Как Америка боролась с геями и комиксами

Жрецы и жертвы маккартистской сексуальной контрреволюции

Семьдесят лет тому назад над США взошла звезда Джозефа Маккарти. Ничем не приметный сенатор 9 февраля 1950-го ошеломил участниц Республиканского женского клуба в городке Уилинг, штат Западная Виргиния, сообщив, что в Госдеп проникли 205 коммунистов. Речь Маккарти — символ «красной паники», антикоммунистической охоты на ведьм, эпохи черных списков. Но мало кто помнит, что в том же 1950-м роль главного борца за американизм у Маккарти попытался перехватить Джон Перифуа, заместитель госсекретаря по административным вопросам, типа начальника отдела кадров Госдепа. Перифуа раскрыл в своем ведомстве «гомосексуальное подполье» и уже вычистил со службы 91 «извращенца». Политическая реакция вышла на войну за нравственность своих граждан

Текст: Михаил Трофименков

 

Две паники — «красная» и «лавандовая», обязанная своим именем сенатору Дирксену, именовавшему геев «лавандовыми парнями»,— шли рука об руку. Неважно, что компартия считала гомосексуальность буржуазным декадентством: для «ястребов» каждый «пидор» был безусловным «комми». Глава национального комитета Республиканской партии Гай Габриэльсон заявлял: «Извращенцы столь же опасны, как коммунисты». И вот уже подкомитет Сената в марте 1950-го расследует обстоятельства приема гомосексуалов на госслужбу. Инструкции Госдепа и указ президента Эйзенхауэра (1953) объявляют «сексуальных извращенцев» наряду с «пьяницами, морально неустойчивыми и финансово безответственными лицами» угрозой национальной безопасности. Множество госслужащих — предположительно до 6 тысяч — теряют работу и репутацию. Частный сектор не отстает в охоте на «лавандовых».

Гомофобия оправдывалась двумя резонами. Один вполне рационален. В стране, где гомосексуальность криминализована, гомосексуал, допущенный к государственным секретам,— легкий объект для шантажа и вербовки. Бывает. Маккартисты любили поминать знаменитого двойного агента — австро-венгерского полковника Редля, но вот примеры посвежее привести затруднялись. Да и шантажировали гомосексуалов, как покажет практика, агенты не столько КГБ, сколько ФБР.

Второй резон безумен: коммунисты распространяют извращения среди молодежи, превращая ее в свою пятую колонну. В чем тут дело? У американского антикоммунизма — мощная религиозная основа. «Красные» — прежде всего, безбожники, сатанисты. Те, кто побывал в СССР в 1920–1930-х, рассказывали — кто с восторгом, кто с ужасом — о плодах сексуальной революции. От гражданских браков до уникальной в мировой практике декриминализации гомосексуальности. «Ястребам» 1950-х было плевать на то, что с тех пор сексуальная революция сменилась контрреволюцией и гомосексуальность с 1934-го в Советском Союзе вновь криминальна.

Не смущало их и то, что — теоретически — не просто вмешательство в интимную жизнь граждан, а ее государственное регламентирование вопиюще противоречит принципу индивидуализма, лежащего в основе как раз той версии американизма, которую исповедовали антикоммунисты. Гремучая смесь пуританизма, мобилизационного пафоса Холодной войны и ненависти консерваторов, как правило, представлявших глубинную Америку, к вашингтонским умникам, не могла не рвануть. Рузвельтовская либеральная «революция» сменилась «контрреволюцией», а логика любого террора предполагает, что круг жертв должен неумолимо расширяться. И любой террор не стоит персонифицировать, отождествляя его хоть с Ежовым, хоть с Маккарти. Не подай голос Перифуа, кто-то другой, подобный ему, обязательно бы объявил гомосексуальности священную войну, которая к тому моменту уже исподтишка велась в Госдепе на протяжении минимум двух лет.

Джон Перифуа, 1955

Фото: Howard Sochurek/The LIFE Picture Collection via Getty Images

Правой рукой Маккарти в 1953-м стал журналист Ховард Рашмор, которого сенатор назвал «одним из величайших американцев»: талантливый, яркий и страшный человек. Пылкий комсомолец и профсоюзник, выросший в нищете, в 22 года выбился в золотые перья компартии, писал о кино в партийном органе «Дэйли Уоркер». А в 26 лет разошелся с партией в оценке «Унесенных ветром» (1939), радикально сменил убеждения и мгновенно стал звездой ультраправой журналистики. В 1947-м он — ключевой свидетель на слушаниях Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, где авторитетно называет коммунистами Чарли Чаплина, Эдварда Робинсона, Клиффорда Одетса и Дальтона Трамбо. На его совести — самоубийства двух человек, названных им тайными коммунистами.

