ГДР нам досталась по цене бутерброда!

Митинг противников германских миграционных законов в Берлине.Фото: GLOBAL LOOK PRESS:

Тот день — 3 октября 1990 года — с тех пор отмечается как национальный праздник. При этом, если сравнить показатели «старых» и «новых» немецких земель, результаты за прошедшие 28 лет будут неоднозначными. Можно сколько угодно жонглировать экономической статистикой, но есть один интегральный показатель успешности территории: растёт ли численность населения? Или хотя бы не падает?

Делаем простой подсчёт. Население ГДР на момент объединения составляло 16,6 млн человек; сегодня (за вычетом Западного Берлина) — лишь 14,2 млн человек. Убыль больше чем на 10% за 30 лет — этим могут похвастаться лишь самые депрессивные «медвежьи углы» Евросоюза наподобие Прибалтики и Болгарии. Тогда как население ФРГ в целом — за тот же период увеличилось с 80 до 82,5 млн человек (без учёта беженцев с Ближнего Востока). Но весь этот прирост приходится исключительно на земли бывшей Западной Германии.

Вот «Комсомольская правда» и решила разобраться: «комсомольской диктатуры» на Востоке Германии вроде бы уже нет — так почему жители всё равно бегут на запад, а контрасты между двумя частями государства по-прежнему остаются? Ответы — не только в комментариях экспертов, но и в сухих выписках статистики по «самым характерным» городам бывшей ГДР.

Город Гёрлиц (Саксония). Население на 1988 год: 77 тыс. чел.; сейчас — 56 тыс. Тут находилась фабрика «Ваггонбау Гёрлиц», снабжавшая весь соцлагерь железнодорожными вагонами «Аммендорф» (если вы живёте в СНГ, то хотя бы раз на таком ездили). В лучшие годы здесь трудилось 5700 рабочих, сейчас осталось 1200. Фабрика продана международной компании «Бомбардье», производство сократилось больше чем наполовину. «Не вписались в рынок».

Триллион евро не сгладил соцразличия

Экономика ГДР была интегрирована в производственные цепочки стран соцлагеря; для тех же вагонов «Аммендорф» был открыт почти 400-миллионный рынок Восточного блока. Тогда как «Объединённой Европе» вся эта продукция (по-немецки качественная, но зачастую морально устаревшая) оказалась не нужна. Хотя нельзя сказать, что Запад не пытался вдохнуть новую жизнь в новые территории.

— К чести Бонна [бывшая столица ФРГ — Ред.], сразу после 1990 года была принята огромная и весьма затратная программа, чтобы подтянуть восточные земли до «западного стандарта». На переходный период до 1991 года в правительстве объединённой Германии было целых пять «министров по особым поручениям», которые перешли из правительства экс-ГДР, специально чтобы заниматься её интеграцией, — рассказывает старший преподаватель кафедры дипломатии МГИМО, кандидат экономических наук Роман Райнхардт. — По оценкам МВФ, с 1990 по 2003 год Берлин потратил на «реконструкцию» Восточных земель 950 миллиардов евро (в том числе на перестройку экономики — 250 миллиардов евро, на всевозможные целевые проекты, например, на инфраструктурные объекты — 195 миллиардов евро). В целом экономические контрасты между «старыми» и «новыми» землями кое-где сохраняются — но уже не столь ярко, как ещё лет десять назад.

Дрезден, один из крупнейших городов бывшей ГДР. Здесь действовала известная на весь соцлагерь фабрика Pentacon Dresden — производитель линз и фототехники, не уступавшей японской. Ходили в юности в советский кинотеатр-однозальник в своём микрорайоне? Там наверняка стоял тот самый кинопроектор «Дрезден». После 1990 года часть фабрик концерна «Пентакон» разорилась; самые лакомые активы были приватизированы всего за 8,9 млн дойчмарок. Сейчас тут изготовляются известные в своей сфере сканирующие фотоаппараты. Такие используются, например, для оцифровки картин старых мастеров. Но объёмы производства уже не те: много ли подобного специфического оборудования нужно рынку?

— А вот различия социальные между «старыми» землями и «новыми» — до сих пор налицо, — продолжает Роман Райнхардт. — Одна из причин — менталитет. В разговорной речи на Востоке автомобильные права даже спустя 28 лет после падения Железного занавеса именуются «РАЗРЕШЕНИЕ на вождение», а на Западе — «УДОСТОВЕРЕНИЕ на вождение». Что иллюстрирует отношение людей к государству: в одном случае это «отец и надсмотрщик», который, как и при социализме, обязан выдавать тебе некий набор социальных благ; а в другом — «верховный арбитр», лишь задающий единые для всех правила игры. Другими словами, многие жители бывшей ГДР до сих пор считают: «государство нам что-то должно» и ждут этих «милостей», вместо того, чтобы попытаться улучшить свою жизнь, например, пойти в бизнес или добиться более прибыльной должности.

Мечетей — в 10 раз меньше

— Англо-американцы очень боялись, что Германия возродится и бросит вызов их гегемонии в Европе. В своей зоне оккупации прививали немцам «комплекс национальной вины» (через СМИ, некоммерческие организации, университеты). Так что сегодня бывшая Западная Германия — одна из самых «толерантных» территорий Европы (в плохом смысле этого слова), — говорит кандидат политических наук, германист Александр Лапин. — На Востоке же всё было по-другому: социализм был «мягким», «народным», пропаганда называла жителей «первосортными немцами» (в том смысле, что мы-де лучше, чем «эти буржуи» на Западе). В шестидесятые оба государства столкнулись со схожими проблемами: из-за огромных потерь во Вторую мировую на производстве и стройке просто не хватало мужчин.

