«Добро пожаловать в ад!»

Украинские военнослужащие в массовом порядке оставляют позиции

Установлено, что средняя продолжительность жизни солдата ВСУ на фронте в Донбассе составляет всего от 12 до 13 суток. В этой обстановке украинские военные предпочитают массово сбегать со своих позиций. Эксперты отмечают, что моральное состояние противоборствующих сторон находится на противоположных полюсах: ВС РФ успешно идут вперед, а украинские формирования все чаще бунтуют.

Вооруженные формирования Украины несут большие потери. Из-за этого мобилизованные в ряды ВФУ жители западных областей отказываются ехать в Донбасс, сообщили в российском военном ведомстве.

«Военнослужащие 100-й бригады территориальной обороны в городе Луцк Волынской области в полном составе отказались участвовать в боевых действиях. Командованием ВСУ бригада разоружена, зачинщики арестованы, принято решение о переформировании данного соединения», — отметил официальный представитель Минобороны РФ генерал-лейтенант Игорь Конашенков.

«Мы снимем все судимости со всех осужденных режимом Зеленского за уклонение от службы в Вооруженных силах Украины (ВСУ), а также поощрим их за отказ от участия в боевых действиях против мирного населения и неисполнение преступных приказов», — заявил недавно в своем Telegram-канале член главного совета администрации Запорожской области Владимир Рогов.

Отказ целой бригады воевать — это серьезный звонок для украинских властей: он говорит о том, что целые подразделения выходят из-под контроля. В Луцке произошел бунт. На бунт решаются от отчаяния, когда люди понимают, что впереди их ничего хорошего не ждет, а шансы выжить минимальны. Тероборона в массе своей — это недавно мобилизованные и плохо обученные гражданские люди. Они видят, как российская армия методично перемалывает украинские формирования, трезво оценивают свои шансы и не хотят умирать…

Ежедневно украинские военнослужащие массово сдаются в плен. Раненых отправляют в больницы, остальных — временно — в спецучреждения. Вот рассказы некоторых попавших в плен вояк «незалежной».

Виктор Воробьев сложил оружие 25 марта. Ему 23 года, родом из села Заиковка Луганской области. Дважды подписывал контракт — так он решил заработать, поскольку в семье сложно с финансами. За службу в зоне боевых действий на первой линии ему платили 33 тысячи гривен (64 тысячи рублей) в месяц.

Попал в разведвзвод второго батальона 53-й бригады. В декабре 2021-го бригаду отправили под Волноваху. «Нас не вводили в курс дела. Мы просто выполняли свои задачи. А именно — собирали информацию о противнике. Выясняли, какие стоят бригады, кто командир, какой штат, чем вооружены, — перечисляет Виктор. — Запускали беспилотники. Смотрели, где позиции, окопы. Данные получали в том числе от местных — командиры договаривались. За деньги».

В конце февраля Воробьев с сослуживцами были у Новогнатовки. Часть военных осталась в поселке. При отступлении комбат приказал открыть по ним огонь. «Били по своим же. И по мирным жителям. Главный объяснил это тем, что подходила армия ДНР: "Зато уничтожим много людей и техники"», — на этих словах Виктор опускает глаза.

У батальона были большие потери. Командир пообещал эвакуировать бойцов в Днепр, а оттуда в штаб — в Днепропетровскую область. «На деле нас продержали пару дней в городе, а затем вернули, по сути, обманом обратно. Да еще и высадили прямо в центре Волновахи — в отделении полиции», — рассказывает пленный. Причина простая: населенный пункт считается под контролем до тех пор, пока занято административное здание.

«В поле не окапывались, поскольку нас сразу бы накрыли артиллерией. Считалось, что в городе проще — ответный удар не всегда приходит, — объясняет преступную тактику Виктор. — А наши насыпали. Спрячутся за дом, прикрываясь людьми, отстреляются и дальше. Такой приказ…».

Пополняли батальон мобилизованными без опыта. Бронежилеты — без защитных пластин, касок нет, автомат с двумя магазинами. И с таким вооружением и снаряжением — на передовую: «Три тысячи человек нас отправили. Когда мы выходили из Волновахи, осталось только шестьсот».

Отступали в село Никольское. Мост взорвали саперы. Разместились в школе — «больше негде». Комбат заверил бойцов, что сюда республиканские силы точно не пройдут.

