Как американцы «открывали» Японию

«Дружба» с Соединёнными Штатами начиналась для японцев под дулами американских «чёрных кораблей»

Японское издание JB Press опубликовало редкую по нынешним временам статью, в которой в благоприятном свете для России предстает история первоначального установления дипломатических отношений Страны восходящего солнца с мировыми державами. При этом терпеливым усилиям российских дипломатов противопоставляется политика США, которые заставили «открыть» Японию прямой угрозой применения силы. Статья так и называется «Выстрелим из пушек!» – большая разница в сближении США и России с Японией».

Нижеследующий очерк поможет осветить малоизвестные читателю сюжеты.

* * *

Для пресечения миссионерской деятельности европейцев и недопущения колониального подчинения Японии правительство военного предводителя – сёгуна в 1636 году издало эдикт об ограничении контактов своих подданных с иностранцами и запрете японцам под страхом смерти покидать страну. Запрещался ввоз в Японию каких бы то ни было книг, упоминавших о западных странах и христианской религии. Правительственным указом 1639 года иностранцам было предписано прекратить всякую торговлю в Японии. В стране вводился строгий режим самоизоляции. Закон гласил: «На будущее время, доколе солнце освещает мир, никто не смеет приставать к берегам Японии, хотя бы он даже и был посланником, и этот закон никогда не может быть никем отменен под страхом смерти».

Однако по мере развития в мире капитализма появилась необходимость включения Японии в международный экономический оборот. Видя, как власти этой страны противятся попыткам других стран, в том числе России, установить дипломатические и торговые отношения, правительство США решило действовать с позиции силы. Пример «открытия» Японии через «дипломатию канонерок» надолго убедил американцев в том, что «добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом». Это кредо гангстера Аль Капоне повсеместно проявляется и в современной международной политике Вашингтона.

Заинтересованные в расширении торговли с Китаем американцы стремились получить в Японии промежуточные стоянки для направлявшихся в китайские порты своих судов. Учитывалось и важное стратегическое положение Японских островов, опираясь на которые можно было контролировать всю Северо-Восточную Азию. Заинтересованность в «открытии» Японии проявляли и англичане. «В этом отношении, – писал британский адмирал Джеймс Стирлинг, – Япония была столь же полезна для нас, как была бы на ее месте британская колония».

Американские промышленники настаивали на усилении влияния США в Северо-Восточной Азии и по чисто экономическим мотивам. В частности, они требовали от своего правительства обеспечения неограниченного зверобойного и рыболовного промысла у русских берегов Тихого океана. В 1848 году советник Верховного суда США А. Пальмер представил президенту США Джеймсу Полку документ, в котором сообщалось, что 700 американских судов ежегодно промышляют и получают прибыль до 10 млн долларов в северной части Тихого океана. Пальмер рекомендовал правительству США добиваться от России свободного проникновения американских судов в Сибирь, Камчатку, на Курильские и Алеутские острова и Аляску, а также полной свободы судоходства по Амуру и его притокам. В планы американцев входило и проникновение в гавани и заливы Сахалина. При этом предлагалось иметь дело не с русскими, а с некими «независимыми начальниками острова». С конца 40-х годов американские китобои проникли в Охотское море, где хищнически истребляли китов в российских водах. Протесты российского правительства игнорировались. Неоднократно предпринимались и попытки американцев проникнуть на Амур. Российский посланник в Вашингтоне Александр Бодиско предупреждал свое правительство о том, что в случае закрепления американских торговцев на Амуре «изгнать их оттуда будет трудно, если не невозможно». Для «защиты» американских интересов в этом регионе необходимо было иметь поблизости стоянки кораблей США. Наиболее подходящим местом базирования американского флота считались Японские острова.

После неудачных попыток убедить Эдо (Токио) допустить американские суда в порты Японии правительство США направило в эту страну военную эскадру под командованием коммодора Мэтью Перри, одного из наиболее активных проводников политики Вашингтона на Дальнем Востоке. Вопреки установленному порядку эскадра прибыла не в Нагасаки, где осуществлялась международная торговля, а без согласования с японскими властями самовольно вошла в порт Урага, что в заливе Эдо (Токийском). Перри в грубой форме потребовал от правительства Японии заключить с США торговый договор и открыть ряд японских портов для регулярного посещения американскими кораблями, в том числе военными. В подтверждение решительности этих требований командующий эскадрой направил пушки своих кораблей в сторону японской столицы.

