Новости

Доктор Комаровский: «Я бы ситуацию с Линчевским внес в учебники как единицу саботажа - 1 Линч»

Самый медийный медик страны Евгений Комаровский резко сократил количество интервью, опасаясь неточности формулировок и интерпретаций, которые в последнее время так часто использует пресса. Для “Вестей” он сделал исключение. Теледоктор поделился мнением о скандале с заместителем министра здравоохранения, новинках медицинского законодательства и о том, как обычному пациенту выжить в шторме медреформы, выбрать хорошего семейного врача, и не стать статистикой естественного отбора.

“Вы гнусные популисты, а это – рак“

Евгений Олегович, хотелось бы начать с чего-то оптимистичного, но ситуация в медицине несколько другая, поэтому начнем с событийного. Что скажете по поводу репутационного скандала с Линчевским?

– Когда я увидел, что кто-то дал ссылку в Фейсбуке на слова Линчевского, то первым делом попытался найти полную стенограмму. И я был потрясен глубиной цинизма людей, которые попытались из ничего сделать сенсацию.

Я считаю, что Линчевский не сказал вообще ничего! Ничего, что было бы неуместно в том контексте, в котором он выступал. Более того, когда Счетная палата обвиняет МОЗ в том, что 25% погибших – это много, и что вы неправильно тратите деньги и вообще не надо так тратить деньги, а им говорят: “что вы мелете, идиоты”? – вот надо было так и сказать: “Вы идиоты, вы гнусные популисты, вы пытаетесь заработать политический капитал на крови, вы не понимаете, что те люди, которых нельзя вылечить в Украине, они все умрут! Это рак!”

Я же сам сталкиваюсь с этим каждый божий день. Я даю вам интервью, вы задаете 50 вопросов, получаете 50 ответов. Кто-то дает ссылку на это интервью, взяв в качестве предисловия один из ответов. Следующий берет из этого ответа одно предложение, и на этом начинает строить свои гипотезы… Понимаете?

И это превратилось в огромную проблему журналистики и правового поля. Из-за чего я лично соглашаюсь на интервью только в прямом эфире и только тогда, когда журналист готов мне все показать и исправить все то, что ему “показалось”.

За 26 лет у нас было одно реальное достижение – свобода слова, а сейчас мы ее убиваем. Раньше я писал, что День защиты детей – это праздник со слезами на глазах. То же самое я теперь могу сказать о Дне журналиста. Сохраниться в этой профессии сложно и ответственности нет никакой.

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

В свете вот этого этического скандала на второй план ушел скандал хирургический, который тоже появился в сети почти одновременно со стенограммой – Линчевский оперирует сердце, не снимая часов. Как думаете, можно ли эти информповоды связывать, действительно ли в Украине есть некое антиМОЗовское лобби?

– Я не уверен, что это прям какая-то подпольная организация, которая заседает и принимает решения. Но я еще в 2014 году в статье “Мысли к реформе здравоохранения” написал, что главной проблемой реформаторов будет саботаж. И мы с этим сталкиваемся каждый божий день. Лобби – не лобби, но нельзя реформировать здравоохранение в отсутствии денег и законов.

При этом в их отсутствии все время обвиняется МОЗ. И понятно, что ни один наш человек, нормальный, вменяемый, не согласится возглавить МОЗ, потому что понимает, что при отсутствии денег и законов реформировать ничего нельзя. Тебя сделают козлом отпущения.

Поэтому он может возглавить МОЗ только, когда для него моральные потери будут возмещены бизнесом – тем, что ты разрешишь, подпишешь и так далее. Поэтому Супрун, которая пришла из другого мира, – она инопланетянка. Ну вот смотрите, вы знаете о том, что в Украине есть Академия меднаук?

Разумеется.

– Это, казалось бы, самая уважаемая медицинская организация. Она существует за бюджетный счет. Они содержатся за наши с вами деньги. Скажите мне, мы имеем право требовать от Академии медицинских наук, чтобы хоть один ее представитель вышел на телевидение и сказал: “я, как ученый с мировым именем, рекомендовал бы сделать вот так” или “не надо нам эти протоколы, давайте нам вот эти” или “вот мы провели исследование”, “наши достижения украинской науки значительно выше, чем эти проклятые протоколы”. Но эти люди живут по принципу “чем хуже, тем лучше” – тем быстрее вы уйдете, и мы все будем на белом коне.

