Как в Одессе приезжие националисты снесли памятник маршалу Жукову

В четверг, 31 октября, памятная доска маршалу Жукову, установленная на стене здания бывшего штаба Одесского военного округа, была уничтожена националистами из движения «Национальное сопротивление». У одесситов, наблюдавших за вандалами, на глазах проступали слезы. Но эти действия санкционировала власть

Солнечное одесское утро сменилось пасмурным днем. Неожиданное известие бритвой прорезало сознание: на улице Канатной сносят памятник маршалу Жукову!

Пока разум гневно отказывался воспринимать происходящее, натренированное тело, подчиняющееся выработанным рефлексам, само вывело меня на улицу с камерой в руках. Железный маршал Победы, взгляд которого суровой легированной сталью барельефа прожигал прохожих на Канатной, теперь оказался в руках кучки оборзевших националистов.

Кто тебе дал право это делать?!

Выдавливая обороты двигателя под красную зону, я за десять минут примчался к месту разворачивающейся драмы. Возле барельефа, вмурованного в бетон здания военкомата, собралась небольшая группа прохожих и журналистов, поодаль стояла полицейская машина. Полицейские, праздно прогуливающиеся вдоль дороги, делали вид, что не понимают, зачем их вызвали. Возле барельефа собралась маленькая группка националистов, хорошо различимых по коротким стрижкам и бородкам вдоль подбородка. А над памятником уже трудились. Мужчина средних лет с перфоратором в руках, провода от которого тянулись в окно Приморского военкомата, старательно сбивал штукатурку между стеной и памятником. Твердый советский бетон нехотя поддавался китайской дрели. Ударник дрели уперся в стальное крепление памятника, и националист раздосадовано опустил руки.

В этот момент из толпы прохожих раздался крик «Что здесь происходит, я спрашиваю, покажите мне бумаги!», гневно возмущалась одесситка, обращаясь к участвующим в сносе националистам.

«Вера, это я зробыв», — ответил ей националист, одетый в короткую куртку защитного цвета.

«Кто тебе дал право, это сделать, покажи мне бумагу, покажите мне разрешение», — сурово прокричала одесситка.

«Налево, иди пиши заявление в полицию, они тебе ответят», — съехидничал ряженый патриот. Сотрясая воздух гневом и ругательствами Вера отошла к безвольно наблюдающим за демонтажем полицейским писать заявление. А тем временем снос продолжился, необандеровец, в синей шапочке с принтом, ввиде желтого трезубца, продолжил выбивать перфоратором бетон вокруг последнего крепления удерживающего памятник.

© Стрингер

Тебе никто хату не купит, если ты снесешь Жукова!

Расправившись с цементным основанием, националисты попытались ломом отделить барельеф от стены, но памятник надежно удерживало вмурованное в стену стальное крепление. В этот момент из здания вышла девушка в военной форме без знаков различия. Приблизившись к одесситам, она попробовала разрядить обстановку, сообщив, что демонтаж барельефа маршалу Жукову происходит по согласованию с военкоматом и областной администрацией. Как оказалось, новый губернатор Одесской области сообщил, что не возражает против сноса барельефа. Сказанное еще больше рассердило собравшихся одесситов. Вера, вернувшаяся после безуспешных препирательств с полицией, решила задать жару декоммунизаторам.

— Зачем ты приехал в Одессу, езжай к себе домой тебе, что негде жить?— спросила она у бандеровца в зеленой куртке.

— Меня выпысалы з хаты, мэни нэгдэ жыты, — ответил ей ряженный. 
— Так зачем в Одессу ты приехал, попроси своих побратимов приютить себя, что ты здесь делаешь?— не отставала от него Вера.

Ответ приезжего националиста поразил меня своей бездарностью и тупостью: «Вы просралы страну, мы жыэвэмо бидно, а люди завдякы вам жывуть у лайни, одесситка, ты погляди шо робыться за городом. Построили атомную станцию, а ей пользуется один человек».

В этом репортаже, не претендующем на медицинский диагноз, сложно передать поток сознания национал-свидомого сумасшедшего, но ответ Веры я запомнил хорошо:

— Вы город превратили в хутор, ты — вандал, ты не имеешь права этого делать! Езжай в свой хутор обратно! Тебе никто хату не купит, если ты снесешь Жукова! 
— А мэни и так хату никто не купит, прикинь! — огрызнулся националист. 
— А где ты живешь?
— На улице, в машине —  ответил Вере бандеровец, показывая пальцем на стоящий рядом BMW X5 с болгарскими номерами. – Но скоро прыдэ хозяин и забэрэ.
— У вас всегда есть хозяева, вы без хозяевов жить не можете, — упрекнула Вера бандеровца в его собственном ничтожестве.
— В тюрьму мэнэ, тилькы в тюрьму, — прокричал ряженый, закончив на этом спор с Верой.

Снос проводит «Национальное сопротивление»

Одновременно с Верой, на другом конце собравшейся под памятником толпы проходил не менее ожесточенный диспут. Трое молодых одесситов плотно насели на бандеровца в синей с шапочке, орудовавшего ранее перфоратором, с вопросами о правовых основаниях сноса памятника.

Загнанный в угол городской сумасшедший, видя логическую безысходность своего положения, перешел на оскорбления и обвинил собравшихся в желании собирать лайки под постами в инстаграмме. «Ты, что, дебил?» — огрызался он на вопросы одессита о наличии у него документов.

«Я не оскорбляю, я просто спрашиваю дебил ли ты или нет», — демонстрировал коренным одесситам свой уровень культуры приезжий «патриот». Понимая, что конфликт вот-вот перерастет в драку, в ситуацию поспешил вмешаться молодой парень, представившийся членом «Национального сопротивления».

«Демонтаж памятника Жукову происходит в рамках закона Украины «О декомунизации», движение «Национальное сопротивление» получило ответ от главы одесской ОГА, в котором он не возражает против сноса памятника, мы действуем по согласованию с Приморским военкоматом, на стене которого висит барельеф. Если у вас есть возражения, обращайтесь в полицию», — резюмировал националист.

Жукова уложили спать

А тем временем бандеровцы, при помощи болгарки спилили последнее крепление барельефа. Оперев низ памятника на мраморный подоконник основания, националисты при помощи ломов начали отделять образ Жукова от стены.

Спокойно смотреть на это было нельзя. Варварство, с которым уничтожалась память одесситов,  медленно опускало мое сознание в багровый омут гнева, не несущий ни мне, ни оппонентам ничего хорошего. Кулаки, помнящие долгожданную Русскую весну 2014 года и ярость трагедии второго мая, рефлекторно сжались в боевое положение.

"Нельзя, — повторял я про себя, — не время. Еще не время".

Разложенные на тротуаре автомобильные шины мягко приняли на себя тяжесть опустившегося барельефа. Даже после сноса, памятник, словно несущий в себе честь великого маршала, плавно и с достоинством сошел со стены.

«Он уснул, но он вернется за вами, скоты, за каждым из вас. Вы будете бежать из нашего города словно крысы, запомните мои слова — кричала Вера – Вы сносите наши памятники, но не сможете забрать у нас память!».

Дыра, зияющая на месте памятника, стала в этот вечер еще одним шрамом на сердце моего города.

Виктор Кузнецов