продукции. Украинские власти сочли это неприемлемым.

Аналогичные предложения якобы поступили и от американской стороны. Однако передача американских технологий также сопряжена с обязательствами исключительного использования их топлива. И это тоже вряд ли уместно.

При этом мировые тенденции развития атомной промышленности таковы, что на смену крупным АЭС и мощным реакторам, таким как ВВР-1000, уже в обозримом будущем должны прийти менее мощные, но более безопасные и простые в обслуживании — модульные. Удобство данной технологии в том, что их можно производить в заводских условиях и доставлять на место сборки. Такой тип реакторов получил название SMR (Small modular reactor).

Поможет ли SMR реабилитации атомной энергетики?

В настоящее время разработкой подобных реакторов занимаются полтора десятка стран, в т. ч. все без исключения ядерные державы. Одним из наиболее известных проектов в этой области является SMR-160, проектируемый американской Holtec.

Пока реактор существует только на бумаге. Однако его разработчики уверяют, что достижим такой уровень безопасности, какой позволит обойтись без традиционных санитарно-защитных зон вокруг традиционных АЭС и строить их гораздо ближе к потребителям. Что фактически означает новую эру в энергетике — отказ от дорогостоящих ЛЭП, связывающих потребителей с крупными электростанциями. В самой Holtec считают, что эффект от развертывания реакторов SMR-160 будет сопоставим с эффектом от внедрения мобильной связи.

Конструкция реактора не предполагает использование насосов. Управление им гораздо проще существующих. В случае аварии по любым причинам, даже если произошла диверсия или теракт, реактор заглушится и перейдет в безопасное состояние без вмешательства персонала.

Размещается реактор на глубине 14 м. Под землей располагается и сухое хранилище (срок службы до 120 лет) отработанного ядерного топлива. По данным atominfo.ru, «в нижней части корпуса отсутствуют какие-либо проходки — следовательно, отсутствуют и возможные пути для непредвиденного слива теплоносителя. Борное регулирование не предусматривается в принципе, что позволяет говорить о сроках службы реактора до 100 лет».

«Тепловая мощность SMR-160 выбрана из соображений возможности пассивного отвода тепловыделения. Вокруг контейнмента предусмотрен кольцевой водный экран, помогающий теплоотводу как в условиях нормальной эксплуатации, так и в аварийных сценариях», — отмечают эксперты.

При этом SMR-160 могут иметь многофункциональное использование — помимо генерации электроэнергии, поставлять тепло или работать как опреснительная установка.

Стоимость одного реактора оценивается примерно в $1 млрд., а проектный срок эксплуатации — 100 лет. Модульные реакторы будут достаточно компактными. Один SMR-160 занимает площадь 2 га. Два модуля — 3 га. При этом экономически оптимальны для размещения четыре реактора, работающие вместе.

Украина является одним из кандидатов на испытание новой технологии. Еще в 2018 г. президент НАЭК «Энергоатом» Юрий Недашковский заявил о возможности сооружения модульных реакторов малой мощности на площадке Ровенской АЭС. Это связано с необходимостью создания замещающих мощностей для самых старых энергоблоков №1 и №2 Ровенской АЭС. Также это целесообразно с точки зрения мощностей реакторов. Два реактора ВВР-440 мощностью 440 МВт можно было бы заменить шестью реакторами SMR-160 мощностью 160 МВт либо же обойтись четверкой SMR-160, но получив меньшую мощность.

Однако реализовывать подобные проекты следует, будучи уверенными в безопасности предложенной технологии. Ее испытание потребует привлечения специалистов мирового класса и производства совершенно нового оборудования.

Выступив в качестве площадки для развертывания революционной для энергетики технологии, Украина вправе рассчитывать и на локализацию на своей территории комплектующих для нового типа реакторов, а значит — на новые технологии, рабочие места и доходы.

Вполне возможно, что в случае успеха модульные реакторы позволят реабилитировать в глазах большинства украинцев и атомную энергетику в целом. И тогда отношение к добыче и обогащению урана в степях Украины станет более взвешенным и рациональным.

Ярослав ДМИТРЕНКО