Есенин без сенсаций

В ночь на 28 декабря 1925 года в пятом номере ленинградской гостиницы «Англетер» Сергей Есенин оборвал свою жизнь. Его смерть потрясла читающую Россию.

Августа Миклашевская, которой поэт посвящал проникновенные стихи, писала: «Я видела, как ему трудно, плохо, как он одинок. Понимала, что виновата и я, и многие, ценившие и любившие его. Никто из нас не помог ему по-настоящему. Он тянулся, шел к нам. С ним было трудно, и мы отходили в сторону, оставляя его одного».

Состояние поэта, которое привело к трагической развязке, подробно описывала в своих воспоминаниях и дневниках Галина Бениславская:

«1. Болезнь. Такое состояние, когда временами мутнеет в голове, и все кажется конченым и беспросветным.

2. Полное одиночество – ни сестер (Катя была потеряна для него, а Шура ребенок), ни родителей (они ему чужие), ни жены (много женщин, и у них или своя жизнь, или неинтересны ему), ни друзей, ни (а это очень важно было Сергею) детей (они были не с ним).

3. Оторванность от жизни страны – только пилигрим, а не участник ее.

4. Житейские тяготы. Нужна квартира, а ее нет. Нужны деньги – из-за них приходится мыкаться по редакциям. И при этом со всех сторон долги и со всех сторон требуют и требуются деньги…

Не было ни одной зацепки. И в этот момент инстинкт жизни уступил место воле к избавлению и покою… Была острая безнадежность…»

3 декабря 1926 года на могиле Есенина Галина Артуровна написала на папиросной коробке предсмертную записку: «Самоубилась» здесь; хотя и знаю, что после этого еще больше собак будут вешать на Есенина. Но и ему и мне это будет все равно». И она не ошиблась. «Навешивание» имеет место быть и в наше время.

Существует много версий ухода из жизни Есенина. Одну из них в модной некогда книжке «Тайна гостиницы «Англетер» изложил экс-работник МВД, полковник в отставке Эдуард Хлысталов. Автор поставил своей задачей «…окончательно снять завесу с тайны гибели Есенина и смыть черную грязь, толстым слоем наляпанную на честь и достоинство русского национального поэта». Цель, как видим, благородная, но насколько она удалась полковнику? Мне кажется, его сочинения явились новыми комьями грязи, брошенным в поэта.

«Тайна гостиницы «Англетер» начинается с рассматривания под увеличительным стеклом двух фото мертвого Есенина, полученных Хлысталовым от какого-то анонима. Версия убийства поэта основана на вольной интерпретации криминалистом-полковником акта, составленного участковым надзирателем Николаем Горбовым в номере гостиницы, где покончил с собой Есенин.

Вопреки составленному акту, Хлысталов профессионально подгоняет все под политическое убийство, используя для этой цели и рассказ художника Сварога, который был приглашен для зарисовки мертвого Есенина. В рассказе, как в боевике, есть все: «Сначала была «удавка»… удар выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открывалась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде…» За этой сенсацией искажено заключение патологоанатома Гиляревского, который проводил экспертизу, не учтены достоверные описания семи масок и гипсовой копии правой руки, снятые с мертвого поэта.

Гиляревский дал следующее заключение: «Смерть Есенина последовала от асфиксии, произведенной сдавлением дыхательных путей через повешение». Это же подтвердила в 1993 году комиссия Есенинского комитета Союза писателей, состоящая из профессоров, Главного судебно-медицинского эксперта Минздрава РФ и советников юстиции высшего класса.

Боевик Хлысталова продолжил Николай Кострикин в эссе «Есенина убил Сталин», напечатанном в альманахе «Литературный Зеленоград» в 1997 году. Автор считает, что это «было политическое убийство. И осуществлено оно не троцкистами (будущими), а их политическим противником – Сталиным, верным опричником которого был начальник ГПУ Дзержинский… Есенина заманили в ловушку и убили как раз, когда в Москве проходил XIV съезд партии… Сталин по каналам ГПУ пустил слух, будто у Есенина находится компрометирующая Каменева телеграмма, которую тот отправил брату царя Михаилу Александровичу, приветствуя его отречение… Сделав свое черное дело, сталинские опричники сели в поджидавший их у гостиницы автомобиль и уехали… Сталин с почетом похоронил Есенина».

