КИПРСКИЙ КРИЗИС. УРОКИ НЕПРИЗНАННОЙ РЕСПУБЛИКИ

История этого замороженного конфликта весьма поучительна для Украины

Город-призрак и пиратские гавани

Замок святого Иллариона расположен в идиллическом месте, на одной из вершин Киренийских гор. Он был построен еще во времена Византии и крестоносцев, которые использовали живописную крепость для контроля над перевалом. В 1974 году древние укрепления вновь использовали по назначению – во время турецкого вторжения на Кипр, когда прибывший с материка десант вместе с местными военизированными отрядами турецких националистов, захватили древнюю гавань Кирении, переименовав ее на свой лад – в Гирне.

Красивый маленький город вошел в состав непризнанной Турецкой республики Северного Кипра, а большая часть местного населения – греки и марониты – массово бежали на юг, навсегда оставляя свои дома.

Сейчас об этом напоминает мемориал неподалеку от замка. Рядом с ним расположена база турецкого спецназа, которая стережет стратегически важный горный проход. Она окружена забором с колючей проволокой, на котором установлены запрещающие фотосъемку плакаты. Поднявшись сюда утром, мы заметили вокруг оживление – одетые в камуфляж парамилитарес стреляли из автоматов и карабинов, целясь в мишени на уединенном горном полигоне.

Судя по всему, там проходило что-то вроде срочных военных сборов. А через некоторое время на дороге показался армейский джип. Из него выбрался офицер, который заявил, что территория закрыта из-за военных учений, а все посторонние лица должны немедленно покинуть прилегающие к замку высоты.

Нервозность обстановки, которая ощущалась в последние дни на территории Северного Кипра, была обусловлена событиями в соседней Сирии, где в марте обострилось противостояние между турецкой армией, ее исламистскими прокси – и войсками Асада, опирающимися на поддержку России и Ирана.

Непризнанная турецкая республика находится неподалеку от места событий – до самой Турции отсюда всего 65 километров, и в хорошую погоду ее горные берега прекрасно видно из Кирении. До Сирии немногим больше – 100 километров, но это не самое большое расстояние для бегущих от войны людей. И капитаны из Кирении, служившей в прошлом известной базой средиземноморских пиратов, не прочь подзаработать на перевозке вынужденных мигрантов, подряжаясь тайно переправить их на греческие острова Родос и Кос.

По иронии судьбы, это тот же самый маршрут, по которому прошел в четвертом веке до нашей эры знаменитый «киренийский корабль» – единственное уцелевшее до наших дней античное судно, которое экспонируется сейчас в местном музее кораблекрушений и считается национальным символом всего Кипра – украшая своим изображением отчеканенные в южной части острова евроценты.

Иногда эти суда перехватывают. В конце прошлого года береговая охрана Евросоюза задержала яхту, на которой находились 122 нелегальных мигранта из Сирии – в том числе маленькие дети. А в декабре на Кипре осудили пятерых местных контрабандистов, которых обвиняли в торговле людьми и нелегальной переправке ближневосточных мигрантов. Турецкие власти реагируют на этот человеческий трафик исключительно прагматично, в зависимости от текущей политической конъюнктуры. Иногда они задерживают переполненные людьми лодки, буксируя их обратно на материк, а иногда не мешают им проникать в территориальные воды Греции – как это, по слухам, происходило в этом регионе все последние дни.

Власти непризнанной средиземноморской республики, как правило, не наказывают капитанов-контрабандистов. Считается, что они помогают единоверцам, а главное, все понимают, что потомкам пиратов приходится каким-то образом зарабатывать в специфических условиях изолированной в экономическом и политическом плане ТРСК, где население живет за счет приезжающих с южной части Кипра туристов, натурального хозяйства и рыбной ловли.

К тому же Анкара сама содействует дозированному переселению с материка, чтобы увеличить количество жителей на подконтрольной ей части разделенного после 1974 года острова. Ведь города и поселки Северного Кипра до сих пор не оправились от массового исхода греческого населения, которое стало жертвой масштабной этнической чистки захваченных в ходе вторжения территорий.