Автор статьи в JB Press отмечает: «Как писал американский военно-морской офицер Альфред Тайер Мэхэн в книге «Влияние морской мощи на историю» (1890 год), обязанностью военных кораблей была защита торгового флота. Их действия были действительно насильственными и агрессивными. Когда Мэтью Колбрайт Перри оказывал давление на Японию с целью заставить ее открыть двери для внешнего мира, он проводил такую дипломатию – «если вы не откроете страну, мы ударим по вам из пушек».

Кстати, корабли флота Перри называли «черными». Потому что они были окрашены смолой в черный цвет. Корабль Перри «Саскуэханна» был водоизмещением всего около 2500 тонн… Но тогда японцам он казался огромным. Дело в том, что в то время стандартные японские корабли были намного меньше… Для японца, впервые увидевшего корабль водоизмещением 2500 тонн, это было самое большое судно в его жизни. «"Мы не можем противостоять им", — подумали наши предки и открыли страну. Американцы вскрыли Японию за счет давления».

В Японии и по сей день испытывают неприязненное чувство к Перри. Весьма нелестную характеристику этому американцу дал популярный японский писатель Рётаро Сиба: «…Перри полагал, что на восточных людей эффективно действуют только запугивания и угрозы, и твердо стоял на этих позициях. Он добился успеха, но оставил о себе в истории дурную славу человека, пользовавшегося недопустимыми методами. Перри не просто не любили подчиненные, они относились к нему с ненавистью и презрением. Позднее дочь Перри вышла замуж за человека из богатой еврейской семьи, и сам Перри пошел к нему на содержание. Если в дом хозяина приходили гости, Перри подавал им угощение в качестве дворецкого: еще один пример того, что гордыня и раболепие часто соседствуют, словно две стороны одного листа бумаги…

Перри, подобно героям американских вестернов, появился в заливе Эдо внезапно. В соответствии с японскими правилами контактов с иностранцами было бы естественно зайти в порт Нагасаки. Появление же иностранного корабля чуть не перед глазами самого сёгуна было неслыханным нарушением. Однако знавший об этом Перри ворвался в залив Эдо, встал там на якорь и направил пушки на Эдо. Как он и предполагал, в правительстве и среди общественности страны началась невиданная за всю историю Японии паника, и, в конце концов, был заключен Договор о мире и дружбе».

31 марта 1854 года японцы вынуждены были подписать Канагавский договор с Соединёнными Штатами. По этому договору японская сторона обязывалась: 1) обеспечивать топливом и продовольствием корабли США при необходимости; 2) спасать корабли США и их команды в случае аварии; 3) открыть порты Симода и Хакодатэ для торговли с США, в которых американцы имели бы право учредить свои консульства; 4) предоставить США режим наибольшего благоприятствования в торговле. Для Японии это был первый международный договор.

В Стране восходящего солнца по сей день не забывают, что «мир и дружба» с Соединёнными Штатами начинались под дулами американских «черных кораблей»…

Японцы же уже тогда требовали Сахалин и все Курильские острова

В середине XIX века Россия активизировала свою дальневосточную политику. Не желая уступать западным державам в вопросе об установлении отношений с Японией, царское правительство решает направить к японскому правителю новое российское посольство. Сложная дипломатическая миссия была возложена на опытного военного и дипломата Евфимия Путятина, имевшего звания вице-адмирала и генерал-адъютанта. Зная о намерении американцев действовать угрозой силой, в Петербурге решили, наоборот, добиваться задуманного без всякого принуждения, действуя исключительно дипломатическими методами. Об этом свидетельствует инструкция, данная главе российской миссии правительством. Инструкцией предписывалось воздерживаться «от всяких неприязненных по отношению к японцам действий, стараясь достигнуть желаемого единственно путями переговоров и мирными средствами». Японский писатель Рётаро Сиба особо отмечал, что «в отличие от (угрожавшего «открыть» Японию пушечными ударами по столице) Перри Путятин, в соответствии с полученными им инструкциями, всегда был в отношениях с японской стороной чрезвычайно тактичен и деликатен».

10 августа 1853 года корабли российской эскадры бросили якоря в гавани Нагасаки. Сообщая местным чиновникам о целях посещения Японии, Путятин заявил, что имеет поручение российского правительства разрешить важные вопросы отношений двух стран, в частности установить государственную границу на Сахалине.

Поступивший из Эдо (Токио) ответ был обнадеживающим – японские правители соглашались принять послание российского канцлера, но просили ждать прибытия в Нагасаки чиновников правительства военного правителя сёгуна - бакуфу. Памятуя о данных инструкциях, Путятин решил воздержаться от несогласованных с японскими властями действий. Начались томительные месяцы ожидания представителей из Эдо.

