Что год грядущий нам готовит

Итак, завершается 2022 год. Год, который, без сомнения, определит дальнейшую историю нашей страны в XXI веке. Я не склонен считать, что это будет поворотной точкой в мировой истории – потенциальный конфликт на Тайване гораздо более значителен. И для всего мира конфликт на Украине хоть и заметен, но всё-таки не так значим, как та же Вторая или Первая мировая война.

 

Линия Суровикина

Ранее делались прогнозы по вариантам развития событий. И, как и предполагалось, реализовывается инерционный сценарий – цели не конкретизируются, чтобы можно было в удобный момент объявить их «выполненными». Более того, сделанные ранее прогнозы были оптимистичными, т. к. считалось, что ВС России будут наращивать давление на фронтах, а не строить «линию Суровикина».

Из недавнего мы уже услышали про плюсы от СВО, которые, на мой взгляд, и формируют некоторую «копилку», по заполнении которой, СВО будет объявлена успешно завершённой.

Из плюсов СВО политическая власть отметила: новые регионы и, как следствие, сухопутный путь в Крым. Пожалуй, последнее (сухопутный путь в Крым) является первым значимым достижением, которое имеет ценность для них. Соответственно, навряд ли мы увидим какие-то перегруппировки, наподобие херсонской, или – не дай Боже – харьковской. Насколько я могу судить по общедоступной информации, идёт оборудование эшелонированной обороны, особенно серьёзно на запорожском участке.

Вторым обязательным, на мой взгляд, вкладом в «копилку», должен быть полный контроль над территорией ДНР. Упорство, с которым идёт «проламывание» в лоб укреплённых районов говорит о важности этого направления. И в то же время об ограниченности замыслов и ресурсов для их воплощения.

Полный контроль над ДНР в границах Донецкой области был единственной явной целью СВО, и без её достижения ставить вопрос о завершении СВО невозможно в принципе. Насколько я понимаю, текущих ресурсов, задействованных в боевых действиях, а также находящихся в резерве, достаточно для того, чтобы удерживать занятые рубежи и вести ограниченные наступательные операции при подавляющем господстве в артиллерии. Этой «ограниченной» операцией и является битва за Донбасс, которая идёт прямо сейчас.

Бахмут рано или не очень поздно будет оставлен ВСУ и после него начнётся «взлом» следующего укрепрайона. Целью на 2023 год, скорее всего, будет именно взятие под контроль всей территории ДНР, если не случится каких-либо форс-мажоров, о чём ниже.

Не думаю, что мы увидим какие-либо широкомасштабные наступательные операции ВС РФ, которые сейчас на слуху и вроде бы очевидны – освобождение Запорожской и Херсонской областей от ВСУ. По следующим причинам.

Во-первых, каждая отдельная операция является сложной: Запорожье уже давно превращено в укрепрайон, который взять будет гораздо сложнее, чем Мариуполь. Херсонская операция, в свою очередь, вообще требует форсирования Днепра или планирования ещё более масштабных операций, где собственно освобождение Херсона будет только частью действий. На все подобные операции потребуется большое число техники и, что самое главное – ещё более значительные людские ресурсы.

Я согласен с мнением, которое часто и много высказывают, что для подобного рода операций численность мобилизованных должна составлять не условные 300 000, а быть кратно большей. И мы ещё не говорим о соответствующем уровне планирования и управления войсками, недостатки в которых стали очевидны абсолютно всем. Подготовка к такого рода операциям – это месяцы и месяцы, не думаю, что в 2023 она (какая-то операция) начнётся, ибо перед нами маячит 17 марта 2024 года.
 

17 марта 2024 года

Да, в 2024 году будут выборы президента России, и чем ближе будет эта дата, тем большее значение она будет приобретать в контексте СВО. В. В. Путин пока не определился на словах, но, думаю, все прекрасно понимают, что участвовать он будет. Вариант «ухода в никуда» мы рассматривать не будет, а потому может быть только одна реальная альтернатива – преемник.

В принципе, за год с учётом доступного власти медиапотенциала и административного ресурса можно «подготовить» новое лицо. Но, во-первых, это риск. А во-вторых, немного зная В. В. (всё-таки не первое десятилетие под его началом живём), не думаю, что он готов отказаться от власти.