Первый совет, который бы я дал будущему министру здравоохранения, а он ведь будет совсем скоро, что кто бы вас ни звал на эту должность, – идти нельзя, не обеспечив себе доступ к коммуникациям. Огромное количество первых кнопок страны в один голос тиражируют абсолютную ложь.

Я бы ситуацию с Линчевским внес в учебники как единицу саботажа - 1 Линч. Мне кажется, сейчас у любого журналиста должна быть тяга провести расследование, каким образом записи совершенно непубличного заседания появились в СМИ.

 “На месте руководителя пресс-службы МОЗ я бы сказал начальству: закройте рот“

Так а что тут расследовать? Даже Супрун на заседании дисциплинарной комиссии заявляла, что у Богомолец полная стенограмма каким-то образом появилась раньше, чем у Минздрава…

– То есть вы намекаете на заказчика? Ну смотрите, за всем этим всегда стоят конкретные люди. А огромное количество людей, которые ни черта не понимают, начинают на этом спекулировать.

Медицина уже давно превратилась в такую лакмусовую бумажку. Как только политики начинают говорить о медицине, мне становится страшно даже не за медицину, а за нашу страну. Поэтому на месте Супрун я бы упал в ноги к Савику Шустеру и просил бы сделать регулярную программу посвященную медицине.

Видите ли в чем дело, Евгений Олегович. Тут же проблема не с доступом к каналам коммуникации. Ведь несмотря на то, что у Супрун работает огромная пресс-служба, многие журналисты говорят, что получить с ней интервью невозможно или очень сложно по крайней мере. У меня был опыт, но простым я бы его не назвала…

– Так любое интервью в прессе может быть перекручено и использовано против МОЗ! А адекватных спикеров, умеющих просчитывать последствия собственных слов на один-два шага вперед в Минздраве просто нет. Поэтому лучше делать молча свое.

Я сейчас очень мало даю интервью, потому что с моим опытом я уже с первых двух вопросов понимаю, что мне придется три часа это все переписывать. И пресс-служба понимает, сейчас шеф что-то ляпнет.

А Супрун ляпает постоянно. И даже когда она говорит абсолютно правильные вещи, и говорит их в виде аксиом, – они для всего мира аксиомы, но в нашей стране – это теорема, которую нужно доказывать.

Когда она говорит, что нигде в мире нет такой скорой помощи, в которой ездят врачи, то для современной медицины это аксиома. Нельзя учить специалиста много лет, а потом посадить его в скорую помощь, чтобы он беседовал с бабушками о гипертоническом кризе.

Такого не бывает! Но когда Супрун такое произносит – это воспринимается как теорема. Да будь я руководителем пресс-службы, я бы вообще сказал: “закройте все рот, не умеете давать интервью правильно – не давайте”.

“Вакцинация – это задача для СНБО, и никакой демократии здесь быть не может“

Давайте все-таки перейдем к темам, более близким к медицине. Сейчас все озабочены вопросом, как же выбрать врача для себя и своих детей и не ошибиться? По какому принципу доктор Комаровскийсоветует выбирать семейного медика?

– Прежде всего я хочу сказать, что сегодня у нас крайне мало специалистов, которым можно доверить и ребенка, и взрослого. Поэтому, если вы живете не в деревне и выбор у вас есть, я бы все-таки рекомендовал взрослым идти к терапевту, детям – к педиатру. Но таких специалистов крайне мало.

Надо же понимать, что ваш выбор и мой выбор может определяться совершенно разными критериями. Я бы хотел, чтобы врач не стеснялся сказать: “я не знаю, давайте понаблюдаем”, “я не буду сейчас ничего назначать, давайте сделаем анализ крови”, “вы знаете, вот это лекарство, которое вы всю жизнь пьете – это напрасно выброшенные деньги”.

Что вы хотите от доктора? Чтобы он был рядом и помогал вам нормально жить или чтобы он выдал вам золотую таблетку от всех болезней? Любовь и доверие к врачу определяется только тем, насколько ваше представление о хорошем враче совпадает с позицией доктора. И очень часто к медицине это не имеет никакого отношения.

Нам всей страной надо признать, что есть научная медицина – и нам с ней надо или согласиться, или удавиться. Другого варианта нет. Ну представьте, я адекватный врач, знаю современные протоколы, в Польше я заработаю 2000 евро, меня все будут любить и ценить, а если мне что-то не нравится, то я могу уехать в соседнюю Словакию. Какого черта я буду сидеть здесь, в унижениях и  бесправии?

У нас была полная полянка грибов: белые, лисички, рыжики и рядовки. Мы сделали все, чтобы белые, лисички и рыжики свалили. А теперь мы спрашиваем: а какая рядовка лучше?