Мне кажется, абсурдная теория Кострикина вполне соответствует 90-м годам прошлого века, когда много бредового публиковалось под видом сенсаций. Но поразительно, что этот текст до сих пор популярен в некоторых кругах.

Множество разночтений и домыслов вызывают «отношения» Есенина с органами власти. По этому поводу высказался Николай Волков в ведении к сборнику «С.А.Есенин. Материалы к биографии», выпущенному в Москве в 1992 году: «Научной биографии Сергея Есенина у нас пока нет. Предлагаемый читателю сборник содержит разнородные материалы к биографии поэта – от воспоминаний до протоколов следователей ВЧК и участковых милиционеров… Читателю представлены факты, а не «осмысление»… Коснемся взаимоотношений Есенина с ВЧК – ОГПУ. Думается, что попытка представить эти отношения по схеме «палач – жертва» упрощают ситуацию и в конченом счете являются исторической аберрацией. Есенин не боялся высказывать собственное мнение о многих проблемах современной ему жизни, часто идущими вразрез с официальными, но всерьез считать его оппозиционером, противником советской власти, да еще объектом специальной охоты ГПУ, было бы ошибкой…»

Следует отметить, что Есенин с юности был подвержен меланхолии, часто хандрил. А хандра у него легко превращалась в депрессию. В июле 1912 года из родного Константинова он писал в одном из писем Марии Бальзаминовой: «Тяжелая, безнадежная грусть! Я не знаю, что делать с собой. Подавить свои чувства? Убить тоску в распутном веселье? Что-либо сделать с собой неприятное? Или – пить, или – не жить… Ох, Маня! Тяжело мне жить на свете…»

Такие настроения приводят его к первому безрассудному поступку, о чем он сообщает все той же Бальзамовой: «И мне стало обидно за себя. Я не вынес того, что про меня болтают пустые языки… Я выпил, хоть и не очень много, эссенции. У меня схватило дух и почему-то пошла пена…» То есть уже в юности он пытался покончить жизнь самоубийством. Впоследствии ложился на рельсы, резал вены, постоянно сообщал друзьям и знакомым, что убьет себя.

При этом не будем забывать о хрестоматийных стихах Есенина, в которых он, например, утверждал такое:

Я пришел на эту землю,

Чтоб скорей ее покинуть.

Или такое:

Слушай, поганое сердце,

Сердце собачье мое.

Я на тебя, как на вора,

Спрятал в руках лезвие.

Рано ли, поздно всажу я

В ребра холодную сталь…

Или вот такое:

В зеленый вечер под окном

На рукаве своем повешусь.

Тема эта проходит сквозь все творчество Есенина. Мало кто из русских поэтов столько раз писал о самоубийстве или намекал на него. Стоит ли удивляться тому, что в тяжелый период жизни поэт наложил на себя руки?

В 20-е годы Есенин находился на взлете своего таланта. Рассуждения о том, «что не сбылось», становятся обыденными в его творчестве. Сожаление об ушедшей молодости усиливается предчувствием приближающейся смерти. Леонид Леонов отмечал: «Его стихи стояли как бы траурными шеренгами, среди которых он неуклонно продвигался к трагической развязке. Он предсказывал конец свой в каждой своей теме, кричал об этом в каждой строчке».

Владислав Ходасевич вспоминал в своем «Некрополе»: «Чуть ли не каждое его стихотворение с некоторых пор стало кончаться предсказанием близкой смерти. Наконец, он сделал последний, действенный вывод из тех стихов, которые написал давно, когда правда о несостоявшейся Инонии только еще начинала ему открываться:

 Друг мой, друг мой! Прозревшие вежды

Закрывает одна лишь смерть.

 Есенин прозрел окончательно, но видеть того, что творится вокруг, не хотел. Ему оставалось одно – умереть».

