Фурор в Париже

Польский посол во Франции Ян Эмерик Росцишевский заявил в эфире информационного телеканала LCI: «Если Украина не сможет защитить свою независимость, у нас не останется другого выбора, кроме как вступить в конфликт». То есть если цели, поставленные Россией (демилитаризация и денацификация территории бывшей УССР), будут достигнуты, тогда русским придётся иметь дело с Варшавой. Мы гордо воюем с надменной Москвою.

Заявление сильное. В рамках тайной дипломатии посол Росцишевский мог (и даже в каком-то смысле был обязан) провентилировать на Кэ д'Орсе, как думает Париж действовать, если Киев потерпит поражение, и как он отнесётся к вооружённому вмешательству Польши в конфликт. Возможная будущая война — дело серьёзное, и наследникам Пилсудского важно знать, как поведут себя в этом случае наследники Бонапарта.

Но в ранге посла следует действовать со всей возможной деликатностью, чтобы не подставлять ни своё руководство, ни руководство Франции. Если же Польша хотела предупредить Россию, что она просто так не оставит денацификацию Украины, это также можно было сделать по секретным дипломатическим каналам. При военных приготовлениях и угрозах излишняя гласность чаще вредит, поскольку политики оказываются заложниками собственных чрезмерных высказываний и в случае надобности им труднее сделать задний ход.

Тем более что посол по самой сути своей должности не имеет и не может иметь личного мнения. Он говорит от имени своего суверена (в настоящем случае от имени Дуды — Моравецкого), который его на то уполномочил, снабдив верительными грамотами.

Поэтому, после того как в эфире телеканала LCI разыгралась эффектная сцена «Разгорячённые головы совсем потеряли разум, гости выхватили сабли, стол зашатался, свечи повалились. Один плотный, одноглазый шляхтич, вскрикнув: «Так погибнут наши враги — схизматики и москали!» — лихо разрубил саблей огромное блюдо с колбасами». За героически изрубленные колбасы должен отвечать не пан Росцишевский, а ясновельможные Дуда и Моравецкий, которые вручили ему полномочия вязать и рубить.

Попутно заметим, что грозить войной вообще не совсем посольское дело. Должность посла на то и придумана, чтобы решать спорные вопросы миром, избегая последнего довода королей. Когда избежать не удаётся, это означает, что миссия посла провалилась — настал конец дипломатии.

Раньше послы это понимали. 1 августа 1914 года германский посол в Санкт-Петербурге граф Пурталес, вручая министру С.Д. Сазонову ноту об объявлении войны, не смог сдержаться и заплакал, так что Сазонову пришлось его утешать. 22 июня 1941 года посол фон Шуленбург, вручая ноту наркому В.М. Молотову, хотя удержался от слёз и Молотову не пришлось его утешать, но всё равно был потрясён катастрофическим окончанием своего служения в Москве.

В отличие от слабонервных Пурталеса и Шуленбурга Росцишевский был бодр и решителен.

К тому же в вопросе о том, следует ли дезавуировать высказывания посла, был использован приём, доселе вообще не имевший места в дипломатической практике.

Ни президент Дуда, ни премьер Моравецкий, ни даже глава польского МИД Рау никак не высказались в том смысле, что посол взял на себя лишнее. Возможно, это было молчание, которое есть знак согласия.

Однако несогласие всё же было явлено, но не высшими лицами Польши, а служащими польского посольства в Париже. Персонал посольства указал, что высказывание посла вырвано из контекста, в нём не было заявления о прямом участии Польши в конфликте, а было лишь предупреждение о последствиях поражения Украины. Речь шла о «возможности нападения или втягивания Россией в войну очередных стран Центральной Европы — Прибалтики и Польши».

Когда выясняется, что политика неправильно поняли, это дурной знак. На то у него и дар речи, чтобы его правильно понимали. Всего-то надо избегать двусмысленностей, в особенности в чувствительных вопросах. А к дипломату это относится сугубо и трегубо.

Но не менее важно, кому доверено объяснять, что посла не так поняли.

Персонал посольства: поверенные в делах, секретари, атташе — это прислуга посла. Если сегодня им дано право разъяснять, что посол имел в виду, то завтра такими разъяснениями займутся камердинер и повар. Делается вообще неясным, кто такой посол и за что он отвечает.

Недавно министр иностранных дел Польши с гордостью сообщил о кадровых достижениях своего ведомства: его покинул последний выпускник МГИМО, и теперь оно полностью свободно от советского наследия. Но, кажется, вместе с пережитками проклятого коммунистического прошлого в МИД Польши избавились и от минимальных представлений о дипломатическом протоколе. Посол Польши в Париже, отважно порубивший колбасы, схизматиков и москалей, тому изрядный пример.

Максим Соколов
Родился в 1959 году. Известный российский публицист, писатель и телеведущий, автор книг «Поэтические воззрения россиян на историю», «Чуден Рейн при тихой погоде», «Удовольствие быть сиротой».