Вот кстати, об условиях для медиков. Рада приняла новый закон о трансплантации и, насколько я слышала от специалистов, он мало того что ничего по сути не меняет, еще и ставит медиков под удар. Что скажете?

– “Закон о трансплантации” – это абсолютная имитация активности. Вот вы кардиохирург, вы делаете каждый день несколько операций — стентирования, шунтирования и так далее. У вас хорошие результаты, и вы имеете неплохие благодарности в карман или доход от страховой компании. Что должно заставить вас заниматься трансплантацией? Ничего!

Разве что собственная идейность.

– Идейность, после которой каждая гибель вашего пациента будет вызывать радость у коллег и кучу неприятностей? Поэтому все крики со стороны комитета (ВР, - Ред.) о том, что мы сделали что-то выдающееся, это все рассчитано на дилетантов. Проблемы трансплантологии лежат в области интеллекта нации и общественного сознания.

Есть клиники, где проводят операции безнадежно больным, и девять умирают на столе, а выживает – один. Если бы их не оперировали, умерли бы все. А есть клиники, где не делают – и там никто не умирает! И общественность не видит разницы.

Поэтому любая больница сейчас должна начинаться со службы безопасности и хорошей юридической службы. Я вообще пока не вижу возможностей реформировать медицину – коммуникации нет, денег нет, закона нет в принципе…

И даже министра нет…

– Вы совершенно правильно заметили.

Не могу не затронуть вашу любимую тему. Корь, ботулизм, столбняк уже есть. У нас инфекционное изобилие. Ситуация с вакцинацией хоть как-нибудь изменилась? Испугались?

– Не изменилась вообще! Даже для того, чтобы испугаться, надо же мозги иметь. Все адекватные люди уже давно вакцинировались сами и защитили своих детей. На остальных подействует только смерть.

Жестковато вы с естественным отбором...

– А Украина давно в естественном отборе! Судя по людям, которые сидят в правительстве, в Раде и АП, их туда отправили, чтобы осуществить из страны бегство всего нормального. Еще раз говорю, инфекционные болезни - это дело государственной безопасности – решить эту проблему можно только на уровне СНБО и никакой демократии в этом вопросе быть не может. Если мы превращаемся в страну, где правила поведения диктуют активисты – это бред.

“Я вам такие записки врача напишу, что Булгаков плакать будет"

Евгений Олегович, вы выкладываете в открытый доступ книги и видеопрограммы. И хотя сами – ярый противник самолечения, но по сути учите родителей, как избегать контактов с медициной по максимуму. Скажите, где грань, за которой заканчивается возможность мамы лечить сопли дома и пора бежать к доктору?

– Это один из самых важных вопросов, и с него начинается любое медицинское просвещение. Поэтому любой мой рассказ обязательно содержит перечень симптомов, когда вы должны немедленно прекратить самолечение и обратиться к врачу.

И поверьте мне, количество людей, готовых меня покусать в медицине, настолько велико, что, если бы я хоть раз дал маме шанс на самолечение в опасной ситуации, меня бы уже давно съели. Я всегда четко говорю о том, когда нужен врач – всегда. Но бывает, что врач нужен неотложно...

Всемирная организация здравоохранения, между прочим, за самолечение. Информированное, ответственное и ограниченное во времени знанием симптомов. И раз вы стали родителями, вы обязаны знать основы первой помощи и при соплях, и при боли в ухе, и при носовом кровотечении.

Ведь когда перегорела лампочка, вы не вызываете электрика, но когда раздается хлопок и во всем доме гаснет свет, вы в трансформатор не полезете. А сопли у детей случаются намного чаще, чем перегорают лампочки.

В одном из интервью вы назвали себя коммуникатором между обывателем и официальной медициной. Вот у меня, исходя из положения вещей в здравоохранении, есть только один вопрос: что у обывателя с ушами, почему вас почти никто не слышит?

– Конечно, когда ты орешь, а тебя никто не слышит, хочется сказать – а идите вы… Знаете, у меня в запасе столько историй про дебилов в медицине – я вам такие записки врача напишу, что Булгаков плакать будет.

Моя аудитория сейчас насчитывает 100 миллионов человек, а слышит меня из них 10%. Но 10% - это ведь 10 миллионов! Эти цифры дают силу. Имею ли я моральное право всех послать, будучи каналом коммуникации с огромным влиянием, – ну наверное, нет…

Марина Шевченко