«ДНР прорвали оборону с левого фланга. Завязался бой. У нас были NLAW, которыми никто не умел пользоваться. Не смогли запустить Javelin. Бегали в итоге с РПГ и "мухами"», — разводит руками Воробьев.

Выжившие — около 200 человек — начали отходить. Но на следующий день батальону прислали еще 400 бойцов с приказом идти на штурм.

«Мы возмутились. У нас ни техники, ни БК. О каком наступлении может быть речь?» Виктор решил уехать, понимая, что за это на Украине ему грозит до 25 лет: «Воевать я не хочу. Это не стоит никаких денег»…

Старший лейтенант Юрий Закопец с позывным «Калина» попал в плен 8 мая. Командовал взводом 24-й механизированной бригады ВСУ, воевал в нацбатальоне «Донбасс»*.

У руководства был на хорошем счету — награжден украинским орденом «За мужество» ІІІ степени и медалью «Защитнику Отчизны». Выступал на торжественном собрании в Верховной раде по случаю Дня Конституции. Хотя уверяет, что вовсе не стремился вверх по карьерной лестнице. «Плюс в том, что я мог взять отпуск в любой момент и побыть с семьей, чего не позволят тем, кто рангом выше», — поясняет он.

В конце февраля находился в городе Золотое, затем его отправили к пограничникам в Красный Лиман оборонять блокпосты. «Стояли под городом. Занимали заброшенные заправки, рыли блиндажи и траншеи».

В апреле, когда ситуация накалилась, поставили задачу: вывезти мобилизованных на передовую. «Они не обучены. Без касок, бронежилетов. Выдали автомат, четыре рожка, старый советский подсумок — и вперед. Парни морально подавлены — их отправляли на посты, а потом вдруг как пушечное мясо решили бросить на верную смерть».

Юрий отказался исполнять приказ. Его отстранили от командования и перевели в батальон, который стоял под Попасной. «Там были мощные бои. Я понимал, что это билет в один конец», — продолжает старший лейтенант.

Удалось уйти в отпуск на 15 дней — попытался перевестись преподавателем в Академию Сухопутных войск. Отказали. На фронт вернулся в начале мая.

«Надеялся, что нашу бригаду отведут. В Попасной были огромные потери. Но никто этого делать не собирался, — продолжает Закопец. — Что стоит слово офицера, если командир бригады получил звезду Героя Украины. Например, в батальоне было 300 трехсотых, 54 — двухсотых и почти 20 без вести пропавших. То есть не хватало 70% личного состава. Притом что официально допускается не больше 30%».

Чтобы восполнить потери, прислали людей из территориальной обороны (ТРО). Восьмого мая Юрия отправили под Камышеваху в районе Попасной, чтобы разместить там пограничников. Хотя местность разведчики не осматривали, комбат заверил: «Там свои».

«Проводили рекогносцировку. Ходили по "зеленке" и наткнулись на позиции русских солдат. Мы приняли их за своих, как и они нас. Поздоровались. Пригляделись — ленточки белые. Не наши. Шансы на успех, если бы мы открыли огонь, — нулевые. Нас семеро, их значительно больше. Принял решение сберечь жизни личному составу и сложить оружие», — рассказывает он.

На условия в плену не жалуется. Напротив — удивлен отношением к ним. «Ожидал совсем другого. Не бьют, не издеваются, хорошо кормят».

«Сослуживцам хочу передать: меньше верьте телевизору, думайте головой. И не забывайте о семье — мысли о родных могут сберечь жизнь, — говорит Юрий. — Меня на данный момент поддерживают многие. И мы готовы дать показания на трибунале против преступлений высшего военного командования».

Надеется вернуться домой. Пока об этом говорить рано, он все еще под пристальным наблюдением. Против некоторых его сослуживцев из 24-й бригады возбудили уголовное дело по части первой статьи 356 УК (жестокое обращение с гражданским населением, применение в вооруженном конфликте запрещенных средств и методов ведения войны). По версии Следкома, четверо обстреливали из тяжелого вооружения гражданские объекты…

Братьев Дмитрия и Юрия Твердохлебов — таксиста и строителя — мобилизовали 5 марта. Определили в Нацгвардию (часть 3036). Командир заверил, что их задача — стоять на блокпостах в Днепропетровской области.

«Месяц проходили так называемый курс молодого бойца. Ничему толком не учили. Дали на руки по десять патронов пострелять. Объяснили, как разбирать автомат. Вот и все. Мы не были готовы к бою. Даже с оружием не понимали, как обращаться, — возмущается Дмитрий. — А вот чего хоть отбавляй — так это патриотических речей. Всё рассказывали, как мы доблестно воюем».

