Новости
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018
Тема Олимпиады и несправедливостей, совершенных WADA и МОК по отношению к нашим спортсменам, — невероятно болезненна. Эта болезненность послужила причиной чрезвычайной радикализации общественной дискуссии вокруг Игр в Пхенчхане и нашего присутствия на них.
Страсти накаляются, и стороны спора позволяют себе все больше по отношению друг к другу.
В адрес спортсменов уже слышны угрозы на тот случай, если они попробуют выехать на соревнования в нейтральном статусе. Муссируется идея взыскать с них стоимость спортивной подготовки, начиная аж с детства.
Произносятся речи о невозможности честно играть с шулерами. О том, что все равно унизят, отберут, засудят, снова найдут допинг: «А судьи кто?»
Много говорится и о том, что без флага нет Родины. Что «Варяг» не спустил славный Андреевский стяг. Что Егоров с Кантарией поднимали над Рейхстагом именно красное Знамя Победы, а не какое-то «нейтральное» полотнище..
Обвинения в адрес спортивных чиновников пересыпаются гуманистическими предложениями всех расстрелять или повесить. Словом, происходит обострение злокачественного патриотизма.
Надо лечить.
Злокачественный патриотизм от полезного, правильного патриотизма, который заключается в переживании своей связи с Родиной и народом, отличается тем же, чем опухоль на органе — от органа. Он не несет полезной функции, но потребляет духовные силы и выбрасывает в душу токсины.
Поэтому давайте для начала разберемся в ситуации.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018Федеральное агентство новостей / Валерия Покидова
Неродной ОКР
Начнем с любимого русского вопроса — кто виноват?
Ответ «чиновники» или даже уточненный его вариант «спортивные чиновники» — не ответ. Это его имитация. Ответом будет только указание, какие конкретно чиновники или хотя бы какое именно ведомство не выполнили свои обязанности.
Чтобы найти ответ, достаточно задать себе один вопрос: а было ли такое раньше?
Было-было. И еще как.
Все это мы уже видели на примере Олимпиады-2016 в Рио. Отличный разбор произошедшего проделал мой уважаемый коллега Андрей Союстов в колонке «Битва за Рио». Не поленитесь, прочитайте.
Краткая суть состоит в том, что министерство спорта вообще не отвечает за допуск спортсменов до Олимпиады. Оно отвечает за подготовку спортсменов, за инфраструктуру, за популяризацию спорта и т. п.
За допуск российских спортсменов к Олимпийским играм несет ответственность Олимпийский комитет России. Вот он-то де-факто и саботировал интересы спортсменов и России.
В 2016 году ОКР не сделал ничего. Фактически российских спортсменов на Игры в Бразилии удалось допустить усилиями Федерации гребного спорта России, а также лично министра Виталия Мутко, который ради этого превысил свои полномочия.
Возникает вопрос: почему же ОКР так странно себя повел — прямо как не родной?
А дело в том, что он и есть не родной.
ОКР подчиняется не Российскому государству и даже не российским спортсменам. ОКР подчиняется МОК. То есть тому самому Томасу Баху, который и решил отстранить нашу страну от Игр-2018. Строго говоря, МОК вынес решение не о недопуске России, а о дисквалификации ОКР. И в этом есть высшая справедливость, потому как осина с веревкой — неотъемлемая часть иудиного гонорара.
МОК, делая нам гадость, невольно дал нам и противоядие: дисквалифицировав ОКР, он уничтожил орган, с помощью которого влиял на нашу политику в области олимпийских видов спорта. И теперь самое время — перехватить полномочия, выпавшие из рук Александра Жукова, и передать их вновь созданному органу.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018Chen Yichen / imago sportfotodienst
Путь Серсеи Ланнистер
Но в любом случае надо понять следующее. Слабость России во влиянии на МОК — это результат общего ослабления России после распада СССР. Прежние позиции были утрачены именно в результате «крупнейшей геополитической катастрофы двадцатого века». И восстановить их можно, только дискредитировав, оскандалив нынешнее положение дел.
Как это можно сделать, отказавшись от борьбы?
Никак.
Не время для выпяченной нижней губы. Противник нащупал наше слабое место, ударил и попал. Попал в дорогое. В знамя. Да, утративший знамя отряд расформировывают. Да, это позор. И за это кто-то должен ответить.
Но это делают после боя. Комиссар, который начинает хватать солдат за шинели, не пуская их в контратаку, потому что «это же позор идти на врага без знамени», в определенном смысле являет собой пример истинного патриотизма, но его место — даже не в рядовых, а где-то на лечении. И это не хирургия.
Изоляция, уход — это именно то, чего от нас добивались США, начиная с Барака Обамы, и не добились. Мы не должны никуда уходить из международной жизни. Напротив, нужно делать то, чего они от нас не хотят ,— нужно всюду лезть, всюду совать свой нос, всюду дотягиваться, аки Сталин в изложении Ирины Ясиной.
Топать в грязных валенках по их мраморной лестнице — и пусть они морщатся, корча из себя профессора Преображенского. Ходили и будем ходить. Сидели на своих аршинах — и будем сидеть.
Нужно делать их позор явным и невыносимым. Пусть они устраивают кампанию травли, кидаются мусором, бросаются на наших атлетов и отнимают их медали прямо на пьедестале. Пусть жрут оксандролон пачками. Пусть пытаются сделать из России кающуюся Серсею Ланнистер.
Мы знаем, чем все кончилось в той истории.
Нужно полностью дискредитировать нынешний МОК — сверху донизу. Разнести все, как ту септу. Основа Олимпийских игр — шоу. Так дадим же им настоящее шоу. С мучениками в белом, стойко несущими Родину в сердце, и с толпой горбатых упырей, не знающих, что еще выдумать и как поиздеваться.
