Чернов: «Я рос в значительной мере беспризорным, предприимчивым, своевольным бродягой»

"Немножко Канта, немножко Маркса, немножко Михайловского и Лаврова, немножко социализма, немножко отсебятины – такова программа Виктора Чернова и всей партии эсеров", ‒ характеризовал взгляды эсеровского теоретика социал-демократ И.М. Майский.

«По-видимому, ‒ проолжал Чернов, ‒ большевистский бурун грянет неотвратимо. Я безрадостно гляжу на ближайшее будущее... Ответственно мыслящая часть трудовой демократии будет ослаблена и дискредитирована. Надо было не упускать, когда все шло прямо к нам в руки, а "не удержался за гриву ‒ за хвост и подавно не удержишься"».

Летом 17-го Чернов с разочарованием писал: «если получив вотум народного доверия, мы его не используем и будем топтаться вокруг власти... то эта пустопорожняя тактика поистине может произвести впечатление полной государственной импотенции и привести к разочарованию народных низов».

Левая эсерка Б.А. Бабина позже заявляла: «Чернов не является для меня образцом социалиста. Талантливый теоретик, прекрасно писал, но в личной жизни вел себя недостойно социалиста. Во время революции лидер партии, министр земледелия, вместо того чтобы заниматься своим прямым делом, крутит роман и меняет жену ‒ это недостойно. Как вождь он совсем не удовлетворял никаким требованиям, просто хороший теоретик. (...) Разве не он, когда-то талантливый и умный теоретик, детально разработал принципы и порядок проведения социализации земли без выкупа, которая входила в программу-минимум дореволюционной П.С.-Р.? И не он ли самый, оказавшись министром земледелия первого революционного правительства, позорно ее проворонил, позволил вырвать инициативу из рук своей партии? Он, бывший в свое время участником циммервальдской конференции, не сумел вовремя прекратить войну. Он оказался главным виновником раскола партии, прежде сильной и пользовавшейся популярностью среди рабочих, а не только лишь крестьянских масс, как то всегда стараются изобразить большевики...».

Виктор Михайлович Чернов – признанный лидер эсеров, как и Ленин в юности, зачитывался Чернышевским. Сошелся с народниками, а потому еще гимназистом попал под особый надзор полиции. Отчаявшийся отец, не желавший, чтобы младший сын повторил судьбу старшего (тот уже был арестован за хранение нелегальной литературы), сам попросил исключить сына из саратовской гимназии и отправил его доучиваться в Дерпт.

Впрочем, отец, видимо, не очень хорошо разбирался в тогдашней революционной карте российской империи, потому что именно в Дерпте тогда полыхали горячие споры между народовольцами и молодыми еще русскими социал-демократами. В эту бучу сразу же и угодил Чернов, сменив саратовскую гимназию на дерптскую. На юридическом факультете Московского университета революционная учеба продолжилась. Чернов в это время был еще убежденным народником и на нелегальных сходках отстаивал их идеи в спорах со многими, ставшими позже известными людьми: а он был знаком и с Милюковым, и с Владимиром Ульяновым.

Первое разочарование в народничестве возникло после поездки Чернова к одному из главных теоретиков этого течения Николаю Михайловскому — не понравилось, что тот отверг революционный террор.

Позже возглавляемая Черновым эсеровская партия, наряду с другими формами борьбы, широко использовала и индивидуальный террор. И жертв на счету этой партии немало. Боевую организацию возглавлял известный Азеф – по совместительству агент охранки. После разоблачения Азефа в 1908 году Виктор Чернов вышел из состава ЦК и занялся журналистикой. К активной политической жизни его вернула лишь революция 1917 года.

Так называемая "препроводительная нота" министра иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкова была призвана успокоить союзников России по Первой мировой войне — прежде всего Англию и Францию — по поводу возможного выхода России из войны. Из этой ноты следовало, что война будет продолжаться. Массовые протесты революционных солдат, последовавшие 20 апреля (3 мая), обрушили Временное правительство, в результате чего в следующий его состав вошли социалисты.

По характеру Чернов был крепким орешком. В 1894 году, после ареста, его склонял к сотрудничеству тогдашний ас политического сыска Сергей Зубатов, давший имя такому феномену, как "зубатовщина", однако безуспешно. В тюрьме революционер продолжал штудировать Канта, Маркса, Плеханова, а под конец заключения даже написал свой первый трактат "Философские изъяны доктрины экономического материализма".

Некоторые считают, что идеи Чернова это всего лишь смесь различных фрагментов из наследия народничества и марксизма, а потому называют их "народническим социализмом". В какой-то степени это верно. Однако, с другой стороны, это был все же особый путь. Причем, как показало будущее, наиболее приемлемый для русского крестьянина.

В отличие от Ленина, Чернов сделал ставку не на пролетария, а на крестьянина. И имел на то основания.

По данным дореволюционной статистики, городское население составляло лишь 14,2%. Поэтому в перерывах между арестами и эмиграцией он и занимался крестьянским вопросом. И не только в теории, но и на практике, участвуя во всех значимых мероприятиях, объединяющих крестьян. И самостоятельно создавая, где возможно, крестьянские организации. На крестьянство ориентировалась и созданная в 1902 году Партия социалистов-революционеров (эсеров).
Образ жизни крестьянства старой России. Видеохроники

Иначе говоря,недаром большевистский "Декрет о земле" списан в своей основе у эсеров. Как признавал Яков Свердлов, до революции большевики "работой среди крестьянства совершенно не занимались". И это правда. Ленинские работы по аграрной тематике дореволюционного периода всего лишь банальные рассуждения о "классовой борьбе сельскохозяйственного пролетариата против крестьянской буржуазии". Это уже после прихода к власти сама жизнь заставила Ильича вплотную заняться крестьянским вопросом.