Поэтому на 2023 год политические власти России будут стараться максимально «заморозить» всё по фронту (следуя принципу «лишь бы не было хуже»), кроме ДНР, которое должно быть освобождено, чтобы на выборах 2024 года можно было показать сухопутный путь в Крым и ДНР без обстрелов, как значимые достижения СВО.

В то же время мы видим, что президент, даже будучи Верховным главнокомандующим, дистанцируется от СВО, указывая на главенство Минобороны в этом вопросе. По сути, мы уже видим подготовку к выборам, когда важно максимально отмежеваться от негатива и ассоциаций с ним (а то, что инфокартина и эмоциональный фон СВО, мягко говоря, не позитивный, думаю, все согласятся). Всё, что происходит на СВО, находится в зоне ответственности Минобороны, обращайтесь к ним – это лейтмотив всех коммуникаций Кремля.

Украина и западные страны, в свою очередь, также будут действовать, исходя из даты 17 марта 2024 года, но в совершенно другую «сторону». Для них единственный шанс как-либо прекратить этот «конфликт» в обозримые сроки – максимально дестабилизировать внутриполитическую обстановку в России. Набор «инструментов» у них небольшой.

Экономический рычаг в 2023 году не сработает, даже несмотря на все санкции и проблемы с доходами, у правительства хватит ресурса продержаться в 2023 году на приемлемом уровне в плане обеспечения социальной стабильности. Пятой колонны на фоне четвёртой и шестой уже не видать – все либо уехали сами, либо были посажены в места специальные.

Единственным реальным способом хоть как-то повлиять остаются боевые действия. Уверен, что планирование идёт, и уже давно.

Собственно, в боевых действиях я бы выделил два генеральных направления: значительные по масштабу боевые действия и «пиар»-налёты БПЛА на удалённые от фронта объекты.

Начнём со «значительных» боевых действий.
 

Значительные боевые действия

Под «значительными» я понимаю осуществление операций, способных изменить линию фронта на важных участках, как это было в харьковском «манёвре». Это не стратегические операции, которых, как я считаю, мы не увидим.

Итак, может ли Украина произвести что-то подобное, что они сделали в Харькове? Исходя из общедоступной информации, можно сказать, что ресурсы у них есть. Другое дело, что потери в данной операции будут уже не сопоставимы с теми, которые они понесли при наступлении в сентябре, а успех – если он и будет – не принесёт им какого-либо значимого результата, т. к. российское руководство на какие-либо уступки не пойдёт, а сил для широкомасштабных действий на всех участках фронта для закрепления успеха уже в стратегическом масштабе у них всё-таки нет. По крайней мере, пока.

Поэтому какие-либо действия подобного характера возможны, на мой взгляд, только в силу политических причин, когда наступление необходимо именно политикам. Военные будут стараться откладывать решение до накопления достаточных для решения поставленных задач, сил и средств, если на них не будут давить политики. Думаю, что подобные силы и средства могут начать появляться ближе к концу 2023 года, о чём ниже.

Будет ли (и может ли) проводить «значительные» операции Россия? Может – да. Будет ли – возможно. Как я написал выше – о каких-то широкомасштабных операциях в Херсонской и Запорожской областях говорить не приходится – эти направления и сложные, и важные для Украины.

Гипотетическая херсонская операция, дабы не повторилась недавняя история, должна быть либо частью ещё более глобальной операции, когда ВС России будут действовать на другом берегу Днепра, либо нужен очень мощный кулак, чтобы не просто форсировать Днепр, но и отодвинуть линию фронта достаточно далеко от переправ, с учётом грядущей передачи Украине более дальнобойных средств поражения. А это, скорее всего, будет означать необходимость взятия Николаева, который сам уже является крепостью.

Целью гипотетической запорожской операции должно являться занятие собственно Запорожья. Без этого какие-либо действия считаю малоцелесообразными. Но что такое битва за крупный город – смотрим Мариуполь и умножаем на три минимум.