Поссорившись с Маккарти по сугубо личным причинам, он продолжил крестовый поход Перифуа, перенеся его на территорию шоу-бизнеса. В том же 1953-м он — главный редактор только что основанного Робертом Харрисоном таблоида Confidential, который быстро превратил жизнь Голливуда в кошмар.Confidential, 1957–1958

 

Газета базировалась в Нью-Йорке, но Голливуд был опутан плотной сетью ее осведомителей: проституток, частных сыщиков, полицейских, коридорных. С Confidential сотрудничали и актеры — причем не только неудачники, но и вполне знаменитости, мстившие конкурентам. Информацию сливали даже столпы общества: колумнистка Флорабель Мьюр, продюсер Гарри Кон. В январе 1955-го Confidential обзавелся в Лос-Анджелесе сыскным агентством Hollywood Research Ink во главе с 26-летней рыжей красавицей Марджори Мид — племянницей Харрисона, которую называли «самым страшным человеком в Голливуде».

Мид поставила политико-сексуальный шпионаж на промышленную основу, используя многочисленные технические новинки в области подслушивания и подсматривания, а борьбу за моральные идеалы американизма — на коммерческую платформу. Confidential не довольствовался доходами от продаж, хотя тираж его достиг 5 млн экземпляров, а практиковал откровенный шантаж. Раздобыв компромат на знаменитость, представители журнала навещали жертву с предложением за вознаграждение воздержаться от публикации. Если объект шантажа оказывался несговорчив, он узнавал о том, что является одновременно коммунистом «лавандового цвета», эксгибиционистом, алкоголиком, а в придачу избивает жену. К этому моменту социально-политическая обстановка так удачно сложилась, что обычную страсть к скандалам из жизни звезд читатель вполне мог оправдывать гражданским негодованием.

Однако Рашмора не устраивало преобладание в Confidential сексуального контента над политическим. В отличие от Харрисона, разоблачения он рассматривал как путь в высшую лигу, а не способ увеличить тираж таблоида. Последней каплей стал отказ Харрисона публиковать текст о романе бывшей первой леди — 71-летней Элеоноры Рузвельт — с чернокожим шофером. Рашмор, широко известный в кругах коллекционеров порнографии, обозвал Харрисона «порнографом» и покинул журнал. Дальнейшие его попытки стать по-настоящему влиятельной персоной были и вовсе неразумны, и в результате он стал персоной нон грата и для шефа ФБР Гувера. 3 января 1958-го под комбинированным воздействием амфетаминов и алкоголя Рашмор пустил себе пулю в висок в салоне нью-йоркского такси, предварительно застрелив жену. Впрочем, звезда Харрисона и Confidential тоже вскоре закатилась, пусть и не так эффектно (подробнее).

Однако идея Confidential возникла не на пустом месте, поэтому и не пропала, а просто сменила поле реализации. Спецкомитет Сената по организованной преступности, который возглавил сенатор Эстес Кефовер, возник в 1950-м, и телетрансляции его заседаний стали национальным хитом. Прильнув к экранам, Америка с ужасом следила за показаниями актрисы Вирджинии Хилл, любовницы гангстера Багси Сигела. Так американцы узнали о всевластии мафии, криминализации профсоюзов, многолетней деятельности «Корпорации убийств».

Эстес Кефовер у стенда с конфискованными ножами, 1957

Фото: Granger/DIOMEDIA​

Фредрик Вертам

«Совращение невинных» Фредрика Вертама, 1954

Фото: Rinehart & Company

Хедда Хоппер, 1944

Фото: CBS via Getty Images

Кефовер завидовал лаврам Маккарти и председателей Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Поэтому, разобравшись с мафией, он возглавил столь же сенсационную Комиссию по проблеме молодежной преступности, объявленной напастью Америки. И — хотя тема к этому не располагала — работа комиссии вписалась в морализаторско-фашизоидный тренд поисков врагов, развращающих и ослабляющих Америку.

Конечно, развратители молодежи нашлись в Голливуде — и тут все обстояло очень серьезно: кино — вселенская витрина США. Например, скандал вызвали «Школьные джунгли» Ричарда Брукса: влиятельная журналистка Хедда Хоппер, связанная с ФБР, сочла, что фильм, «показывая худшие стороны американской жизни», «принесет много вреда в мировом масштабе» (подробнее). Возникли проблемы и у других фильмов.

