Новости

Что надо знать о надвигающемся мировом финансовом кризисе и его влиянии на Украину

Мировые аналитики не только пугают обычных обывателей страшилками о грядущем кризисе, но еще и заворачивают эти угрозы в такие фразы, что фолликулы встают дыбом даже на лысой тонзуре бывалого монаха-экзорциста… Так, в известном фильме "Игра на понижение" певица Селена Гомес старательно изображала "брюнетку" и на пару с нобелевским лауреатом Ричардом Талером, отцом теории поведенческой экономики, пыталась объяснить зрителям что такое синтетические CDO, или ценные бумаги, обеспеченные долговыми обязательствами, и как они поспособствовали возникновению кризиса 2008-го. Эту терминологию зрители еще так-сяк проглотили.

Но на днях аналитики Bank of America Corp. огорошили мир куда более изощренно. Они дали прогноз о возможном повторении кризиса 1998 года, который может разразиться аккурат уже этой осенью. Как считают аналитики крупнейшего мирового системного финансового учреждения, миру угрожает annus horribilis. Можно сказать, туда прям засасывает глобальную экономику. И речь идет не о латинском наименовании нового вида гельминтов, а о "страшном годе". Хотя некоторые эксперты в шутку заговорили о другом термине, который больше передает суть происходящего: Annus mirabilis, или "год чудес". Как может чудесный год ассоциироваться с кризисом, попробуем разобраться.

Итак, Annus mirabilis (год чудес) – крылатое латинское выражение, с помощью которого в истории отмечаются года, знаменательные своими необычными событиями. Сам термин был впервые применен в 1666 году английским поэтом Драйденом, который таким образом отметил пожар в Лондоне. На самом деле в 1666-м, учитывая обилие шестерок в дате, ожидали чуть ли не конца света, поэтому "какой-то" там пожар посчитали не Божьей карой, а великой милостью. "Всего лишь" Лондон сгорел. Что-то наподобие: "Кемска волость? А мы-то думали… Забирайте".

Именно в таком контексте описание грядущего глобального обострения становится более понятным и "выпуклым". Ведь аналитики прогнозируют лишь реинкарнацию кризиса образца 1998 года, который по сравнению с глобальным кризисом 2008-го выглядит таким себе "эль-ниньо" СС маленькой буквы. В Украине это время памятно дефолтом в России, в результате которого страна окончательно отказалась от прозападной, рыночной парадигмы развития и взяла курс на построение квазигосударственной рыночной экономики, опирающейся на политическую модель суверенной демократии. Что-то наподобие Ирана, но только с доминирующей ролью православия и постсоветского исторического нарратива. Украине тогда удалось избежать дефолта, но лишь по той причине, что рынок государственных долговых обязательств у нас находился в зачаточном состоянии, поэтому Минфин смог обойтись лишь реструктуризацией и конверсией своих облигаций. Зато украинцы в первый раз почувствовали на себе, что такое финансовый кризис: гривна резко девальвировала с 1,85 до 3,42, а на валютном рынке на долгое время были введены жесткие валютные ограничения.

Эпицентр кризиса 1997-1998 годов находился в Юго-Восточной Азии, и причина его крылась в гипертрофированном росте национальных экономик азиатских стран, которых тогда стали величать "азиатскими тиграми". На поверку тигры оказались карликовыми и больными рахитом. В попытках быстро расти они превысили все допустимые рисковые значения внешнего корпоративного и государственного долга, почти как гномы в "Хоббите": "копали слишком жадно и глубоко". В результате, эти страны стали крайне зависимы от иностранного спекулятивного капитала. Спусковой крючок сработал в Таиланде, а затем перекинулся на Индонезию, Малайзию и Южную Корею. Последняя пострадала еще и от чрезмерной концентрации экономики, когда местные ФПГ-"чеболи" слишком увлеклись горизонтальной экономической концентрацией, объединяя совершенно не связанные между собой направления предпринимательской деятельности в рамках одной корпорации. Местные валюты девальвировали в диапазоне от 50% до 220%. Среди политических последствий – падение режима Сухарто в Индонезии. Отголоском того кризиса считается и дефолт в Аргентине в 2001 году (эта страна была единственной развивающейся экономикой, которая не смогла полностью оправиться от последствий кризиса).

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

Выздоровление началось в 1999 году, и только МВФ стоило порядка 40 млрд долл. Уже в 2001 году большинство стран региона перешли к динамичному росту. Благодаря кризису в Южной Корее, были проведены системные реформы, в частности в секторе ограничения горизонтального расширения местных ФПГ и создания политических институтов, противодействующих сращиванию крупного бизнеса и политической системы страны. Сейчас Южная Корея – это одна из первых творческих экономик инновационного типа.