Немалую роль в надломе жизни поэта сыграли «друзья», которые преследовали его всю жизнь, пользуясь его славой, деньгами, затягивая поэта в омут кабаков. Василий Наседкин, муж сестры Есенина Екатерины, вспоминал: «Некоторые из знакомых явно старались подчинить Есенина своему влиянию. Но все эти влияния, в большинстве случаев, сводились к одному – к спаиванию… К нему каждый день заходило по несколько человек. Среди заходивших были пропойцы, которых Есенин не помнил и часть не знал совсем».

Алкоголь подтачивал и психическое, и физическое здоровье, о чем поэт сообщал из Батума в декабре 1924 года Петру Чагину: «Закрутил я в Тифлисе довольно здорово. Если б там остался, то умер бы от разрыва сердца. К счастию или к несчастию, этого не случилось… Вино и водка здесь отвратительные. Я отравился и чуть не умер. Даже сейчас болею».

Душевный разлад к 1925 году достиг апогея. Желанного счастья и покоя Есенин не нашел и в женитьбе на внучке Льва Толстого Софье. Буквально сразу после свадьбы у него начался запой, с которым поэта поместили в психиатрическую больницу Ганнушкина. Выписывая пациента, доктор предупредил его близких: «Не имея формальных оснований дальше задерживать Есенина в больнице, должен обратить внимание на то, что припадки меланхолии, ему свойственные, могут закончиться самоубийством».

Пытаясь выбраться из рокового круга, в надежде начать новую жизнь, Есенин уезжает в Ленинград. Перед отъездом он был у Зинаиды Райх, посетил детей – Константина и Татьяну, попрощался с ними, затем зашел к бывшей жене Анне Изрядновой, которой сообщил: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру».

Литератор Семен Борисов видел Есенина накануне отъезда в Ленинград: «Вид у него был жуткий – растерзанный, лицо желтое, дряблое… Дрожащими руками он наливал в стакан вино и говорил о том, что уедет, бросить пить и начнет работать… А потом как-то спросил: «Умру – жалеть будете?» Этот вопрос всерьез даже нельзя было принимать – он только что говорил о жизни».

Состояние фатальной депрессии у своих пациентов часто наблюдают психиатры и наркологи. Разрешающей дозой, подтолкнувшей к суициду, может служить бутылка пива или фужер шампанского. Есенин, как известно, пил и по приезду в Ленинград.

27 декабря 1925 года, уединившись в номере, разрезав себе вену, он кровью написал последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья». Этим стихотворным реквиемом он тихо и торжественно прощался с жизнью, зная, что причину добровольного ухода современники поймут правильно. Действительно, одно оно вправе развеять все современные «сенсации» вокруг ухода из жизни великого поэта.

По поводу его смерти Анатолий Луначарский сказал: «Не будем винить только его. Все мы – его современники – виноваты более или менее. Это был драгоценный человек. Надо было крепче биться за него. Надо было более по-братски помочь ему».

Литератор Николай Оцуп, близко знавший поэта, писал: «Мне думается, что главной причиной гибели Есенина было то, что он самого себя стал наблюдать со стороны и ужаснулся».

Очень точно о политических спекуляциях высказался писатель Михаил Осоргин: «Покончил с собой прекрасный поэт Сергей Есенин. Не только безвкусицей, но и неуважением к памяти покойного было бы пользоваться его последним трагическим жестом для политических намеков и выводов. Если Есенин ушел из жизни, значит, она утратила для него силу страстного притяжения…»

Что характерно – смерть Есенина не удивила никого из его современников и близких. Он словно бы готовил их всех к этому в последние годы жизни. Никто и не думал подвергать сомнению факт самоубийства поэта. Все версии об убийстве появились гораздо позже и пышным цветом расцвели в перестроечное время, когда люди стали падки до дешевых сенсаций.

Еще в июне 1969 года мне посчастливилось лично встретиться в селе Константинове с младшей сестрой Есенина Александрой. За чаем она сказала: «Сережу погубило вино и женщины, а убивать его было не за что».

Валерий Передерин