«Финляндизация»: опыт мирной денацификации государства

Как Финляндия стала мирной, демократической и нейтральной страной

Вскоре после телефонного звонка Джозефа Байдена Владимиру Путину с российским президентом связался президент Финляндии Саули Ниинистё. Как стало известно, финское руководство предлагает свою страну в качестве нейтральной площадки, где могли бы проходить российско-американские переговоры на высшем уровне в силу внеблокового статуса государства.

Все это позволяет напомнить об уникальном опыте «финляндизации», которая превратила Суоми в мирную и демократическую страну, а также обеспечила ей успешное экономическое развитие. Между тем, Финляндия была такой далеко не всегда. После гражданской войны 1918 года в ней задавали тон парамилитарные формирования ультраправых, очень похожие на современные украинские добробаты. А местные националистические политики полностью зачистили страну от оппозиционных сил, получив на это карт-бланш со стороны Лондона и Парижа.

В Финляндии запретили Компартию — ее активисты были убиты, сидели в тюрьмах или уехали в Советский Союз. Больше того, финские фашисты открыто атаковали на улицах местных социал-демократов, профсоюзных активистов и пацифистов при полном равнодушии полиции и поощрительном отношении со стороны власти, которая реагировала на эти преступления точно так же, как в нынешней Украине. 

Националисты из военизированного шюцкора исповедовали самые крайние формы антикоммунизма и шовинизма. Они мечтали построить Великую Финляндию за счет Ленинградской области, советской Карелии и Кольского полуострова, которые рассматривались в Хельсинки как исконно финские территории. Президент Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд провозгласил лозунг: «Вернуть Карелию, рюсся прочь с Севера!», а Карл Густав Эмиль Маннергейм принес торжественную «клятву меча», обещая бороться за эти земли до конца своих дней.

Такие заявления не были пустыми пропагандистскими лозунгами. Финские шюцкоровцы дважды вторгались на территорию РСФСР, спровоцировав первую и вторую Советско-финские войны, но были отброшены за границу. Однако поражения не остудили горячие головы националистических финнов. Они создали так называемое Лапуаское движение — массовую организацию фашистского типа, ориентировавшуюся на идеологию чернорубашечников Бенито Муссолини, — и открыто призывали своих сограждан к крестовому походу на Ленинград и Москву.

Эта структура, которая объединила вооруженных до зубов ветеранов антибольшевистской «АТО», быстро получила огромную популярность. Государственная пропаганда непрерывно рассказывала финнам о цивилизационной большевистской угрозе, обеспечивая лапуасцев новыми кадрами. В их ряды охотно вступала крестьянская молодежь, а женское крыло фашистов, организация «Лотта Свярд», которая имела на своей эмблеме нацистскую свастику, объединяло в своих рядах около 70 тысяч финок, которые могли бы поучить радикализму Ирину Фарион и Ларису Ницой.

«Ни в одной стране пресса не ведет так систематически враждебной нам кампании, как в Финляндии. Ни в одной соседней стране не ведется такая открытая пропаганда за нападение на СССР и отторжение его территории, как в Финляндии», — констатировал нарком иностранных дел Максим Литвинов.

Тем не менее, Москва пыталась наладить с Хельсинки нормальные отношения. И в 1938 году Политбюро направило в Суоми дипломата Бориса Ярцева, который предложил заключить мирное соглашение, направленное на оборону против нацистского Рейха.

Советское руководство не требовало тогда никаких территориальных уступок. Однако финские элиты противились любым призывам к конструктивному диалогу — они видели в СССР сакрального врага, представляя Суоми в качестве восточного бастиона «европейской цивилизации». И не отказывались от возможности предоставить свою страну в качестве плацдарма для антисоветского нападения, что и привело в итоге к очередной Советско-финской войне.

Ситуация изменилась только по итогам Второй мировой. Как известно, Финляндия выступала в ней в качестве сателлита нацистов — ее дивизии оккупировали значительные территории Карелии и Мурманской области, устроив там десятки концлагерей, а также активно поучаствовали в преступной блокаде города Ленинграда. Но в 1944 году, перед лицом неизбежного поражения в боях против Красной Армии, в Хельсинки капитулировали перед Советским Союзом, развернув финские войска против немцев.

Согласно условиям Парижского мирного договора, Финляндия выплатила компенсации за ущерб, причиненный гражданам СССР в финских концлагерях, отказалась от претензий на Карелию, уступила район Печенги, продала небольшой участок земли в Лапландии. Но главное — финское руководство обязывалось запретить все ультраправые организации, одновременно снимая запрет с деятельности коммунистов, которые уже вскоре вошли в местное правительство.

Больше того, в стране запретили агрессивную антисоветскую агитацию и наказали некоторых военных преступников из числа заслуженных «добробатовцев». Хотя еще вчера они ощущали себя неприкосновенными для закона.

В 1948 году был заключен Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Финляндией, который закрепил нейтральный статус скандинавского государства. Москва гарантировала невмешательство в дела своих капиталистических соседей, отказавшись от «советизации» финнов, а Хельсинки отказывался от любых внешнеполитических союзов, которые несли бы угрозу для своих восточных партнеров.

Это историческое соглашение окончательно превратило агрессивное националистическое государство в мирную демилитаризованную и демократическую страну с полным плюрализмом политических мнений. А Финляндия получила особые условия для торговли с Советским Союзом, закупая у него сырье и продавая взамен собственные товары. Что приносило огромную и стабильную прибыль.

Этот внешнеполитический курс получил название Линия Паасикиви-Кекконена — по имени финских президентов, которые наладили дружественные отношения с СССР. Оба политика имели репутацию ярых националистов, а Урхо Калева Кекконен успел повоевать в шюцкоровском добробате, который печально прославился бессудным расстрелом красногвардейцев. Однако это не помешало отстаивать прагматическую политику взаимовыгодного существования с бывшими политическими и идеологическими врагами. Потому что этого требовали насущные интересы финского общества.

Естественно, такое положение дел не очень устраивало США и НАТО. Западные политики ввели в оборот неодобрительное понятие «финляндизация», приравнивая этот процесс к капитуляции перед «диктатом Москвы», хотя откровенно признавали, что дружественные советско-финские отношения прежде всего выгодны для Суоми. Тем более что она со временем приобрела себе авторитет на международной арене в качестве посредника в сношениях между представителями западного и восточного блока.

«Финляндия смогла сохранить свою независимость; тем не менее, будь СССР жизненно в этом заинтересован, нет сомнения, что финская независимость была бы уничтожена. Финляндия вышла из войны с пониманием этого факта и намерением создать новые и конструктивные отношения с СССР», — констатировало специальное исследование, подготовленное Библиотекой Конгресса США. 

Конечно, в этой ситуации не стоит проводить прямых параллелей с постмайдановской Украиной — хотя бы потому, что исторический контекст середины прошлого века серьезно отличается от современных реалий. Однако «финляндизация» по праву считается уникальным опытом мирной денацификации государства, в чем сходятся между собой все исследователи. Десятилетия тотальной националистической пропаганды и разжигания ненависти против «рюсся» не помешали резкому политическому повороту в сторону демократии, причем проводниками этой добрососедской политики стали бывшие финские ястребы.  

И она привела Финляндию к значительному успеху. 

Андрей Манчук