Что есть у патриарха, чего нет у Христа? В чем не согласны Фанар и РПЦ

Взгляд на Церковь из Константинополя и из Москвы языком документов.

Противостояние Константинопольского и Московского патриархатов после создания Православной церкви Украины – это практическая реализация двух разных экклезиологических концепций, сформулированных в документах этих Церквей за несколько лет до нынешних событий. Анализ этих документов поможет понять суть этого противостояния и осознать, что поставлено на карту.

Равеннский конфликт

13 октября 2007 г. в Равенне в рамках православно-католического диалога состоялось 10-е пленарное заседание Смешанной православно-католической богословской комиссии, которая обсуждала целый ряд вопросов. Основной – вопрос о первенстве в Церкви. Итогом работы стал подписанный документ «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви: церковное единство, соборность и власть».

Мы не будем анализировать сам документ, а для желающих это сделать посоветуем следующие публикации:

• Архимандрит Георгий (Капсанис), настоятель монастыря Григориат Святой Горы Афон, «Равеннский документ и первенство папы»
• Иоаннис Корнаракис, почетный профессор Афинского университета, «Равеннский документ – личина богословского диалога»
• Священник Миладин Митрович «Равеннский документ в свете политики Ватикана»

Основное положение Равеннского документа, которое и вызвало полемику между Константинопольским и Московским патриархатами, – вопрос о первенстве в Церкви, а точнее, констатация того, что в I тысячелетии (до 1054 г.) Восточные Поместные Церкви признавали епископа Рима как «protos епископов первенствующих кафедр» в Церкви.

Да, православные подписались под такой формулировкой и в принципе имели на то основание, поскольку 3-е правило II Вселенского Собора (381 г.) гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после римского епископа, потому что город этот есть новый Рим». А 36-е правило VI Вселенского Собора (680-681 гг.) говорит: «Да имеет престол константинопольский равные преимущества с престолом древнего Рима, и, так же, как и он, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем».

Т.е. каноны Вселенских Соборов действительно ставят на первое место среди Поместных Церквей римскую кафедру. И то, что Восточные Церкви признавали такое положение в I тысячелетии, также не вызывает сомнений. Но православные, осознанно или нет, дали себя обмануть. Латиняне не были бы латинянами, если бы в очередной раз не продемонстрировали свою иезуитскую хитрость.

Дело в том, что латинский термин protos, который Равеннский документ закрепил за римским понтификом, допускает его понимание и как первого среди равных, что действительно соответствует православному взгляду на римских пап в I тысячелетии, так и понимание его как верховного, высшего, самого главного. В католицизме это традиционно наполняется тем смыслом, что папы имеют исключительные полномочия власти над всеми епископами. А это уже совсем другое дело. И поэтому подпись православных под Равеннским документом – очень большой шаг на пути признания римских пап главенствующими в христианском мире.

Именно так понимал все происшедшее в Равенне представитель Ватикана, глава Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Вальтер Каспер. После заседания он заявил, что Равеннский документ «открывает путь к признанию Православными Церквами первенства епископа Рима». Он оговаривался, что этот путь будет очень длинным: «Этот документ – лишь небольшой первый шаг, и как таковой он дает основания для надежды, но нам не следует преувеличивать его значимость».

Подпись православных под Равеннским документом – очень большой шаг на пути признания римских пап главенствующими в христианском мире.

Но Каспер совершенно верно констатировал, что православные стали на этот путь, а как известно, самый большой путь начинается с одного маленького шага. И этот шаг был сделан. Кардинал заявил: «Важным достижением (Равеннского документа – Ред.) является то, что впервые Православные Церкви сказали "да" самому факту существования этого вселенского уровня Церкви, а также тому, что на этом уровне присутствуют соборность, синодальность и власть. Это означает, что там есть также и первенство, а согласно практике древней Церкви, первым епископом является епископ Рима».

Т.е. сегодня православные признали, что римский папа в I тысячелетии был protos. Завтра на очередном заседании какой-нибудь комиссии по православно-католическому диалогу латиняне продавят свое католическое понимание этого protos. Затем пойдет разговор о статусе папы во II тысячелетии и т.д. Кардинал Каспер так и очертил тематику будущих встреч, сказав, что на них предстоит «вернуться к роли епископа Рима во Вселенской Церкви на протяжении I тысячелетия».

Разговор о первенстве в Церкви идет не просто как отвлеченная богословская полемика, а именно в рамках православно-католического диалога. Конечная цель подобных дискуссий в том, чтобы, придя к консенсусу по вопросу о первенстве, и, как следствие, о роли римского папы, можно было бы воссоединить существовавшее до 1054 года единство Западной Римской и Восточных Церквей.