Однако я думаю, что в «загашнике» ГШ есть два других варианта, назовём их «Киев-2» и «возвращение в Харьковскую область». В принципе, возможна реализация и обеих операций сразу, скорее всего, доступных сил и средств достаточно. Более того, в контексте «СВО до победного» это имело бы смысл, но мы опять будем упираться в политическую волю к реализации.
 

«Киев-2»

«Киев-2» предполагает удар по северу Украины с юга Беларуси. Подобная операция будет означать вовлечение Беларуси в конфликт со всеми вытекающими последствиями для них и Лукашенко лично. Т. е. тут одного желания военных и политического руководства мало, нужно согласие Лукашенко. Есть ли у России возможность «прогнуть» Беларусь? Думаю, да. В конце концов, можно и не спрашивать. Целью данной операции будет выход на максимальные рубежи по северу Украины, создание ещё одной области напряжения и давление на столицу.

Потенциально есть возможность расширять удар на запад – для увеличения давления на коммуникации Украины с западными странами. Последний фактор будет особенно важным в свете нарастания помощи от западных стран. Не нужно ставить целью «взять Киев», цель должна быть сугубо практичной и ограниченной – продвинуться максимально возможно, чтобы можно было обеспечить устойчивую логистику передовым соединениям.

«Возвращение в Харьковскую область» предполагает повторение весеннего пути с занятием Изюма и оставленных ранее городов и населённых пунктов. Наступление может проводиться с достаточно широкого фронта из ЛНР и старых регионов России. Наверное, можно относительно скрытно сформировать ударные соединения подальше от границы и подвести их к фронту только к непосредственному времени удара.

Задачами данной операции должны являться: отвод линии фронта от границы старых регионов России с целью убрать угрозу артиллерийских и миномётных обстрелов приграничных населённых пунктов; охват донецкого укрепрайона ВСУ с севера, через захват Изюма. Первое (отодвинуть линию фронта от Белгородской, Курской областей) хорошо и само по себе, а также создаёт отличный инфоповод. Второе может сильно помочь во взятии под контроль территории ДНР. Ну и «возвращение» ранее оставленного, с точки зрения подачи информации и воздействия на настроение – более чем позитивный итог.

Но всё же, повторюсь, в 2023 году наше политическое руководство будет действовать максимально осторожно, и при наличии возможностей инициатива в наступлении будет только на территории ДНР. Какие-либо «значительные» операции и действия могут быть только как реакция на какие-либо внешние раздражители. И я считаю, что это ошибка.

2023 год, скорее всего, будет самым удачным годом для активных действий со стороны России. На текущий момент мы видим, что потенциал ВСУ, по большей части основанный на советском наследии, начинает исчерпываться. Удары по инфраструктуре ограничили возможности Украины по производству и ремонту техники. В то же время «мирная» организация производства в странах НАТО и им сочувствующих не может в полной мере удовлетворять запросы ВСУ без критического снижения обеспеченности национальных вооружённых сил. Но это пока.

Как в своё время советская промышленность была эвакуирована вглубь СССР, где вскоре были развёрнуты новые производственные площадки, так и сейчас осуществляется эвакуация того, чего можно, в восточноевропейские страны. Уверен, что в тех же Польше, Чехии и т. п. также полным ходом идёт запуск производств, оставшихся с советских времён – в первую очередь артиллерийских заводов и ремонтных баз. Аналогичные ремонтные центры создаются для западной техники.

Т. е. спустя некоторое время будет налажена логистика по эвакуации в близлежащие страны техники, подлежащей ремонту, а в обратную сторону (на Украину) пойдут караваны со снарядами, ракетами и отремонтированной техникой. Да, на это нужно время, но в течение года этот процесс будет нарастать и к концу 2023 года должен завершиться.
 

БПЛА

Второй важный аспект – в котором мы были первопроходцами с «ТеГеранями» – будет лежать в области БПЛА.

Скорее всего, подобная техника (но уже на западной элементной базе), а именно – дешёвая и в очень больших количествах, в течение 2023 года начнёт появляться в рядах ВСУ. Поэтому уже сейчас нам жизненно необходимо думать о том, как от этой напасти защищаться, потому как количество подобных дронов может быть не просто массовым, а очень массовым.