По этой же причине эсеры, а не большевики выиграли позже выборы в Учредительное собрание: крестьянская Россия проголосовала за них.

А сам Чернов стал председателем Учредительного собрания, впрочем, быстро разогнанного большевиками. Если бы не Октябрь, Россия, вероятно, развивалась (во всяком случае, поначалу) по черновскому, а не по ленинскому сценарию. Но это уже альтернативная история.

ХХ век предложил русскому крестьянину три варианта разрешения его проблем. Столыпинская реформа делала ставку на создание в деревне крепкого, самостоятельного собственника, способного не только страну прокормить, но и противостоять революции. Успех был возможен, однако военно-революционная волна накрыла деревню в момент полуреформы, когда каждое село гудело как растревоженный улей. Отношения между зажиточными крестьянами и остальным крестьянским миром были напряженными, если не сказать враждебными. Этим и объясняется поддержка основной крестьянской массой эсеровского варианта реформы.

Этот вариант можно назвать уравнительным. Право частной собственности на землю отменялось навсегда. Земля не могла быть ни продаваема, ни сдаваема в аренду, ни в залог, ни отчуждаема. Бывшие владельцы (помещики) имели право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования. Наемный труд не допускался. Общий земельный фонд распределялся среди всех желающих работать на земле по справедливости, в зависимости от местных условий, по потребительской или трудовой норме.

Детали этого процесса определялись на местах выборными крестьянскими органами.

Если земледелец по старости или инвалидности не мог далее обрабатывать землю, то терял ее, получая взамен пенсию. Если земли не хватало, избыток населения подлежал переселению за государственный счет и в следующем порядке: сначала желающие, затем "порочные члены общины", то есть бездельники и пьяницы и наконец по жребию.

Эсеровский проект отражал страстное желание тогдашнего крестьянина обособиться, но именно это большевиков и не устраивало. Отсюда и третий вариант. Вслух говорилось, что крупное коллективное хозяйство экономически выгоднее мелкого, но самое главное – не нравилось, что на отшибе крестьянин оставался без пригляда: бесконтролен, неуправляем, необучаем (марксизму), а значит, опасен. Чуть позже эта логика обогатилась еще одним аргументом — изымать излишки зерна легче у колхозов, чем у единоличников, за которыми не набегаешься.

Большевики и эсеры шли очень разными путями, поэтому их разрыв закономерен. Ленин причислял Чернова к тем "краснобаям", которые "хотят лечить социализм разбавлением марксизма интеллигентски-народнической водицей". Чернов, отдавая дань ленинской голове ("великий человек"), одновременно указывал на холодный цинизм Ленина, для которого моральные и этические соображения в политике были "лицемерием".

Жители Москвы у здания избирательной комиссии в Учредительное собрание Пятницкого комиссариата в день выборов в 1917 году

Вернувшись после Февраля в Россию, Чернов стал министром земледелия во втором и третьем коалиционном составе Временного правительства, где пытался реализовать свой крестьянский план. Однако поддержки не получил, а потому подал в отставку. Одновременно пытался спасти свою партию от раскола на левых и правых. И здесь неудача. Затем возглавил Учредительное собрание, а когда его разогнали, продолжил бескомпромиссную и жесткую борьбу с большевиками в Поволжье, на Урале, в Сибири. Снова проиграл. И только тогда отправился в свою третью, на этот раз уже окончательную эмиграцию.

В 1920 году В.М. Чернов эмигрировал в Эстонию, а затем в Чехословакию, возглавив Заграничную делегацию эсеров. Сочувствуя Кронштадтскому мятежу и крестьянским выступлениям на Тамбовщине, эсеровский теоретик безуспешно пытался оказать им поддержку. Когда же победа советской власти стала очевидна, Чернов сменил тактику, поставив перед своими сторонниками задачу входить в советы, фабзавкомы и другие органы для мирного противодействия в них большевикам. Постепенно Чернов утрачивал влияние среди эмиграции.

Переехав в 1931 г. во Францию, он взялся за подготовку трудов по философии, политэкономии, истории и социологии, гастролировал с лекционными турне и пропагандировал идеи «конструктивного социализма». После начала Великой Отечественной войны Чернов, несмотря на свое отрицательное отношение к советской власти, поддержал СССР в борьбе с нацистской Германией. При этом Чернов резко критиковал Сталина за репрессии в армии и довоенное сотрудничество с Гитлером, призывая советского лидера крепить связь с западными демократиями.

Переехав в 1941-м в США, Чернов до конца жизни участвовал в деятельности Нью-Йоркской группы партии социалистов-революционеров, был одним из редакторов партийного журнала «За свободу», писал статьи и мемуары. Жизнь лидера эсеров оборвалась 15 апреля 1952 года в Нью-Йорке на 79-м году жизни.

Петроград, июнь 1917г. Временное правительство.

http://ruskline.ru/history/2016/06/14/selyanskij_ministr/
https://ria.ru/revolution_person/20170516/1492197664.html