Понятно и почему сегодня Константинопольский патриархат с таким рвением пытается утвердить свое главенство среди Поместных Православных Церквей. Во-первых, оно дает ему возможность осуществлять дальнейшие шаги по сближению с Ватиканом от имени всего православного мира. Во-вторых, если такое сближение увенчается некоей унией, Константинопольский патриарх сядет, что называется, по правую руку от римского папы.

Стремление к первенству

Теперь собственно о полемике между Фанаром и Московским Патриархатом. Русская Православная Церковь, единственная из всех Поместных Православных Церквей, не подписала Равеннский документ.

На первом же заседании комиссии в Равенне обнаружилось, что в нем участвуют представители так называемой «Эстонской апостольской церкви», которую Фанар создал в 1996 году так же беззаконно, как и ПЦУ в 2018 г. Протестуя против участия эстонцев, делегация РПЦ во главе с нынешним главой Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополитом Иларионом (Алфеевым) покинула заседание и больше не возвращалась.

А через несколько дней митрополит Иларион заявил о принципиальном несогласии с положениями Равеннского документа и дал очень точный прогноз, по какому пути пойдет дальше православно-католический диалог:

«Какова специфическая роль епископа "первого престола" в экклезиологии общения? Именно этот вопрос должен послужить отправной точкой следующего этапа диалога, когда на повестку дня будет поставлен вопрос о первенстве во Вселенской Церкви. И здесь, по-видимому, мы окажемся в западне. А именно: католики будут стараться сформулировать экклезиологическую модель Вселенской Церкви, чтобы роль "первого епископа" была описана максимально близко к той, которую играет в нынешней Католической церкви римский папа. В свою очередь Константинопольский патриархат будет стремиться к тому, чтобы "первому" были усвоены те права, которыми сегодня Константинопольский патриарх в Православной Церкви не обладает, но, очевидно, хотел бы обладать».

Эти слова были сказаны в 2007 г. Они оказались пророческими, по крайней мере в отношении Константинопольского патриархата.

Не согласившись с Равеннским документом, Священный Синод РПЦ поручил Синодальной богословской комиссии изучить вопрос и подготовить официальную позицию Московского Патриархата. Комиссия изучала вопрос целых шесть лет, и в аккурат на католическое (оно же и Константинопольского патриархата) Рождество 2013 г. Священный Синод принял официальный документ «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви».

Фанариоты изучали этот документ намного оперативнее, чем русские Равенский, и уже через две недели, на православное Рождество 2014 г., официальный сайт Константинопольского патриархата опубликовал ответ: «Первый без равных. Ответ на "Позицию Московского Патриархата по проблеме первенства во Вселенской Церкви"».

В чем же принципиальная разница во взглядах на Церковь, сформулированная Московским и Константинопольским патриархатами?

К уступкам латинянам – или к изоляции

Для начала сравним первые же слова «Позиции Московского Патриархата…» и ответа на нее, идущие сразу после вступительной фразы.

«Позиция» РПЦ начинается с утверждения главенства Христа в Церкви: «В Святой Христовой Церкви первенство во всем принадлежит ее Главе – Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, Сыну Божию и Сыну Человеческому. По словам святого апостола Павла, Господь Иисус Христос есть глава тела Церкви; Он – начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство (Кол. 1, 18).

«Ответ» Фанара начинается с упрека в адрес РПЦ: «Похоже, что в недавнем синодальном решении(Позиции Московского Патриархата – Ред.) Русская Церковь еще раз выбрала путь собственной изоляции от богословского диалога с Римско-католической церковью и общности Православных Церквей».

Если учесть, что этот «богословский диалог с Римско-католической церковью» имеет явное направление постепенных уступок латинянам со стороны православных, то самоизоляция от такого диалога, наверное, является единственной возможностью остаться православным.

Что же касается упрека РПЦ по поводу «общности Православных Церквей», как не вспомнить слова преподобного Максима Исповедника (VII в.). На вопрос, что он будет делать, если все епископы примут монофелитство и причастятся с Константинопольским патриархом Сергием, впавшим в эту ересь, преподобный ответил: «Если вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди».

Есть ли во Вселенской Церкви вертикаль власти?