После вывезли в Донецкую область. А оттуда посреди ночи на «Казаке» (БТР) — в Рубежное. «Кто за рулем, мы так и не поняли. С нами отправили еще двоих — отца с сыном. На месте нас встретил человек, представившийся главным на позиции, со словами: «Добро пожаловать в ад!». Тропами в кромешной тьме повел в чей-то гараж. Велел по очереди дежурить наверху. А потом просто ушел», — с горечью вспоминает Юрий.

Никаких приказаний и инструкций не получали. Сухпайки не выдали. Было только то, что успели накануне купить: пара баклажек с водой, две банки тушенки, несколько банок паштета. Командиры на связь не выходили, что делать — непонятно.

«Отправили сразу на передок. Из экипировки — автомат Калашникова, четыре рожка к нему. И все. Просто бросили на произвол судьбы», — жалуется Юрий. К тому моменту завязались бои на окраинах города.

В первый же день, прятались в подвале — наверх не сунуться, работала русская артиллерия. Их быстро окружили, помощи ждать было не от кого. Братья вместе с сослуживцами сдались в плен.

«Нас нормально встретили, дали закурить, поделились пайком. Не ожидал такого, — признается Юрий. — Наши хлопцы гибнут ни за что. За чьи-то амбиции. Семьи лишаются кормильцев, города разрушены. Заканчивайте». Дмитрий с Юрием — в режимном месте. Виделись за это время всего пару раз. Отмахиваются: «Зато в безопасности!».

Контрактника Алексея Бендаса, как и братьев Твердохлебов, тоже отправили на передовую, хотя обещали держать в тылу. Служил в Нацгвардии (часть 3018).

«Меня и еще шестерых в конце февраля привезли на позиции под Стаханов. Никаких инструкций, мы не понимали, что нам делать, — рассказывает двадцатилетний парень. — Когда на нас двинулись танки, бросились в лес. Вышли к своим через неделю, в Северодонецк».

Черед пару дней их вывезли в Лисичанск. Обещали, что вернут домой, а в итоге ночью перебросили в Рубежное. «Мы были окружены, прятались в подвале. Единогласно приняли решение сдаться. Я лично не сожалею нисколько. В данной ситуации это единственный вариант», — подчеркивает боец.

Уполномоченный по правам человека в ЛНР Виктория Сердюкова отмечает, что условия содержания пленных «соответствуют принципам и нормам международного гуманитарного права». Им оказывают всю необходимую помощь, в том числе медицинскую.

Тех, кто будет уличен в совершении военных преступлений, будут судить по уголовным статьям. Остальных же обменяют.

«Украина не спешит забирать своих военнопленных и всячески саботирует этот вопрос. ЛНР и ДНР готовы обменять всех на всех, кроме подследственных, — уточняет Сердюкова. — Родственники украинских военных жалуются, что их правительство не предоставляет информацию о состоянии и местоположении попавших в плен. От них просто открестились».

Один из последних крупных обменов состоялся 29 июня — 144 человека на 144. «Я виделась с некоторыми из побывавших в украинском плену. Они рассказывали о нечеловеческих условиях. На них оказывали морально-психологическое давление, физическое — прибыли с переломами, гематомами, ножевыми ранениями, — перечисляет Сердюкова. — Людей даже успели осудить по каким-то надуманным мотивам. Никакого процесса, приговор зачитывали дистанционно. А напоследок предупреждали, что в следующий раз «живыми брать не будут». Мол, станут «без вести пропавшими».

Власти ЛДНР призывают солдат ВСУ сложить оружие — в соцсетях есть инструкция, как законно оставить позиции, избежав уголовного преследования на родине.

Рекомендуют записать видеоролик с объяснением, почему невозможно выполнить приказ командования. «При выходе из района боевых действий сохраняйте личное оружие, не пристегивая магазины. Тяжелое вооружение оставьте», — указывается на официальном канале Народной милиции ЛНР.

И добавляют: при встрече с подразделениями армий России, ДНР и ЛНР необходимо поднять руки вверх, продемонстрировать белую ткань. Так уже поступили военнослужащие 115-й, 56-й бригад, нацбатовцы с «Азовстали» и другие. В том, что скоро их примеру последуют остальные, сомнений не остается.

 Александр Владимирович Пронин – полковник, военный журналист