Это особенно заметно в городе Фамагуста, который именуется на турецком Газимагустой. Древняя столица крестоносцев, где правила французская династия Лузиньянов, была знаменита превращенным в мечеть собором, скопированным с коронационной базилики в Реймсе, и живописными руинами роскошных готических зданий средневековых времен. Но сейчас сюда едут, чтобы посмотреть на другие, печально знаменитые во всем мире руины. Это заброшенный квартал Вароша – отели, торговые комплексы, клубы, жилые дома, расположенные на берегу роскошного пляжа, где когда-то отдыхали Брижит Бардо и Элизабет Тейлор.

Турецкая армия заставила местных греков покинуть город в течение суток – однако собственность богатого туристического района принадлежала гражданам из разных стран мира, а Совет Безопасности ООН принял специальную резолюцию, которая запретила использование захваченных зданий. «Попытки заселения любой части квартала Вароша кем-либо, кроме ее жителей, недопустимы» – гласит текст этого документа. А международные суды преследуют захвативших чужие дома владельцев.

Мы проехали по периметру огражденного забором района, где повсюду натыканы надписи, которые запрещают любую фото- и видеосъемку. Даже на знаменитом пляже установлены специальные вышки, откуда солдаты высматривают фотографирующих руины туристов. Пустующая полвека Вароша больше всего напомнила мне хорошо знакомую Припять – с той разницей, что радиацию заменяют здесь невидимые лучи человеческой ненависти и вражды. Впрочем, таких городов всегда было много, хотя этого предпочитали не замечать. И в докоронавирусную эпоху они казались многим диковинкой.

Западные режиссеры не снимают про это место популярные сериалы, чтобы не обидеть союзника по военному блоку НАТО и не афишировать неблаговидную роль американских спецслужб, которые явились фактическими застрельщиками трагических событий 1974 года – столкнув лбами греческих и турецких националистов. Но сам вид заброшенных отелей и особняков красноречиво говорит о том, что ситуация на острове давно стала тупиковой для местной власти. И в этих кварталах можно поселить разве что спасающихся от войны беженцев, которые не боятся международных законов – просто потому, что терять им нечего. 

Наблюдения за турецкой частью Кипра весьма актуальны, а к происходящим на ней процессам давно стоило присмотреться. По мнению самих киприотов, Анкара пытается реализовать в Идлибе и Африне ту же самую схему, которая была когда-то реализована на этом острове – создавая там полностью зависимое от себя государственное образование. Чтобы затем попытаться переварить эти территории в рамках проекта новой Османской империи, к образу которой так часто апеллирует Эрдоган.

Беда в том, что такие конфликты во все времена приводят к массовому исходу убегающих от конфликта людей, которые и дальше будут плыть где-то возле берегов Кипра на пиратских лодках контрабандистов – как никому не нужные заложники хитрых геополитических комбинаций. Это происходит даже сейчас, во время пандемии – как заявил глава Минобороны Греции Никос Панайотопулос, с 14 апреля греческая береговая охрана усилила патрулирование морских границ с Турцией, потому что сирийцы якобы добираются на автобусах из лагерей беженцев к турецкому побережью – чтобы переправиться на Родос, Хиос, Лесбос и Кос.

«Крымский след» Кипра

Итак, история кипрского кризиса очень поучительна – в ней преломилась вся история европейского империализма, которого всегда манили эти прекрасные земли. «Кипр есть остров велик зело, и множество в нем людий, и обилен есть всем добром», – писал еще в начале XII века черниговский игумен Даниил Паломник. Легендарная родина Афродиты сохраняла свою красоту при всех завоевателях и владетелях, однако на её историю больше влиял её супруг, - бог войны Арес.

В результате продолжительного конфликта третий по величине остров Средиземного моря разделён сейчас на целых четыре части. 57,6% его территории занимает Республика Кипр — государство греческих киприотов, которое является членом Евросоюза и Еврозоны. Еще 36% территории контролирует Турецкая Республика Северного Кипра, официально признанная только правительством Турции.