Современное устройство видимой Церкви таково, что Она, будучи единой в сакральном измерении, административно состоит из независимых (автокефальных) Церквей, которые в свою очередь состоят из епархий. И Священный Синод РПЦ в своей «Позиции», исповедав единое и ничем не ограниченное главенство Христа в Церкви, как земной, так и небесной, далее рассуждает о первенстве на:

• местном уровне – епархия;
• региональном уровне – автокефальная Церковь;
• глобальном уровне – Вселенская Церковь (не путать с Константинопольским патриархатом).

РПЦ утверждает, что первенство на каждом из этих уровней имеет разные источники своего существования, разную природу и разное содержание.

На местном уровне первенство принадлежит епископу и имеет сакральную природу: «Источником первенства епископа в своей епархии является апостольское преемство, сообщаемое через хиротонию». В соответствии с этой природой, «в своем церковном уделе епископ обладает полнотой власти – сакраментальной, административной и учительной».

Первенство же на региональном уровне в корне отличается от первенства в рамках епархии. В автокефальной Церкви первенствует предстоятель – митрополит, архиепископ или патриарх. Однако это первенство уже возникает не в силу таинства Хиротонии или апостольского преемства, а в силу избрания Собором: «Источником первенства на уровне автокефальной Церкви является избрание первенствующего епископа Собором (или Синодом), обладающим полнотой церковной власти».

Т.е. первенствующий в Поместной Церкви получает это первенство не как особую благодать, а как некие особые полномочия, соединенные с особой ответственностью. Предстоятель Церкви подчиняется Собору, который может отстранить его от этого первенства или отменить (не утвердить) его решения: «Власть предстоятеля в автокефальной Поместной Церкви отлична от власти епископа в своем церковном уделе: это власть первого среди равных епископов».

Предстоятель не может управлять Поместной Церковью единолично как епископ в своей епархии, но делает это не иначе как с помощью других епископов (Собора или Синода). Собор может по своему усмотрению сужать или расширять конкретные управленческие полномочия предстоятеля, что отражено в уставе конкретной Поместной Церкви.

Что же касается вселенского уровня, «Позиция» обращает внимание на следующие моменты:

• Православная Церковь на вселенском уровне знает исключительно первенство чести;
• священные каноны ничего не говорят о содержательном наполнении этого понятия: «первенство чести»;
• священные каноны не наделяют первенствующего на вселенском уровне никакими властными полномочиями в общецерковном масштабе.

Источником этого общецерковного первенства чести являются решения Вселенских Соборов, которые устанавливают порядок первенства среди древнейших Поместных Церквей. Он следующий: Римская, Константинопольская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская. Все остальные Поместные Церкви добавили в Диптих уже после эпохи Вселенских Соборов. Соответственно, после отпадения в 1054 г. Римской церкви первенство на вселенском уровне перешло к Константинопольскому патриархату. Таким образом, первенство на вселенском уровне, которым пользуется Константинопольский патриархат, имеет своим источником Диптих, утвержденный Вселенскими Соборами.

Священный Синод РПЦ соглашается, что сегодня Константинопольский патриархат может выполнять некие общецерковные функции (хотя об этом ничего не говорится в канонах Церкви), но только если на это его уполномочат остальные Поместные Церкви: «Осуществляя свое первенство, предстоятель Константинопольской Церкви может выступать с инициативами общеправославного масштаба, а также обращаться к внешнему миру от имени всей православной полноты при условии, что он уполномочен на это всеми Поместными Православными Церквами».

И еще одно важное утверждение содержится в «Позиции»: РПЦ говорит, что в силу разной природы, разных источников и разного содержания понятия первенства на местном, региональном и вселенском уровне нельзя рассматривать как тождественные или даже аналогичные: «В силу того, что природа первенства, существующего на разных уровнях церковного устройства (епархиальном, поместном и вселенском), различна, функции первенствующего на разных уровнях не тождественны и не могут переноситься с одного уровня на другой». Иначе говоря, эти три первенства нельзя рассматривать как своеобразную властную вертикаль.

Сам себе источник первенства

Что же на это ответил Константинопольский патриархат? Его «Ответ» не имеет силы официального документа, принятого Синодом или Собором. Этот ответ написал митрополит Элпидофор (Ламбриниадис), в то время митрополит Бурсы, а сейчас глава Американской архиепископии Константинопольского патриархата. Однако несмотря на неофициальность, «Ответ» приобрел обязательный статус в силу рецепции – именно изложенной в нем концепцией (первый без равных) патриарх Варфоломей и иерархи Константинопольского патриархата руководствуются в практической деятельности.