На данный момент в фокусе кризисного влияния находится не одна лишь Азия, а практически весь сегмент emerging markets – развивающихся экономик. Основная причина: глобальный разворот ключевой монетарной системы мира – американской. Почти десять лет с момента кризиса 2008-го ФРС США проводила политику резкого снижения базовых процентных ставок и дешевого доллара, буквально насыщая рынок капитала триллионами дополнительной ликвидности. Происходило это в рамках программы так называемого количественного расширения. Кроме целей стабилизации фондового рынка и банковской системы США, данная программа позволила оживить долговые рынки развивающихся стран (которые стали более привлекательными для инвесторов в условиях почти нулевой доходности долларовых финансовых инструментов), а также способствовала оживлению рынков сырья и полуфабрикатов, в первую очередь металла и лишь частично – энергоресурсов.

Сейчас ситуация кардинально поменялась. Американская экономика демонстрирует признаки устойчивого роста, и главной опасностью для нее стала не рецессия, а инфляция. Именно поэтому от политики дешевого доллара ФРС переходит к дорогому баксу, росту базовых процентных ставок и программе монетарного изъятия, когда миллиарды долларов будут изыматься из оборота путем продажи инвесторам и банкам казначейских обязательств Минфина США, для чего доходность по ним была повышена до 2,5% и, возможно, вырастет до 3%. В этих условиях аппетиты инвесторов к ценным бумагам и долгам развивающихся стран существенно ослабнут, ведь появился доходный и безрисковый инструмент сохранения своих вложений. Кроме того, политика дорогого доллара – это дешевое сырье, а экспорт развивающихся стран зависит от него несоизмеримо больше, чем развитых.

В результате этого развивающиеся экономики могут оказаться под воздействием двойного шока: с одной стороны – ухудшение конъюнктуры сырьевых рынков и падение экспорта, с другой – отток иностранного капитала и сужение возможностей для рефинансирования своих раздутых долгов, которые номинированы в твердой валюте (евро, доллар). Сырьевой шок при этом может быть более "композитным": если раньше сырьевые рынки зачастую падали синхронно с нефтяными, то сейчас может возникнуть ситуация, когда, например, мировые цены на металл будут снижаться, а цены на нефть – оставаться на относительно высоком уровне. Эффект так называемых сырьевых ножниц. То есть для такой страны, как РФ, кризис будет частично компенсирован высокими ценами на углеводороды, а для такой, как Украина, снижение экспортной выручки по металлу и железной руде будет сопровождаться удорожанием энергетического импорта (природный газ, нефть и нефтепродукты, энергетический уголь). Следствием данных негативных факторов станет отток капитала, девальвация национальных валют, замедление темпов роста ВВП, инфляция, рост учетной ставки центрального банка и удорожание обслуживания внешних долгов (корпоративного и государственного). Последняя проблема будет наиболее остро стоять для Китая, который имеет один из самых высоких показателей кредитного мультипликатора, и любой резкий отток капитала вкупе с ослаблением (даже незначительным) юаня может вызвать лавинообразный рост корпоративных дефолтов, а также замедление экономического роста. Активизированные ныне торговые войны, а также политика торгового протекционизма, запускаемая в США, способна лишь обострить данный негативный сценарий.

По мнению аналитиков Bank of America Corp, которое было опубликовано в Bloomberg, сейчас ситуация напоминает события 1998 года: рынки развивающихся стран постепенно рушатся под ударами дорогого доллара, в то время как рынок акций высокотехнологических компаний в США демонстрирует устойчивый рост. В таких условиях глубокий отток инвестиций с emerging markets практически неизбежен.

Сейчас мир застыл на пороге нового технологического уклада – НБИК-конвергенции (нано, био, информационные и когнитивные технологии, объединенные между собой). Динамика длинных экономических циклов Кондратьева показывает, что в рамках старого технологического уклада мировая экономика долго расти не сможет, потенциал старых форм практически исчерпан. Зато переход к новому технологическому укладу, разработка принципиально новых технологий и продуктов способны сформировать несколько активных точек роста мировой экономики, и судьба развивающихся стран будет зависеть от того, насколько они смогут вмонтировать свой экономический профиль в этот новый уклад.

В то время как индекс S&P 500 Financials (банковский сектор) показывает самое длинное снижение за последние годы, казначейские облигации США и акции высокотехнологических компаний показывают устойчивый рост и становятся объектом все более пристального внимания инвесторов со всего мира. Похоже, мировой капитал начинает усиленно двигать фишки своих ставок, ставя на те страны и направления, которые будут эпицентром будущего экономического роста. Роста на платформе нового технологического уклада.

Что касается Украины, то воздействие на нее возможного кризиса будет мультиплицировано не только нашей сырьевой зависимостью по экспорту и энергетической - по импорту, но и крайне напряженным треком выплаты внешних долгов 2018-2020 гг. Нам нужны новые кредиты для рефинансирования старых, а наиболее удобный момент для привлечения внешнего финансирования Минфин уже упустил, равно как и программу сотрудничества с МВФ, которому надоели фокусы нашей элиты с принятием антикоррупционных законов в стиле: "Палец чувствуете? А ручки-то вот они". Зато у нас не устают повторять о великом будущем аграрной "сверхдержавы" и заверять в том, что отток трудовых ресурсов – это не проблема, а "перемога". Ну, ребята, аграрные "сверхдержавы" без людей в новом технологическом укладе как бы не нужны…

Алексей Кущ