3,7% Кипра относятся к так называемой «Зеленой линии» – буферной зоне между турецкой и греческой частями острова, занятой международным контингентом ООН, а 2,7% приходятся на британские военные базы Декелия и Акротири.

Причины раздирающего остров конфликта заложены в его прошлом. После 1571 года, когда османы захватили Кипр у Венецианской республики, греческое население восставало против них почти тридцать раз. В 1878 году турецкий султан передал это беспокойное владение под управление викторианской Британии в рамках особого тайного договора, согласно которому англичане обещали защищать одряхлевшую Османскую империю от российской экспансии на Кавказе. По сути дела Порта рассчиталась Кипром за кредиты от лондонских банков, потраченные на Крымскую войну – причем они выплачивались за счет киприотов, обложенных непосильными пошлинами и налогами.

Аннексировав территорию острова, британцы проводили на нём классическую колониальную политику, построенную на классическом принципе divide et impera. Подавляя национальное движение греков, они сделали ставку на привилегированное турецкое меньшинство. Сформированная из турок «вспомогательная полиция» помогала подавлять бунты сторонников независимости и энозиса – проекта объединения с остальными грекоязычными регионами. Однако протестное движение только ширилось. Местные коммунисты парализовали экономику острова забастовками, а националисты развернули партизанскую войну в кипрских горах, устраивая засады на представителей британской администрации.

Англичане жестоко расправились с греческими повстанцами, практикуя массовые репрессии, аресты и казни. Тринадцать повешенных и убитых в бою партизан – в том числе национальный герой Кипра Григорис Афксентиу, которого заживо сожгли в пещерном укрытии – были тайно зарыты на территории тюрьмы, чтобы их захоронения не стали местом паломничества. И сейчас это место почитается под названием «Арестованные могилы». 

Одновременно Лондон поддерживал военизированные отряды турецких киприотов, организованные под покровительством Анкары, рассматривая их как противовес греческому движению за независимость. Эти противоречия, описанные британским писателем Лоренсом Дарреллом – братом натуралиста Джеральда – в его грустной книге «Горькие лимоны», и заложили в итоге фундамент будущего раздела островных территорий.

Кипр получил независимость в 1960 году, однако Британия заблокировала для него возможность объединения с Грецией и оставила за собой стратегически важные военные базы, которые до сих пор считаются территорией Соединенного Королевства. Согласно Конституции, новое государство состояло из двух самоуправляемых общин, причем греческое население составляло тогда свыше 80% населения острова, а турецкое – около 18%. Для гарантии прав турецкого меньшинства за ним закреплялась 30%-ая квота в кипрской полиции, государственном аппарате, а также 40%-ая квота в армии и право блокировать внешнеполитические решения правительства. Кроме того, Греция и Турция размещали на острове свои вооруженные контингенты, выступая вместе с Британией гарантом существования единого кипрского государства. Что привело по факту к постепенной милитаризации острова Афродиты.

«Красный епископ» против «черных полковников»

Первым президентом Республики Кипр стал архиепископ Макариос III – герой сопротивления британцам, которые в свое время выслали его из страны. Несмотря на церковный сан, он опирался на поддержку коалиции коммунистов, социал-демократов и либералов, являлся противником НАТО и сторонником развития отношений с СССР, получив за это прозвище «Средиземноморский Кастро».

Такая фигура не устраивала ни греческих, ни турецких националистов. Первые по-прежнему боролись за присоединение к Греции, где захватила власть ультраправая хунта «черных полковников», а вторые выдвинули доктрину «таксим», требуя разделить остров на две независимые части, что неизбежно предусматривало массовую депортацию населения.

Столкновения между двумя общинами продолжались несколько лет, а окончательная развязка наступила в 1974 году. Опираясь на поддержку «черных полковников», греческие ультраправые организовали военный переворот, свергнув правительство Макариоса. В этом заведомо провальном заговоре активно участвовало ЦРУ. По свидетельству временного президента Кипра Глафкоса Клиридса, американцы пообещали афинской хунте: «свергайте попа, а мы не допустим турецкого вторжения».