Митрополит Элпидофор, начав с упреков в адрес РПЦ, далее также говорит о первенстве на местном, региональном и вселенском уровнях. Но не соглашается с утверждением «Позиции», что первенство Господа Иисуса Христа в Церкви первично, а первенство епископов вторично: «Таким образом, текст документа («Позиции» – Ред.) выводит беспрецедентное различие между, с одной стороны, "первичным" первенством Господа и, с другой стороны, "вторичными" первенствами епископов ("различные формы первенства в Церкви <…> являются вторичными")».

Т.е. митрополит Элпидофор утверждает, что первенство епископа такое же, как и первенство Иисуса Христа, оно не вторично. А из дальнейшего текста его «Ответа» становится ясно, зачем он приводит подобное абсурдное (если не сказать кощунственное) утверждение. Он говорит, что первенство не просто епископа, а Константинопольского патриарха по сути такое же, как и первенство Христа.

В пример первенства митрополит Элпидофор приводит взаимоотношения Лиц Пресвятой Троицы и, не имея на то совершенно никаких богословских обоснований, проецирует их на понятие первенства в Церкви. А по смыслу его «Ответа» – на взаимоотношения Константинопольского патриарха с предстоятелями других Поместных Церквей: «Для того, чтобы понять эти нововведения более ясно, позвольте нам посмотреть, что все это будет означать, если мы соотнесем это и применим к жизни Святой Троицы, истинному источнику любого первенства. <…> Церковь всегда последовательно принимала лицо Отца как первое среди лиц Троицы ("монархия Отца"). Если бы мы следовали логике синодального документа Русской Церкви, мы должны были бы утверждать, что Бог Отец не является безначальной причиной Божества и Отцовства, <…> но становится получателем собственного "первенства"».

«Константинопольский патриархат будет стремиться к тому, чтобы "первому" были усвоены те права, которыми сегодня Константинопольский патриарх в Православной Церкви не обладает, но, очевидно, хотел бы обладать».

Митрополит Иларион (Алфеев), глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, 2007 г.

Кроме совершенно надуманного и произвольного перенесения «жизни Пресвятой Троицы» на отношения между автокефальными Церквами, митрополит Элпидофор во всем тексте «Ответа» занимается словесной эквилибристикой и жонглированием философскими терминами и понятиями в лучших традициях средневековой латинской схоластики.

Оцените, например, такую фразу: «позиция Московской Патриархии так сильно настаивает на определении источников первенства, которые всегда отличаются от лица, обладающего первенством, таким образом, что первоиерарх становится скорее адресатом, чем источником собственного первенства. Может быть, эта зависимость также предполагает автономность первенства? Но для Церкви как института присуща ипостазируемость личности. Мы не сможем найти безличный институт, а именно это произойдет, если первоиерархи будут восприниматься независимо от первенства (примата). Здесь нужно пояснить, что первенство первоиерарха также ипостазируется в определенном месте, Поместной Церкви».

Сказав, что первенство Бога Отца среди Лиц Пресвятой Троицы не имеет своим источником Бога Сына и Бога Святого Духа, митрополит Элпидофор заканчивает «Ответ» тем, что утверждает то же самое по отношению к Константинопольскому патриарху: «Если мы будем говорить об источнике первенства, то таким источником является сама личность архиепископа Константинополя, который как епископ является первым "среди равных", но как архиепископ Константинополя и, соответственно, Вселенский патриарх, есть первый без равных (primus sine paribus)».

Вдумаемся в это утверждение: источником первенства в Церкви является сама личность архиепископа Константинополя! Митрополит Элпидофор утверждает, что Константинопольский патриарх сам является источником своего первенства в Церкви!

А ведь апостол Павел, говоря о главенстве Господа Иисуса Христа в Церкви, утверждал, что Он имеет источником этого главенства не Себя самого, а Бога Отца: «Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых, и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1, 17-23).

* * *

Читая «Ответ» митрополита Элпидофора и его утверждение, что Константинопольский патриарх имеет то, чего не имеет даже Господь наш Иисус Христос, а именно собственное и ни от кого не получаемое первенство, невольно вспоминаются и другие слова Священного Писания: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: "взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Ис. 14, 12-15).

Теперь становится более понятным масштаб и глубина той борьбы, которую мы видим сегодня. Это не просто борьба за то, кто должен решать «украинский вопрос» – Константинопольский патриарх или Собор всей Церкви. И даже не за то, удастся или нет Константинопольскому патриарху привести послушные ему Поместные Церкви к унии с Римом.

Это борьба за то, будем ли мы на основании Священного Писания и святых отцов признавать в Церкви безраздельное главенство Иисуса Христа или признаем это главенство за земным человеком, который имеет источник своего первенства в самой своей личности.

 Андрей Власов