Гурии и фурии. Украинский «пуп земли»

Идеология должна иметь идеал — то, к чему необходимо стремиться, приближаться, чего стараться достичь. Это может быть лучшее устройство государства, достижение духовной гармонии, посмертное воздаяние и т.д. Идеалы очень важны для понимания сути и всего общества, и отдельно взятого человека — поскольку предопределяют пути их грядущего развития

Некоторые читатели спрашивают: зачем цитировать и ссылаться на мнение фанатиков вроде одиозных националистов Ирины Фарион или Остапа Дроздова? Мол, их психическое состояние и так очевидно. Позволю себе не согласиться: в их высказываниях запечатлены мечты об уготованной окружающим участи. И если болтун — находка для шпиона, то украинские ультранационалисты — набор откровений, причём безо всякой маскировки лукавого разума.

Одной из таких украинских Кассандр по праву является Лариса Ницой — автор книги про муравьёв-патриотов и неутомимый генератор сверхпатриотических тезисов. Недавно она подарила urbi et orbi потрясающий текст об украинской земле обетованной — крае победившей национальной идеи в пределах отдельно взятого района. Пани Лариса поведала публике о своей поездке в провинциальный городок Стрый на Западной Украине и не скрывает своего лютого восторга.

«Стрыйщина — земля обетованная для каждого украинца, — пишет Лариса Ницой на своей странице в социальной сети. — Стрыйские дети не верят, что в Киеве ученики, учителя с учениками и люди на улицах говорят на русском.

— Что, действительно?! — переспрашивали по нескольку раз.

В стрыйских школах висят портреты Бандеры, Шухевича и других националистов. Часто в полотенцах, как иконы в церкви. В стрыйской седьмой школе (в школе, люди, не в музее) на детей смотрит большой стенд "Декалог украинского националиста". Кто не знает, это 10 правил, которые знают стрыйские дети».

Как же не знать — агитка образца 1929 года, написанная для нужд свежеиспечённой тогда ОУН, созданной путём слияния «Союза украинских фашистов», Украинской войсковой организации и прочих заграничных националистических формирований. Судя по восторгам Ницой, похоже, стрыйских школьников заставляют учить «Декалог» наизусть: «Получишь Украинское государство или погибнешь в борьбе за Него»; «Не позволишь никому пятнать славу и честь Твоей Нации»; «Отомсти за смерть Великих Рыцарей» (в 1929 году подразумевалась петлюровцы); «Ненавистью и безоглядной борьбой встречай врагов Твоей Нации» и т.д.

«Замираю перед стендом, подавляя удивлённо-радостный звон сердца, — продолжает пани Ницой. — Невероятно, дети в школе воспитываются по этим правилам.

— Как! Как вы такое здесь повесили?! — спрашиваю у присутствующих представителей отдела образования, двух Ирин.

— А что?— запереживали они. — Вы нашли ошибки?»

Ошибок, разумеется, нет — есть фигура умолчания. Автор этого «Декалога» — Степан Ленкавский — один из идеологов ОУН, потом прислужник гитлеровцев, который призывал к неукоснительному осуществлению холокоста. «Относительно жидов применимы все меры, ведущие к их уничтожению», — настаивал в 1941 году автор столь восхитившего Ницой текста на школьном стенде.

В этом умолчании Ларисы Ницой и прочих «представителей отдела образования» как в капле воды отражаются бесконечные попытки украинских националистов перелицевать гитлеровских коллаборантов в национальных героев, ваффен-СС «Галиция» — в мифических «Сичевых стрельцов», Стефана Бандеру (Стефаном звали его официально) в «автентычного» Степана.

«В [этой] школе, — продолжает экскурсию писательница, — когда-то учился Степанчик Бандера. В школьном коридоре висит большое старое зеркало в раме, в которое заглядывал подросток Бандера, будущий лидер нации. Трепетно фотографируюсь у этого зеркала».

Трепетность мадам Ницой сравнимо лишь с возбуждением другой писательницы — нынешнего «борца за свободу белорусского народа» и нобелевского лауреата Светланы Алексиевич. «Ловлю себя на мысли, что мне всё время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это не из желания каким-либо образом облегчить свою журналистскую задачу, а из-за влюблённости в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные… — описывала в 1977 году свободолюбивая нобелиатка музей главчекиста Ф.Э. Дзержинского. — Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чьё имя — Феликс Дзержинский — "меч и пламя" пролетарской революции».

Всё-таки есть нечто подспудно-сексуальное в экзальтации этих двух дам — любительниц революционного пламени и меча, точнее, кнута. Что-то глубоко противоположное гуманизму и христианскому смирению. Тем более что и христианство на земле Стрыйщины, если верить Ницой, сродни подготовке крестового похода против схизматиков: «В школах на Стрыйщине часто можно увидеть табличку над классом — "Кабинет христианской этики". Священники на Стрыйщине говорят о любви к Богу, к Украине и о том, что с врагом надо бороться. Священники Стрыйщины говорят, что мы, украинцы, должны осознать, что северный враг никогда не будет нам другом. Запомнили? Никогда не будет нам другом. Не надо тешить себя иллюзиями».

Какие, однако, на Западной Украине политически подкованные священники, какая эксклюзивная «христианская этика»!

Далее почётной гостье дарят футболку с надписью «Нет существованию России» и географической картой, где вместо «северного врага» плещется океан, и растроганная Ницой переходит к описанию сущего рая на земле: «У меня сложилось стойкое впечатление, что Стрый — это вообще пуп земли и бандеровская столица. И это не я столичная гостья (что толку с тех высоток), а, наоборот, они — из украинской столицы, а я приехала к ним в столицу из киевской омосковленной периферии… Я четко понимаю, как должно быть в Киеве, какое наполнение — как в Стрые. Как должно быть в большинстве городов Украины — как в Стрые…»

Они стремятся превратить Киев, Одессу, Харьков, всю разнообразную и разноязыкую Украину в галичанский Стрый. А потому их планы необходимо высвечивать, надо цитировать, уметь им противостоять — иначе все вокруг станут «стрыйчанами». 

Константин Кеворкян