11 ноября вице-адмирал извещает японцев о своем решении направиться в Шанхай. Одновременно он сообщает губернатору, что из Китая он вновь зайдет в Нагасаки и, если к тому времени уполномоченные для официальных переговоров столичные чиновники не прибудут, российская эскадра незамедлительно направится в столицу.

Получив в Шанхае информацию о ходе Крымской войны и складывавшейся международной обстановке, Путятин 22 декабря возвращается в Нагасаки. Видимо, должным образом восприняв предупреждение о направлении российских кораблей в Эдо, правительство бакуфу сочло за лучшее направить в Нагасаки своих уполномоченных представителей во главе с чиновником тайного надзора Хидзэн-но-ками Цуцуи.

В последний день 1853 года в городском управлении Нагасаки был устроен прием в честь русской миссии, а с 3 января 1854 г. переговоры наконец-то начались. В японских источниках признается, что «главная цель бесед состояла в затягивании переговоров с тем, чтобы воспрепятствовать направлению в Эдо русской эскадры».

Для налаживания добрососедских отношений и торговли немаловажным было и определить линию прохождения границы с тем, чтобы исключить инциденты и недоразумения по этому поводу. Однако ответ японцев на намерение Путятина обсудить весь комплекс вопросов взаимоотношений был обескураживающим – они сообщили, что им потребуется три-четыре года для рассмотрения сделанных адмиралом предложений.

Международная обстановка складывалась не в пользу России, и миссии Путятина в частности. В условиях начавшейся Крымской войны на Дальний Восток были направлены военные корабли враждебных Российской империи Великобритании и Франции, которые предпринимали попытки захватить Петропавловск-Камчатский. Испытывая исходившую от них опасность, российская эскадра не могла неопределенно долгое время в безопасности находиться у японских берегов. Путятин оказался перед выбором: или вернуться в Россию ни с чем, тем самым предоставив американцам и западноевропейским державам преимущественное право на выгодную торговлю с Японией и использование ее портов своими торговыми и военными судами, или искать компромиссное решение.

Первоначально Путятин заявил, что захваченные японцами южнокурильские острова принадлежат России. Японцы с этим не соглашались. Для того чтобы вывести переговоры о линии прохождения российско-японской границе из тупика, адмирал решил продемонстрировать более гибкую позицию. Возможность компромисса была заложена еще в послании Путятина Верховному совету Японии от 18 ноября 1853 г., в котором сообщалось: «Гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии, издавна принадлежала России и находилась в полном ее заведывании. К этой гряде принадлежит и остров Итуруп, заселенный курильцами и отчасти японцами. Но русские промышленники в давние времена имели поселения на сем острове: из этого возник вопрос, кому владеть им, русским или японцам…» Путятин фактически предложил японцам провести границу между Итурупом и Кунаширом, который в этом случае отходил к Японии. Это воодушевило японских переговорщиков, ибо, опасаясь присоединения России к США и западноевропейским государствам с целью совместного давления на Эдо, правительство бакуфу в тайне не исключало варианта размежевания, по которому все Курильские острова, включая Кунашир, признавались российскими.

Японцы же по правилам торга первоначально выдвинули заведомо неприемлемые условия, потребовав ухода русских с Сахалина и передачи во владение Японии всех Курильских островов. Путятин твердо настаивал на том, что граница должна проходить по проливу Лаперуза, то есть весь Сахалин надлежало оставить за Россией.

Ситуация еще более осложнилась, когда в дипломатию неожиданно вмешалась стихия. 11 декабря 1854 г., в результате мощного землетрясения и цунами флагманский корабль российской миссии фрегат «Диана» потерпел крушение, и команда во главе с адмиралом Путятиным оказалась на берегу в полной зависимости от благосклонности японских хозяев. Русским морякам был предоставлен приют в рыбацкой деревне Хэда.

Уступка Японии южной половины Сахалина была чрезмерным требованием, с которым в Петербурге не смогли бы согласиться. Понимая это, Путятин доносил в столицу: «После окончательной гибели фрегата я крайне опасался, чтобы японцы, воспользовавшись нашим положением, не стали вовсе отказываться от заключения трактата или, по крайней мере, не вздумали бы делать новых притязаний относительно определения границ.