О том, кто больше всех виноват в нигилизме и жестокости юных правонарушителей, Кефовер узнал от главного эксперта своей комиссии психиатра Фредрика Вертама, автора бестселлера «Совращение невинных» (1954). Исследуя малолетних пациентов психиатрических клиник, он (как выяснится в наши дни) подтасовывал полученные данные ради сенсационного вывода: к садизму, мазохизму, мастурбации, гомоэротике, расизму, фашизму и сексизму подростков склоняют комиксы.

Слева направо: Shadow, 1945 год, Crime SuspenStories, 1950 год, The Vault Of Horror, 1953 год, Shock SuspenStories, 1954 год

Именно на фантастических, криминальных и ужасных комиксах сосредоточилась комиссия в апреле 1954-го. Ярче спектакля Сенат не видел: в качестве вещественных доказательств в зале, где проходили слушания, были выставлены десятки аляповатых журнальчиков. В отличие от иных слушаний, обвиняемыми выступали не столько авторы и издатели комиксов — хотя и они допросов не избежали,— сколько их герои. Вертам уличил Зену и прочих «королев джунглей» в склонении «тяжело дышащих подростков» к распутству и грабежу. Объявил Супермена садистом, упивающимся безнаказанностью, и фашистом, узурпирующим монополию на насилие. Чудо-женщину — адепткой садомазохистского бондажа и лесбиянкой. А Бэтмена и Робина — «лавандовой» парочкой, воплощающей «влажную мечту двух гомосексуалистов о жизни вдвоем».

Суд над комиксами увенчался административными мерами. Ассоциация продавцов комиксов сформулировала свой кодекс, схожий с цензурным кинокодексом Хейса. Он табуировал «недозволенные сексуальные отношения, жестокие любовные сцены и сексуальные ненормальности», а традиционные отношения предписывал венчать прославлением святости брака.

И формально этот кодекс оставался в силе до 1989 года. Запрет на госслужбу для гомосексуалов — до 1991-го и сменился либеральным, но лицемерным принципом: «промолчи, и тебя не спросят». Тогда же началась и реабилитация жертв политических черных списков, восстановление их имен в титрах старых фильмов. «Красным» повезло меньше всех: в отличие от геев, организованные и влиятельные левые исчезли в США как класс.

Гибель профессора Маттисена

Фрэнсис Отто Маттисен, 1947

Фото: Constantin Joffe / Conde Nast via Getty Images

Президент Союза преподавателей Гарварда, 48-летний Фрэнсис Отто Маттисен, автор классического труда «Американский Ренессанс. Искусство и экспрессия в век Эмерсона и Уитмена» (1941), выбросился с 13-го этажа бостонского отеля Manger 1 апреля 1950-го. Предсмертная записка гласила: «Я угнетен положением дел в мире. Я христианин и социалист. Я против любого порядка, который нарушает эти принципы». Профессор создал на пару с Орсоном Уэллсом комитет в защиту преследуемых профсоюзных и политических деятелей — и оказался объектом травли. Life назвал его «попутчиком коммунистов», студенты потребовали отстранить от руководства Либеральным клубом Гарварда, а ФБР пригрозил ославить как гея.

Роспуск Фотолиги

Анджела Каломирис, 1949

Фото: Roger Higgins/New York World Telegram Photograph Collection (Library of Congress)

В легендарную Фотолигу Нью-Йорка, созданную в 1936-м, входил цвет мировой социальной фотографии — от Пола Стрэнда до Беренис Эббот. Могильщиком лиги стала назвавшая ее гнездом заговорщиков талантливая фотограф Анджела Каломирис (1916–1995), с 1942-го — секретный сотрудник ФБР, одобрившего ее вступление в компартию и возмещавшего ей партийные взносы. Из-под прикрытия она вышла в 1949-м, выступив свидетелем на процессе 11 лидеров нью-йоркского комитета компартии. На основании ее показаний Фотолига была объявлена подставной организацией компартии и вынужденно самораспустилась. Свое решение предать товарищей Каломирис объяснила достаточно абстрактно: желанием «быть героиней». Реальность была проще и печальнее. ФБР шантажировало Каломирис как лесбиянку, вынудило сдать несколько женщин-полицейских, включая ее подругу Йетту Кон, которых с позором изгнали со службы. После процесса Каломирис, брошенная ФБР, проклятая друзьями и подругами, укрылась в Массачусетсе, где открыла скромный пансион.