Думаю, что одна из фишек, которую ВСУ могут предпринять – это массовый налёт на старые российские регионы (Белгород, Курск и даже дальше) где-то ближе к концу 2023 года, чтобы создать психологический эффект «воюете уже второй год, а стало только хуже», дабы нагнетать негатив перед выборами. Поэтому ещё раз повторюсь, что считаю создание защиты от атак таких дронов – первейшей задачей не то чтобы лет, а месяцев, дабы было время развернуть выпуск и поставку в войска. И очень бы хотелось в новостях про «Алмаз-Антей» слышать именно о достижениях в этой сфере, а не о гоночных дронах без FPV.

И последнее – перестройка ВПК стран НАТО и им сочувствующих на выпуск больших объёмов продукции. Думаю, все понимают, что по военному потенциалу обычных вооружений, экономической прочности, мы вчистую проигрываем даже просто блоку НАТО, без учёта Австралии, Ю. Кореи (у которой очень мощный ВПК) и пр. Даже если они нарастят кратно выпуск военной продукции, это не будет катастрофично влиять на экономику. Чего не скажешь о нас.

Для того, чтобы поддерживать паритет, нам необходимо будет перебрасывать ресурсы откуда только можно на ВПК и армию. Но, опять же, всегда есть «временной зазор» между началом этих процессов, первыми результатами и выходом на пик запланированного. Страны НАТО этот процесс уже начали, а мы?

Я видел информацию о переходе на три смены, о вводе «ночных смен». Но этого недостаточно – нужно именно расширение производства в масштабах страны, нужны новые производства. Ограничительным фактором здесь, без сомнения, является полное отсутствие отрасли станкостроения в нашей стране. Мы не можем делать даже единично современные образцы станков, без которых производство современной техники невозможно. Но, уверен, что-то придумать и предпринять не просто можно, а нужно. Очень надеюсь, что этой проблемой занимаются.

Здесь я могу даже не предполагать, а только гадать. Моя догадка заключается в том, что нам придётся довольно кардинально пересмотреть тактику действия ВС РФ, исходя из негативных трендов в соотношении современных систем и техники в пользу ВСУ, и, отталкиваясь от этого, предъявлять требования к промышленности.
 

Подытожим

2023 год является своеобразным окном возможностей для России, чтобы завершить СВО на необходимых для России условиях. Можно долго спорить о том, какие условия являются необходимыми и достаточными. В одном я на текущий момент уверен – необходимым условием является отказ Украины от вхождения в НАТО, международно-правовой статус, наподобие Австрии (напомню, что она избежала судьбы послевоенной Германии, разделившейся на ФРГ и ГДР), с ограничением вооружённых сил и чёткими международными нормами по контролю и гарантиям.

В условиях экономического краха Украины, кратного увеличения военной мощи стран НАТО и им сочувствующих, «замораживать» конфликт – означает получить огромную проблему в перспективе 2–3 лет, когда ВСУ полностью перейдут на технику и стандарты НАТО, (а скорее всего, и на полное руководство генералитета).

Украина в таком варианте будет представлять из себя идеальный инструмент войны: политическое руководство всецело будет зависеть от западных денежных вливаний, армия будет чуть ли не единственным местом, где идеологически обработанное население может получать адекватные средства для жизни. А если посредством перестройки процессов и перехода под управление со стороны натовских начальников удастся повысить качество управления, тем самым повысив ещё больше доверие к ВСУ, где «всё правильно и честно», то это будет гораздо более серьёзная сила, чем сейчас.

Поэтому превращение абстрактной «демилитаризации» в конкретные требования в области государственного устройства и международного контроля со стороны других стран считаю необходимым и наиважнейшим условием для России, как субъекта мировой политики. Исходя из этой необходимости, нам следует трансформировать СВО.

Но это окно, скорее всего, останется «закрытым» именно по нашему решению, ввиду приближающихся выборов и нежелания политического руководства России даже допускать вероятность ухудшения имиджа президента потерями (которые точно будут), негативными последствиями в экономике (т. к. требуется более существенные ресурсы направлять на нужды СВО, даже по сравнению с теми, которые уже запланированы) и возможными неудачами (всё может быть). Ценность прогнозируемого исхода выборов президента в 2024 году, на мой взгляд, выше.

