К чему на самом деле привели реформы медицинские Супрун (рассказ украинского журналиста)

Я уже несколько раз публиковал рассказы о жизни на Украине, которые мне присылали украинские журналисты. Сегодня вы узнаете о том, к чему привели реформы бывшего теперь и.о. министра здравоохранения Украины Ульяны Супрун. Медички из США, которая мало что понимает в том, как должна работать система здравоохранения, но очень любит восхвалять Бандеру. Итак, рассказ украинской журналистки Екатерины. Фамилию не сообщаю, т.к. у нее могут потом возникнуть проблемы, но если кто-либо хочет подтверждения, может приехать ко мне в гости, и я ему все предоставлю.

Сначала нам было смешно. Звучит дико, но в последние годы, это стало единственным способом защититься от окружающей реальности. Тем более, что обстановка располагает — сначала Супрун продвигала какие-то дикого вида реформы, затем ее адепты в каждом городе устраивали акции, валялись на асфальте обведенные мелом.

Посты и.о. министерки здравоохранения в соцсетях тоже выглядели анекдотично. У нас до сих пор шутят про «можно мочить манту» и «остеохондроза не существует». Но на фоне этого истерического веселья уже начали звучать первые тревожные сигналы. Например, инъекции цефтриаксона, выписанные участковым педиатром трехлетнему ребенку при обычной простуде.

Очередная волна тревоги накатила чуть позже, когда реформаторы взялись за «скорую». «Парамедики как в Америке» звучало неплохо, пока система работала по инерции, диспетчера еще принимали вызова и опытные доктора выезжали на высокое давление, «острую боль» и температуру у малышей, но когда на курсы этих «перевозчиков от медицины» табунами повалили безработные айтишники, парикмахеры и маникюрши — это был шок.

Через несколько месяцев после появления в городе таких бригад, люди научились сами привозить на такси детей с температурой под сорок к приемному покою. А 60-летняя соседка (камни в желчном) умерла от болевого шока, пока двое юных выпускников выясняли по рации, какая больничка её примет.

Почему люди помчались голосовать за Зеленского? Потому что человек — существо доверчивое. И большая часть простых обывателей представляла себе дальнейшие события примерно так: Порошенко и команду изгоняют, все реформы отменяют и жить становится не совсем, как при Януковиче (мы же не настолько наивны!) но «вот это вот все» само собой рассосется.

Дальнейшие события опишу схематично, чтобы эмоции не искажали факты.

Лечу в домашних условиях очаговую пневмонию. Диагноз поставлен опытным ветеринаром (не смешно, потому что контракт с «домашним доктором» не заключен, поэтом удалось лишь сделать за определенную сумму снимок в ближайшем рентген-кабинете). Мама (83 года) с обострением панкреатита идет к врачу, которая «на больничном, когда выйдет — неизвестно». Талонов к другим специалистам нет — они набрали максимальное количество граждан. Симптоматическое лечение не работает и за пару дней развивается атония кишечника и отеки, которые человек старой закалки просто скрывает от домашних. Когда начинается интоксикация и бабушка вынуждена признаться, начинается самое «интересное».

Приезжаю, дозваниваюсь диспетчеру 103, снижаю возраст на десяток лет (иначе сразу откажут) и минут пятнадцать уговариваю (!) прислать бригаду. Это один из вариантов попасть на стационар, потому что фокус с приездом в приемный покой в данном случае не пройдет. Приезжают две девочки в красивых костюмчиках парамедиков и с порога объясняют, что они не имеют права что-то делать, только поверхностный осмотр. А в больницу не повезут — только по направлению семейного врача. Объясняю ситуацию, уговариваю и подкрепляю просьбу крупной купюрой в кармашек. Бабушку с вещами увозят в больницу. Добираюсь своим ходом — сопровождающих подвозить не положено. В приемный покой уже вызвали врачей. Первым появляется хирург и за 5 минут поверхностного осмотра мы узнаем, что за ложный вызов положен штраф, «скорая» — не такси, нужно идти в поликлинику и мест в хирургии нет.

Приходит терапевт и начинает пересказывать сюжет с конца: у них было 90 коек, осталось 40 и только по направлению. В этот момент в небесной канцелярии решили, что на сегодня с нас достаточно. Врач близоруко щурится и говорит, что у меня «знакомое лицо». Немедленно выясняется, что мы жили по соседству лет десять тому. Чтобы закрепить успех, подхожу ближе и отправляю в кармашек доктору «две Леси» (400 гривен или около 1 200 рублей). Терапевт вспоминает, что сегодня двоих должны выписать и бабушке нужно срочно под капельницу — обезвоживание. А послезавтра как-раз есть место в очереди на УЗИ. Начинает заполнять мед.карту и пишет лист назначений.

Через полчаса маму помещают в палату. Беру в аптеке все необходимое по списку. Просто для справки: сумма на три дня лечения составляет полторы средней пенсии. В пакете, кроме необходимых препаратов, шприцы, спирт, вата, антисептики и перчатки для персонала. На отделение сейчас ничего не выдают.

На следующий день знакомая рассказала, как они с больным сыном высидели два с половиной часа в очереди к «семейному». Рядом ожидала приема учительница с рыдающим первоклассником. Мальчишка корчился от боли в животе, но даже в таких случаях оказать помощь нет возможности — врачи заняты.

Ненавидеть, возмущаться и писать жалобы — бессмысленно. Медики стали такими-же заложниками ситуации, как и рядовые граждане. А нам недавно папа президента недвусмысленно намекнул, что «неблагодарная биомасса» лучшего обращения не заслуживает. Собираемся подписать контракт с ветеринаром.

Вот такой рассказ мне прислала украинский журналист Екатерина.

P.S.

Когда я написал автору, что опубликую этот материал, в ответ мне пришло сообщение – Мочи их в сортире! Надо хоть как-то пар выпустить!

Дмитрий Борисенко