Донбасс: от экологической катастрофы до геноцида

То, что индустриальный Донбасс, напичканный тысячами предприятий, так или иначе неблаготворно влияет на окружающую среду и здоровье людей в крае живущих, не требует доказательств. Но это только первая экологическая аксиома

Вторая звучит так — вооруженная интервенция Украины, пытающейся подавить волю и чаяния народа края, принесла с собой усложнение ситуации, которая в любой момент может обернуться техногенной катастрофой. И не только.

Шахты на войне страдают первыми

Конечно, в первую очередь пострадала угольная промышленность. Она устроена так, что даже кратковременные нарушения в нормальном снабжении материалами прекращают жизнедеятельность не только работающего, но и законсервированного предприятия. Так, после многомесячных артиллерийских ударов ВСУ возникли проблемы у закрытых донецких шахт им. Панфилова и Октябрьский рудник, у горловской шахты им. Гагарина. Работать на этих предприятиях, попавших в зону обстрела, опасно. А значит, есть вероятность, что шахты будут неконтролируемо заполняться подземными водами, подтапливать близлежащие территории, в том числе рабочие поселки. Проблема для Донбасса не новая. Но если раньше речь шла только о том, что на работы по откачке воды и поддержанию законсервированных шахтных стволов в порядке не хватает денег, то теперь по ним просто сознательно вели огонь, дабы причинить ущерб непокорному краю.

В 2014-2015 годах украинские артиллеристы сознательно, по приказу своего командования вели огонь и по работающим шахтам. Как, например, по шахте им. Засядько в Донецке, которая имеет несчастье находиться в прифронтовом Киевском районе столицы Донецкой Народной Республики. В первые годы войны несколько раз возникали просто катастрофические ситуации, когда шахта из-за обстрелов обесточивалась. Под землей оставались горняки, прекращалась не только работа, но и принудительная вентиляция подземных выработок. Ведь шахта им. Засядько входит в число так называемых внекатегорийных по метану и внезапным выбросам. К счастью, обошлось, но можно представить себе, к чему могла привести преступная деятельность украинских военных.

Кроме того, здесь еще момент непрямого воздействия военных действий, ведущихся Украиной против республик. Понятно, что из-за войны снизился уровень добычи угля на шахтах региона. Это означает отток рабочих кадров с предприятий. А мы начали с того, что любое вмешательство в работу такого сложного горно-геологического организма может привести к ухудшению не только социально-экономической, но и экологической обстановки.

«Малой ядерной зимы» пока избежать удалось

Но, без сомнения, самым страшным и преступным действием первого этапа военного конфликта в Донбассе были обстрелы из артиллерии крупных калибров и «градов» Горловки. В этом 350-тысячном промышленном городе кроме многочисленных угольных шахт и ртутных рудников расположены Горловский казенный завод, где уже несколько десятилетий хранятся емкости со страшным ядом мононитрохлорбензолом. Его называют «кровным ядом», потому что, попадая в кровь, он окисляет гемоглобин, превращая его в метгемоглобин. При этом прекращается процесс транспортировки кислорода, что приводит к быстрой смерти. Это вещество применяется в промышленности для производства различных красителей. Даже ничтожной части его, попавшей в источники воды и атмосферу, достаточно для того, чтобы устроить в Донбассе «малую Хиросиму». Кроме того, в случае распространения яда в зону его поражения могут попасть российские города Ростов-на-Дону и Белгород (на Украине — Харьков и в ДНР — Мариуполь).

Кстати, в 1989 году в Горловке уже была авария. Тогда из неприспособленных для хранения химикалий ёмкостей вытекли отходы, в числе которых был и мононитрохлорбензол. Ядовитая жидкость попала в шахтные стоки, в результате чего погибли шахтёры и пошедшие их вызволять горноспасатели.

Крупная цель для украинской артиллерии — один из крупнейших в СССР и Украине химический концерн «Стирол». Снаряды на его территорию в этом конфликте уже прилетали. От беды пока Господь отвел. Потому что огромное количество производимого и хранящегося здесь аммиака и его производных в случае разрушения украинскими снарядами емкостей и цехов накрыли бы своими парами не только Горловку, но и выжгли бы территорию в сотни и тысячи квадратных километров. Тогда, в 2014-м, когда мины и снаряды желто-голубой армии стали прилетать в город и падать в опасной близости от цехов, пресс-секретарь концерна «Стирол» Павел Брыков забил тревогу. По его словам, «на протяжении последних трёх недель Горловка и, в частности, территория крупнейшего в Украине химического гиганта — завода "Стирол" — подвергаются бомбардировкам. Наносятся удары, ведутся миномётные обстрелы, украинскими войсками используются РСЗО "Град" и даже установки "Ураган". Например, 5 августа 2014 года целенаправленно по "Стиролу" было выпущено пять залпов из самого мощного оружия массового поражения, имеющегося на вооружении у украинской армии, — РСЗО "Ураган", а также несколько залпов установки "Град".