Вторым фактором в выборе данного трека является надежда на политическое урегулирование. Различные месседжи мы видим и в публичном пространстве, а значит в «закулисье» активность гораздо выше. Но, увы, невозможность достижения необходимых для России условий без постоянного нарастания военного давления является секретом Полишинеля почти для всех.

Заморозка конфликта – чего хотят и на западе, и в определённых очень влиятельных кругах у нас – это великая опасность для России.

Удивительно, но в этом вопросе Зеленский играет скорее на стороне коренных интересов России. Он тоже против заморозки, т. к. опасается за свою власть, если наступит стабилизация в военном отношении и оживится политическая жизнь.

Для ВСУ же заморозка более предпочтительна, и это сближает командование ВСУ с западными «партнёрами». Ведь в условиях перемирия гораздо проще проводить модернизацию и оснащение армии, обучение резервов, чем при постоянном военном давлении. Именно отсюда растут все слухи по поводу активизации деятельности Кличко и возможном участии в политике Залужного, как лидера «армейских».

Наше политическое руководство, видимо, надеется, что рост расходов на поддержку Украины, влияние «усталости» на внутриполитические процессы США и прочих стран, а также отсутствие «крупных» боевых действий (типа и тратить-то не нужно – всё равно не воюют) приведут к подвижкам с их стороны по возможным переговорам и отказу раскручивать маховик для накачки ВПК. Но это реактивный подход к проблеме, когда решение зависит от действий другой стороны.

Более того, максимум, на что мы можем рассчитывать в подобных переговорах – это некая «заморозка» (которую, конечно, для внутреннего пользования можно выдать, как достижение целей СВО). Но никто не даст гарантий, что мы не получим «Минск-3». Для целей долгосрочно планирования жизни России я бы не стал опираться на надежду в то, что Запад «устанет» от войны. Скорее всего, не устанет.

Ещё одной переменной, которая может поставить всё с ног на голову, является возможная операция КНР по ликвидации самостоятельности Тайваня. Вероятность конфликта в Южно-Китайском море отнюдь не нулевая, а вот последствия будут воистину глобальными. Очень надеюсь, что мы будем знать об этом заранее, и уже сейчас готовятся варианты действий в зависимости от ситуации. Очень надеюсь.
 

Грани будущего. Или за горизонтом 2023

Позволю себе немного помечтать. Сразу оговорюсь, это не «влажные сны поцреотов», которые разносят в пух и прах всё НАТО, а проезд на автобусе в Вашингтоне, округ Колумбия, стоит 5 цифровых копеек.

Каким будет будущее, если помечтать, но всё-таки с опорой на реальность (т. е. предположив, что особо вопиющие факты жизни уйдут, но канва реальности останется в целом неизменной)?

Россия достигает необходимых целей СВО – Украина остаётся на политической карте мира как недружественное нам государство в границах близких или таких же, как по итогам сентябрьских референдумов. При этом Украина, как субъект международного права берёт на себя определённые обязательства по ограничению ВС и политики относительно взаимодействия с военно-политическими блоками, включая, но не ограничиваясь, НАТО.

Взамен Украина получает оформленные надлежащим образом гарантии безопасности со стороны России, возможно, с какими-либо ограничениями в размещении ВС с нашей стороны. Ждать, что НАТО возьмёт на себя какие-либо обязательства по «нерасширению», на мой взгляд, бессмысленно – у нас не хватит «веса», у них – желания. Возможно, удастся поторговаться по треку «Молдавия – Приднестровье – НАТО – Украина», т. к. следующим кейсом будет явно судьба Приднестровья.

Считаю, что проблема на треке «Грузия – НАТО» не будет актуальной после СВО. До руководства Грузии необходимо довести наши соображения по поводу участия Грузии в любых военно-политических блоках без консультаций с Россией и намекнуть на «можем повторить». Пока Россия способна быть в том состоянии, в котором мы сейчас – Грузия не будет вступать в НАТО, ибо последствия для нее будут очевидны.

