Харакири государственного масштаба

Каждая страна уникальна. Но некоторые страны более уникальны, чем другие. Возьмём, например, Молдавию. Много ли вы знаете государств, значительная часть политической элиты которых желает своим странам ликвидации? Возможно, у меня что-то не в порядке со страноведческим кругозором. Однако, кроме страны со столицей в Кишинёве, мне ничего не приходит в голову — особенно на фоне того, что шансы желающих ликвидировать молдавскую государственность сегодня резко возросли.

Много лет тому назад я был в командировке в Кишинёве и активно встречался там с представителями местного политического класса. Среди прочего мне предложили познакомиться с тогдашним министром иностранных дел и европейской интеграции Молдавии Юрием Лянкэ. Я, естественно, согласился. Но министр через посредников предложил мне взять его публичное выступление, переделать его в текст с вопросами и ответами и опубликовать его в качестве эксклюзивного интервью. Подивившись «великодушию и деловой этике» главы кишинёвского внешнеполитического ведомства, я от предоставленного мне «великого шанса» отказался. Однако вот сегодня «мечта» Юрия Лянкэ получить с моей помощью бесплатный пиар близка к осуществлению. С готовностью цитирую фрагмент интервью побывавшего с момента нашего так и не состоявшегося знакомства на посту премьер-министра Молдавии политика румынскому телеканалу Antena 3: «Кишинёв мало что может сделать для своей защиты в случае вооружённого конфликта на левом берегу Днестра... На мой взгляд, единственный сценарий — объединение с Румынией. Мы сразу попадаем под зонтик безопасности НАТО и Европейского союза».

Хиленький я сделал Юрию Лянкэ «бесплатный пиар»? Подождите, это была только его половина. Другая половина состоит в том, что я полностью согласен с одним его тезисом. Приведу этот тезис ещё раз: «Кишинёв мало что может сделать для своей защиты в случае вооружённого конфликта на левом берегу Днестра». Правильно, не просто мало что, а очень мало что. Но вот кто в этом виноват? Те самые политические силы, ярким сторонником и представителем которых является сам Юрий Лянкэ.

Среди моих любимых анекдотов есть в том числе и такой. Некая старушка пошла на реку за водой, случайно поймала золотую рыбку и получила возможность загадать три желания: «Хочу, чтобы мой скособоченный домик превратился в дворец! Хочу снова стать молодой и красивой! И самое главное — хочу, чтобы мой любимый кот Васенька обрёл человеческое обличье и превратился в доброго молодца!» Всё свершилось. Возвращается бывшая бабка в свой роскошный дворец и встречает её у входа наикрутейшего вида юный богатырь. Бывшая бабка в полном восторге: «Василий, какой же ты красивый!» А бывший котик ей на это отвечает: «Красивый-то красивый, а не жалеешь ли ты теперь, бабка, о том, что два года тому назад меня кастрировала?»

Какое это имеет отношение к Молдавии? Такое, что в 2003 году у официального Кишинёва был более чем реальный шанс разрешить наконец приднестровский конфликт. Оставшийся в истории как меморандум Козака документ был согласован всеми заинтересованными сторонами. Тогдашнее руководство Молдавии знало все его условия и сочла их выгодными для страны. Договор осталось только подписать. Однако в последний момент в ситуацию вмешалась посол США в Кишинёве Хизер Ходжес. Прибежав к президенту Молдавии Владимиру Воронину прямо с факсом из Государственного департамента в руках, американский дипломат с помощью жёсткого прессинга заставила руководителя страны отказаться от подписания.

Приднестровский конфликт так и остался неурегулированным. Получив возможность ликвидировать свою зону уязвимости, Молдавия эту возможность отвергла.

Процитирую знаменитые строки Тютчева: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Обычно действительно не дано. Но в данном случае не надо было быть Эйнштейном для того, чтобы догадаться: добровольное сохранение зоны своей уязвимости создаёт дополнительные масштабные риски. В официальном Кишинёве никто об этом не догадался или не захотел догадаться. И вот финал (боюсь, что только промежуточный): Молдавия рискует оказаться втянутой в конфликт в соседней Украине. Советник Алексей Арестович из офиса Владимира Зеленского уже прямо выразил готовность захватить Приднестровье. Конечно, при этом он сделал оговорку: мол, официальный Киев на это пойдёт только при наличии просьбы со стороны официального Кишинёва. Однако цена слов советников Владимира Зеленского (и самого Зеленского тоже) хорошо известна. Оговорка про «просьбу официального Кишинёва» — чистая формальность, которая не значит ровным счётом ничего.

Юрий Лянкэ это прекрасно понимает и поэтому выкатывает свой любимый тезис про необходимость объединения с Румынией. «Объединение» — слово, которое обычно имеет сугубо положительное значение. Однако в молдавской политике всё не очень обычно. «Объединение» в данном случае означает для Кишинёва не только ликвидацию собственной государственности, но и отказ от значительной части территории своей страны. Приднестровью, как я подозреваю, в «объединённой Румынии» места точно не найдётся. Выбирая много лет назад свой собственный «оттенок уникальности», молдавская политическая элита явно выбрала что-то совсем не то. Харакири государственного масштаба — то ли это, к чему надо стремиться?

Михаил Ростовский