© РИА Новости, Игорь Маслов | Перейти в фотобанк

Брыков заявил тогда, что «из-за безответственных действий украинской армии жители Украины, России и Белоруссии ежедневно подвергаются смертельному риску вследствие экологической катастрофы, размеры которой невозможно предсказать».

На Киев нажали европейские союзники, им техногенная катастрофа, устроенная их подопечными, была ни к чему. Но гарантии, что вырвавшиеся из смирительной рубашки евросанитаров националисты не попытаются осуществить свои человеконенавистнические планы мести непокорным «ватникам» и «сепарам», никто дать не может. Ведь различные районы Горловки и по сей день ежедневно подвергаются артиллерийской бомбардировке украинской армии.

Кстати, члены украинских националистических батальонов тогда же, пять лет назад, пытались устроить провокацию еще на одном крайне опасном для экологии предприятии — Авдеевском коксохимическом заводе (АКХЗ). Мины и снаряды прилетали точно в коксовые батареи со стороны расположения украинских войск.

И еще один «химический» эпизод. Глубоко в тылу ВСУ ее солдаты устраивают мародёрские рейды на химический и цинковый заводы в Константиновке. Выносят все, что только могут, — материалы, оборудование, которые необходимы в работе предприятий. О том, что это может привести к сбоям в работе опасных предприятий, никто не задумывается. «Да и зачем им задумываться, — возмущается бывший работник Константиновского цинкового завода Валерий Сергеевич, — ведь они уедут, а если что случится, то расхлебывать нам. А нас они за людей не считают. Мы же все поголовно голосовали 11 мая 2014 года за отделение от Украины, независимость Донбасса».

Внимание, мины!

Отдельная проблема в большой теме экологических — минирование прифронтовой полосы в Донбассе. Обе стороны конфликта за пять лет наставили невероятное количество мин, выведя десятки тысяч гектаров земли не только из сельскохозяйственного оборота, но и просто из безопасного пользования местными жителями для своих нужд. Пахотные земли зарастают, приходят в негодность сады и лесозащитные посадки.

Республики Донбасса время от времени пытаются свою территорию хоть как-то очистить от смертоносных ловушек, украинская же, напротив, ставит новые мины. Последний пример — установка на днях свежих минных полей под Золотым — в зоне, определенный международными посредниками для пилотного разведения войск конфликтующих сторон. ОБСЕ этот вопиющий случай, как говорится, взяло на карандаш, да что толку? Невероятно, но факт — крупнейший индустриальный край Европы сегодня по «загрязненности» минами переплюнул самые опасные африканские зоны.

Люди уходят с этих земель, а в Донбассе, сложном в климатическом отношении регионе, это означает только одно — гибель культурной территории, снижение уровня продовольственной безопасности населения.

Почему Донбассу еще не перекрыли воду?

О воде Донбасса было сказано уже немало. Ее в степном краю всегда не хватало. В советское время был построен канал «Северский Донец-Донбасс», который нынче контролирует Украина. От Славянска до Мариуполя этот канал дает воду и жизнь людям. Но с самого первого дня захвата власти в Киеве националисты мечтают перекрыть его. Примерно так, как сделали это с Северо-Крымским каналом. То, что это приведет к засухе, засаливанию сельскохозяйственных почв и отравлению атмосферы, их не волнует. Зато те, кто желает говорить на родном языке и не желает при этом «зиговать» и чтить нацистских героев, будут покараны. И можно не сомневаться в том, что донбасский канал постигла бы участь обезвоженного крымского, если бы, например, Славянск с Краматорском или хотя бы Мариуполь вооруженным силам ДНР удалось удержать за собой.

Бесконечные обстрелы Донецкой фильтровальной станции, а также многочисленных водоводов по всей линии соприкосновения ВСУ с Народной милицией республик подтверждают это предположение. Качество воды в Донецке и других донбасских городах давно упало и держится на условно допустимом уровне.

Впрочем, тут уже мы вынуждены говорить даже не об экологической, а о гуманитарной катастрофе, а если уж совсем честно — о геноциде миллионов жителей ДНР и ЛНР, который сознательно устроили власти нынешней Украины. Что им природа, земля, реки, если они людей готовы уничтожать во имя своих бредовых нацистских идеек?

Олег Измайлов