Город Росток (ударение на первый слог). Крупнейший порт и центр судостроения ГДР. Население в конце 80-х — 250 тыс. чел.; сейчас — 208 тыс. При социализме действовала знаменитая «Варнов-верфь». Название одной из самых известных серий производившихся здесь судов, «Дмитрий Донской», как бы намекает, кому они предназначались. В перестройку верфь пришла в упадок, и одновременно с массовыми сокращениями рабочих в Росток стали завозить «беженцев» из Юго-Восточной Европы (в Югославии как раз тогда шла война) — в основном балканских цыган. В августе 1992 года здесь произошли многотысячные антимигрантские митинги с погромами; западные земли ничего такого не знали ни до, ни после.

— Проблему недостатка рабочих рук две страны решали по-разному: ФРГ привлекала мигрантов (в основном из исламских стран) и пыталась продвигать мультикультурализм. А ГДР завозила гастарбайтеров в куда меньшем количестве и на краткосрочные трудовые контракты: оставаться в стране и уж тем более привозить со старой родины семью им не разрешалось. И когда в 1964 году в ФРГ количество постоянно проживающих иностранцев впервые перевалило за миллион, в ГДР таковых было лишь 18,5 тысяч. Так что до сих пор в этнорелигиозном отношении это две разных страны: стоит лишь сказать, что в западных землях примерно в 10 раз больше мечетей, чем в восточных — при разнице населения между ними лишь в 3,5-4 раза, — говорит Лапин.

Чтобы не повторяться («Комсомолка» подробно разбирала этот феномен ранее) приведём статистику: в 2016-18 годах в Германии имело место шесть заметных терактов; все они произошли на бывших западных землях (или в Западном Берлине), и в пяти случаях из этих шести террористами были радикальные исламисты.

Город Цвиккау. Население на 1986 год — 120 тыс. чел.; сейчас — 90 тыс. Промышленный центр бывшей ГДР с типичным для соцлагеря перекосом в пользу тяжёлой промышленности. Угольные шахты остановились ещё в семидесятые, коксохимический комбинат — в 1992-м. Здесь же находился один из головных заводов советско-немецкого концерна «СДАГ Висмут», производивший урановый концентрат. Но в новой Германии из-за широкого движения «Зелёных» (которых открыто поддерживали из Вашингтона) атомную энергетику стали сворачивать; в перестройку «СДАГ Висмут» закрылся.

«Оззи» голосуют за дружбу с Россией

При этом экономические контрасты никуда не делись: хоть Берлин и пытался «вписать Восток в рынок» (и кое-где даже получилось), точек роста наподобие богатого западного Франкфурта-на-Майне, «приютившего» штаб-квартиры крупнейших международных банков и ставшего финансовым центром «евросоюзных» масштабов — здесь так и не возникло. Да, контрасты уже не такие, как 20 лет назад, но разница между зарплатами квалифицированных специалистов и топ-менеджеров на «богатом западе» и «отсталом востоке» ФРГ всё ещё может достигать 40%. Неудивительно, что экономические активное население, молодёжь, предпочитает уезжать на работу в богатую Баварию или вольготные прирейнские земли. Экс-ГДР же превращается в «обитель пенсионеров», которым уезжать просто некуда. Что ещё сильнее ухудшает демографию.

Соответственно, на фоне экономической депрессии и межнациональные проблемы выглядят куда острее. «Оззи» просто не понимают, почему беженцы получают огромные пособия, а им, коренным немцам, государство (с их точки зрения) никак не помогает. Особенно по сравнению с временами социализма.

Примечательно, что крупнейший антиправительственный митинг за всю новейшую историю ФРГ прошёл именно в Восточной Германии — в городке Хемниц (бывший Капл-Макрс-Штадт), где после убийства мигрантами местного жителя свыше 10 тысяч человек вышли 1 сентября 2018 года на «Траурный марш молчания». Большинство из них были сторонниками партии «Альтернатива для Германии» (АдГ) — единственной крупной политической силы, которая последовательно выступает против бесконтрольной миграции и за отмену антироссийских санкций.

Это ещё один феномен бывшей ГДР: правоконсервативные движение (включая то же АдГ) набирают здесь больше голосов, чем на западе — хотя мигрантов, опять же в силу экономических причин, туда едет больше, чем на Восток… Так что, возможно, бывшая Германская Демократическая Республика, которую так легко «отдал» Горбачёв, ещё сыграет свою роль, став «мостом примирения» между Москвой и Берлином.

Город Айзенах. Население в конце восьмидесятых — 50 тыс. чел.; в наши дни — 40 тыс. С 1896 года здесь находилось одно из крупнейших предприятий Тюрингии — завод, выпускавший машины БМВ, а после образования ГДР — местный «народный автомобиль» под маркой «Вартбург». Закрыт в 1991 году, сейчас от предприятия остался только один цех, переделанный под музей. Притом, что каждый занятый на автозаводе рабочий кормит как минимум 10 сотрудников предприятий-смежников, поставляющих детали для столь технологически сложного продукта.

— Думаю, эта проблема — заметных контрастов между Востоком и Западом Германии — будет сохраняться ближайшие 10-20 лет, — подводит итог Роман Райнхардт.