Показания Джерома Роббинса

Джером Роббинс, 1961

Фото: Shutterstock Premier / Fotodom

Славу хореографа номер один Роббинсу (1918–1998), руководителю труппы «Нью-Йорк Сити балет», принес мюзикл «Увольнение в город». Он радикально реформировал Бродвей, совместив традиции классики, джаза, бурлеска и «социального балета» 1930-х. На допросе в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности 5 мая 1953-го Роббинс признался, что три года состоял в компартии и назвал шесть однопартийцев — актеров, сценаристов и критиков,— чем обрек их на черные списки. Роббинс обессмертит себя мюзиклами «Вестсайдская история» (1957) и «Скрипач на крыше» (1964), а жертвы не держали на него зла. Великий комик Зеро Мостел на вопрос, согласен ли он работать с Роббинсом, ответил: «Мы, левые, не составляем черных списков». Он прекрасно знал, что Роббинса вынудили предать друзей, угрожая разоблачением его гомосексуальности.

«Школьные джунгли»

«Школьные джунгли». Режиссер Ричард Брукс, 1955

Фото: Metro-Goldwyn-Mayer (MGM)

Фильм Ричарда Брукса по роману Ивана Хантера об учителе английского в бедном районе Нью-Йорка. Герой работает в школе, терроризируемой подонками, которые в числе прочего покушаются на его жизнь, и умудряется изменить положение дел к лучшему. После устроенного Хеддой Хоппер скандала (с. 12) посол США в Италии Клэр Бут Люс добилась — беспрецедентный случай — отзыва фильма с Венецианского фестиваля, поскольку он «вызовет одобрение и поддержку местных коммунистов». Журнал Time, издаваемый мужем Люс, отчеканил: фильм «гораздо больше, чем коммунистическая пропаганда, ответственен за отталкивающий образ США в сознании многих европейцев и азиатов».

Жертвы Confidential

Морин О’Хара

Фото: ZUMA PRESS/Alamy/ТАСС

Роберт Митчем

Фото: Alamy/ТАСС

Дороти Дендридж

Фото: Alamy/ТАСС

Лизбет Скотт

Фото: Alamy/ТАСС

Рок Хадсон

Фото: Alamy/ТАСС

Либераче (слева)

Фото: Alamy/ТАСС

Confidential обнародовал причины увольнения заместителя госсекретаря Самнера Уэллса: соратник Рузвельта заигрывал в поезде с двумя афроамериканскими проводниками. Вынес на публику гомосексуальность актера Рока Хадсона и певца и пианиста Либераче. «Почему хитом Либераче должна стать песня: "Без ума от мальчиков"» — эти слова были вынесены на первую полосу. Певицу и актрису Дороти Дендридж, звезду фильма «Кармен», слывшую первым афроамериканским секс-символом, обвинили в участии в оргии. В ее травле был явный расистский подтекст: Дендридж снялась во Франции в фильме эмигранта-коммуниста Джона Берри, где посмела целоваться с белым человеком.

В конце концов издатель Харрисон доигрался: его обвинили в «заговоре с целью распространения заведомой клеветы». Миллионные иски подали сразу несколько звезд, включая «эксгибициониста» Роберта Митчема, Морин О’Хару, якобы занимавшуюся сексом на балконе знаменитого лос-анджелесского Китайского театра, и Лизбет Скотт. Карьеру Скотт, звезды нуаров по сценариям — какое совпадение — голливудских коммунистов, Confidential подорвал. Разведав, что ее телефон был якобы в записной книжке женщины, задержанной полицией нравов в Голливуде, таблоид инкриминировал Скотт «внештатную работу» в сети лесбийской проституции. Заодно припомнил посещение в Париже кабаре Carroll’s, любимого «амазонками»: совладельцем клуба была бисексуальная антифашистка Марлен Дитрих — тоже мишень Confidential.

Суд длился с августа по октябрь 1957-го, спотыкаясь на каждом шагу. Нью-йоркская юстиция отказывалась выдать Харрисона юстиции калифорнийской. Скрываясь от приставов с повестками, 200 звезд, вызванных в суд, разлетелись из Голливуда кто куда. Таблоиду удалось откупиться от нескольких звезд, включая Либераче, и они отозвали иски.

Присяжные не смогли вынести вердикт. Но Харрисону пришлось поклясться, что он прекратит копаться в грязном белье. Вскоре он продал журнал, тиражи которого рухнули втрое.