Однако Турция немедленно воспользовалась этим предлогом для интервенции. После ожесточенных столкновений турецкая армия заняла всю северо-восточную часть острова, откуда массово бежало греческое население. В свою очередь, греческие правые изгнали на север многих турок. При этом Запад старался не допустить полномасштабного конфликта между Турцией и Грецией – двумя членами блока НАТО, и американская авиация демонстративно перехватывала летящие на Кипр самолеты греческих ВВС. 

Всё это привело к быстрому краху правого путча. «Красный архиепископ» вернулся к власти, а режим в Афинах рухнул на волне возмущения последствиями авантюры на Кипре. Однако разделение острова и его столицы Никосии было де-факто закреплено на долгие годы, несмотря на то что мировое сообщество никогда не признавало независимость оккупированных турецкой армией территорий.

В 2004 году Республика Кипр вошла в состав Европейского Союза, и в том же году на острове прошёл организованный ООН референдум, на котором обсуждался план создания Объединенной Кипрской Республики, состоящей из турецкой и греческой автономий. Согласно предложению тогдашнего генсека ООН Кофи Аннана, ей должен был управлять президиум из четырех греков и двух турок, по очереди сменявших друг друга на посту премьер-министра страны. А часть греческих беженцев получала право вернуться на прежнее место жительства, в основном в район «города-призрака» Вароша, который возвращался турками под контроль греческой общины.

Турецкие киприоты проголосовали на референдуме за объединение, однако его решительно отвергло большинство греков, увидевших в «Плане Аннана» признание результатов оккупации. В результате, это на долгие годы заморозило кипрский кризис. Европейский суд обязал Турцию выплатить греческим беженцам компенсацию ущерба на сумму 90 миллионов евро, но турецкое правительство не признает ни это решение, ни саму Республику Кипр.

«Мы не станем платить эту сумму стране, которую мы не признаём», –  заявил министр иностранных дел Турецкой Республики Ахмет Давутоглу.

Таким образом, на острове сохраняется статус-кво, зафиксированный здесь почти полвека назад. При этом, посетив обе части Кипра, мы убедились, что между ними сформировались экономические и человеческие контакты, которые постепенно размывают застарелое отчуждение. Жители непризнанной ТРСК активно стараются получить паспорта Республики Кипр, которые дают им права граждан Евросоюза. В свою очередь, греческие киприоты зачастую ездят на север за покупками и бензином, поскольку цены на «турецком» Кипре гораздо ниже, на фоне экономического отставания от юга.

Будущее Кипра неясно – реалистичных путей выхода из кризисной ситуации нет, и временный статус-кво постепенно стал обыденной реальностью, с которой приходится считаться всем сторонам продолжительного конфликта. Но очевидно, что он стихает, – в первую очередь потому, что между расколотыми общинами уже не наблюдается прежнего градуса взаимной ненависти и вражды.

Киприоты твёрдо выучили, что худой мир лучше бесконечной междоусобной войны. Националистические настроения постепенно уступают позиции в пользу более конструктивных подходов, и этому особенно способствует массовый приток иностранных мигрантов, включая многочисленных выходцев из постсоветских стран, который вносит свои коррективы в демографическую ситуацию на разделенном острове. «По разным оценкам, на острове живет около 120 тысяч граждан бывшего СССР. Многие светиться не любят и уже давно получили гражданство», – говорит об этом украинско-греческий журналист Павел Онойко.

Уроки этого замороженного конфликта, а также неблаговидная роль, которую буквально на всех этапах играли в нем США, весьма поучительны для нынешней Украины. Они наглядно показывают: спровоцировав затяжной кризис, Запад не помогает найти из него какие-то реальные выходы. А отказ от мирного компромисса и прямых переговоров между участниками противостояния заводит ситуацию в тупик, закрепляя внутренний раскол на десятилетия. Что вполне может повториться и на Донбассе.

Андрей Манчук

Фоторепортаж автора