Я до сего не раз находился вынужденным объяснить им, что скорее совсем с ними разойдусь, нежели соглашусь на неуместные их требования; опасения мои были, однако же, излишни, японцы принимали искреннее участие в нашем бедствии и, хотя сначала настаивали, чтобы целое племя айносов острова Сахалин было признано японским, но окончательно согласились выпустить эту статью и вообще были умеренные и сговорчивее, чем можно было ожидать…»

Хотя по поводу Сахалина разногласия оказались непреодолимыми, японцы стали склоняться к тому, чтобы, воспользовавшись трудной для русских ситуацией, убедить их пожертвовать не только Кунаширом и Малой Курильской грядой, но и Итурупом. Путятин же хотел использовать Итуруп как козырь в торге по поводу Сахалина. Но это ему не удалось. Самый крупный остров Курильской гряды был отдан Японии ради установления торговых отношений. Это решение Путятина до сих пор вызывает споры среди историков.

Следует отметить, что Путятин не сразу согласился на сдачу Итурупа. Сначала он предложил разделить остров пополам. Однако японцы «убедили» адмирала в нецелесообразности такого решения, припугнув тем, что такое предложение «замедлит переговоры».

Имея позволение российского правительства действовать самостоятельно, Путятин ради установления межгосударственных отношений уступил японцам входившие со второй половины XVIII века в состав Российской империи южные Курилы. 7 февраля (26 января) 1855 г. он подписал Симодский трактат, по которому устанавливалось, что «границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итуруп и Уруп», а Сахалин объявлен «нераздельным между Россией и Японией». Согласно трактату для торговли с Россией открывались три японских порта – Нагасаки, Симода и Хакодатэ.

В работах современных исследователей подчас встречается критика избранного Путятиным решения, в результате которого Россия отказалась от части своей территории. Для такой критики, на наш взгляд, существуют основания, ибо южные Курилы были отданы без какой-либо компенсации. Такая жертва могла бы выглядеть в какой-то мере оправданной, если бы японцы согласились признать российским весь Сахалин. Но этого не произошло – проблема принадлежности Сахалина осталась неразрешенной. В этой ситуации Путятин имел достаточно прав, в том числе моральных, до конца отстаивать если не все южные Курилы, то уж по крайней мере имевший важное стратегическое и хозяйственное значение остров Итуруп.

В оправдание же занятой адмиралом позиции можно еще раз сослаться на крайне неблагоприятные для России международные условия, в которых проходила завершающая стадия переговоров. Можно допустить и то, что предпринятое Путятиным смягчение ранее заявленных территориальных условий заключения договора в известной степени носило субъективный, личностный характер. Глава российской миссии всерьез опасался ужесточения переговорной позиции Японии после кораблекрушения «Дианы» и даже собирался в этом случае покинуть Японию ни с чем. Однако проявленные японцами участие и помощь потерпевшим, вплоть до готовности построить для миссии новый корабль, не могли не породить у Путятина чувство благодарности. Он писал: «Доброе расположение к нам японцев, несмотря на внушения врагов наших англичан, старавшихся во время последнего их посещения Нагасаки очернить все действия русского правительства, выказалось не только в выражении симпатии при нашем бедствии, но и в содействии, оказанном нам для возвращения в отечество».

Полувековые усилия российской дипломатии увенчались успехом – отношения с Японией были установлены, как сейчас принято говорить, «в полном объеме». Подписанный договор официально именовался «Трактат о торговле, заключенный между Россией и Японией в Симоде 26 января 1855 года». В преамбуле Трактата целью соглашения определялось «поставить между Россиею и Япониею мир и дружбу».

Японские историки позитивно оценивают результаты миссии Путятина, особо отмечая выгодное для Японии разрешение вопроса о принадлежности южных Курил. Подчеркивается и миролюбивая уважительная манера обращения русских с японскими представителями: «Во время этих переговоров вопрос об определении границы был успешно разрешен благодаря тому, что обе стороны – Япония и Россия признали тот факт, что власть России простиралась до острова Уруп, а власть Японии – до островов Итуруп и Кунашир. Не прибегая к угрозе применения военной силы, Е.В. Путятин добился договоренности путем переговоров. В этом отношении его поведение кардинально отличалось от американской «дипломатии канонерок», проводя которую США добились открытия портов Японии, направив в нарушение запрета ее правительства четыре своих военных корабля непосредственно в Токийский залив и прибегнув к угрозе открыть артиллерийский огонь по замку Эдо.

Российская сторона выразила благодарность Японии за то, что российские военные моряки смогли возвратиться на родину на новом судне, построенном вместо потерпевшего крушение в бухте Хэда…»

Территориальное размежевание на Курилах произошло в пользу Японии. При этом серьёзной проблемой для России оставались необоснованные претензии японского правительства на южную половину Сахалина. Вопрос о закреплении этого острова за Россией выдвинулся как один из приоритетных в дальневосточной политике Петербурга.

АНАТОЛИЙ КОШКИН