В рамках урегулирования и определения статуса Украины будет решаться вопрос с замороженными средствами. Идеальный для нас вариант, на мой взгляд, заключается в обмене замороженных резервов на долги российских компаний западным кредиторам. Т. е. долги переходят на баланс ЦБ в рублях, а мы передаём соответствующие денежные средства кредитору. После этого возобновляетсяя обычный порядок расчётов в международной торговле.

Но, скорее всего, торг будет идти по вопросам «восстановления» (а по факту – создания) Украины. Запад явно намерен использовать замороженные средства для этих целей, и от военных успехов будет напрямую зависеть величина потерь.

Секторальные санкции останутся, а вот валютные и торговые ограничения после решения вопроса с замороженными средствами должны по большей части уйти, это выгодно и западным странам.

Россия столкнётся с милитаризацией НАТО – все страны в среднесрочной перспективе будут наращивать траты на вооружённые силы. Мы будем вынуждены делать то же самое, но гораздо более ограниченными средствами.

Надеюсь, что после СВО произойдёт смена «начальников» в армии, и вооружённые силы будут более адекватны сегодняшнему и – что ещё более важно – завтрашнему дню. Ведь главное, чтобы по результатам анализа всех ошибок мы не подготовились к СВО, которая уже завершилась! Важно готовиться к тому, что может быть в будущем.

Исходя из необходимости увеличивать вливания в ВПК и армию, политическому руководству придётся решать проблему ухудшения социально-экономического положения, т. к. ресурсы будут брать у нас с вами. Экспорт нефти и газа прежним потребителям восстановится незначительно, а значит – придётся либо строить новые трубопроводы на восток, либо расширять производство СПГ-танкеров. Ну, и азиатский покупатель в принципе дальше, а все издержки будут ложиться на наши плечи.

Большую часть ресурсов будет получать Китай, но следует понимать, что европейских цен и условий мы от него не дождёмся, особенно сейчас, когда наша зависимость от Китая увеличивается. Считаю, что мы восстановимся до уровня начала 2022 года через 5–6 лет, структура экономики, конечно, будет другой.

В 2026–2027 гг. на политическом ландшафте появятся силы и люди, которым предстоит определять политику в «постпутинской» России после 2030 года. Ожидается, что будет 3 политические группировки: «старая гвардия Путина» (точнее те, кто будут в её составе к тому времени), «ветераны» (те, кто сможет политизировать свой капитал сначала с санкции АП, а по мере приближения 2030 года и начала борьбы за лидерство – став самостоятельными), «новые» (считаю, что появится новая группа, возможно, в результате изменений в экономике после СВО).
 

Что ожидает нас, простых граждан России?

Думаю, что жить все будут «чуть хуже», чем сейчас (в среднем). Весь рост экономики (не думаю, что это будет выше 2–2,5 % ВВП) будет уходить на национальную оборону/безопасность.

Госуправление будет «цифровизироваться», что, с одной стороны, позволит усилить контроль над социумом, но с другой стороны – позволит постепенно ликвидировать недостатки государственного управления на среднем и низовом уровне.

Думаю, что будет довольно жёсткий – но без фанатизма – контроль «умонастроений». Когда говорить в узком кругу можно почти обо всём, да и выносить на публику тоже, если ты не какая-то популярная личность. Ну, или по стечению обстоятельств тебе не повезло, и ты, что называется, «попал в точку». Система правосудия не появится, по-прежнему будет исправно работать система осуждения.

Кто-то может подумать, что это «чернуха», но, на мой взгляд, это не так. Без СВО эти 2–2,5 % уходили бы в непонятных направлениях, а так всё-таки на нужное дело.

Чего-то более оптимистичного мы, скорее всего, не увидим, т. к. для «чего-то» сначала должны быть сформированы предпосылки. Видите ли вы их сейчас? Исходя из текущих реалий, верите ли вы, что в 2023 что-то изменится без форс-мажоров? То-то же.

А вообще, я надеюсь на наступление коммунизма к 2100 году, главное – не поубивать друг друга к этому времени. Всем добра.
 

 

Кудинов Петр