Компромата должно быть как можно больше, и он должен быть как можно более чудовищный и очевидный.
Всё окупится. Всё. Мы потом будет десятилетиями предъявлять им этот счет к оплате.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018Федеральное агентство новостей
Сервированная добыча
Теперь — о культурном аспекте происходящего.
Знаете, что меня напугало в поведении недовольной общественности больше всего? Ее аномальная реакция.
Я объясню на примере.
Предположим, мой сын занимается боксом. Предположим, он должен участвовать в соревнованиях, которые выведут его в элиту спорта. А в устроителях соревнований засел мой старый враг. И он устроил так, что сын не сможет участвовать под моей фамилией. Враг хочет так проявить свою власть.
Что я скажу сыну? «Сынок, так получилось, что та биография, на которую ты рассчитывал, у тебя не сложится»? «Главное дело своей жизни ты должен забыть»? «Моя гордость важнее твоей жизни»?
Нет. Я скажу так: «Помнишь, я тебе рассказывал про Айвенго, который выступал на турнире короля Джона не под своим именем, а под именем «Лишенный наследства»? Иди на соревнования под фамилией матери, но чтобы от бойца, которого выставил наш недруг, остались только воспоминания! За папу, за маму, за дедушку, за бабушку и за сэра Вальтера Скотта!»
И когда мой сын победит, все узнают его имя и фамилию. И мою фамилию. И причины, по которой эта фамилия была скрыта. Тот, кто хотел показать над нами свою власть, получит позор. А сын — славу еще большую, чем была бы без этого.
Какова нормальная реакция общества, враг которого — например, какой-нибудь прохиндей типа Ричарда Макларена, — за счет клеветы и интриг поражает в правах часть данного общества с целью уязвить и унизить всех?
Нормальная реакция общества на поражение в правах его части — защита и опека над угрожаемой частью. Повышенное внимание и забота. Несправедливость по отношению к своей части общество компенсирует привилегиями.
Что делает недовольная общественность?
Она травит уже атакованную врагами часть общества и угрожает ей. Рисует на спортсменов карикатуры, обзывает власовцами и предателями, требует деньги за обучение назад.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018imago sportfotodienst
В чем тут причина?
Причина — в выученной беспомощности и комплексе жертвы.
Нас столько били за последние годы, нам так крепко и несправедливо доставалось, что у некоторых людей выработался страх перед гипотетическим повторением унижения. Они не видят возможности проявить агрессию в ответ на агрессию и начинают нападать на тех, кто, по их мнению, может стать причиной нового стресса.
Примерно так муж, к жене которого домогается кто-то могучий и для него страшный, лупцует по мордасам не врага, а жену за то, что накрасилась.
Эти люди мыслят себя уже сервированной добычей, жертвами, беспомощными по сравнению с врагом существами. Их непременно обманут, их обыграют, кругом шулера, вон какие здоровые дядьки, все бесполезно, «а вы хотите, чтобы я еще раз пережил ужасные муки поражения»…
Они уже проиграли.
Подумать только, их будут бить! Какая невидаль. А чего бы вас не бить? Вам что — статус сверхдержавы на подносе поднесут за то, что у вас «деды воевали»?
То, что наши деды навоевали, — наши отцы променяли на колбасу и ваучеры. Все обратно отвоевывать надо. И кто это будет делать? Люди с комплексом потерпевших?
Страшно не то, что будут бить, обманывать, травить и унижать. Страшно запереться дома и не выходить из страха, что будут бить, травить и унижать.
Получить по морде — не смертельно. Обидно и неприятно, но не смертельно. Я знаю — я получал, и неоднократно. И, несмотря на то, что мне уже за сорок, — полагаю, что еще и буду получать.
Мне угрожают, меня оскорбляют и пытаются унизить — каждый день. Но я ходил и хожу там, где хочу. Я говорил и буду говорить то, что считаю важным и нужным. И у меня не будет ни поводырей, ни цензоров. Путь бьют и обманывают.
Ученик обязательно выучится и поднимет за учителей своих победный кубок. А учителя будут смотреть.
Заставим.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018Федеральное агентство новостей / Андрей Ивашин
Офисный подход
Даже не знаю, что хуже — быть жертвой или требовать обслуживания по всей форме.
Есть еще одна категория недовольных. Они требуют «взад» деньги, потраченные на обучение спортсменов, — потому что «нет флага — нет общности».
Здесь важно понимать, что флаг — это, безусловно, символ общности, но не суть ее и не замена. Общность людей, связь между людьми — это то, как они относятся друг к другу и что друг для друга делают. Это вера друг в друга, любовь, доверие и так далее.
Над всем этим не властен никакой Макларен. Это только в наших собственных силах решать, кто нам свой. Но проблема этих людей в том, что за их флагом нет реального содержания. Там нет единства. Там нет любви.
Напоминаю: любовь — это не четыре ноги под одеялом. Любовь это то, о чем говорил Тарас Бульба: «Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе.. Нет, так любить никто не может!».
А нет любви — нет ничего. Потому что без любви все мертво, так же как с ней все живо. Без любви любая правда — вранье. Любой патриотизм — раздор и склока. И любой Макларен такому человеку может назначать своих и чужих потому, что любовь его — молчит.
И эти-то люди без любви требуют формальных рыночных отношений. Когда в честь победившего русского спортсмена поднимают флаг и играют гимн — им приятно. Это их флаг. Это их тешит. Это удовольствие. А не будет флага — нет чувства сопричастности. Нет и удовольствия. Или радость будет омрачена горечью временного частичного поражения.
А нет удовольствия — так верните мне деньги.
Это не народ. Это не семья. Это офис. Но офису не по плечу задачи, для которых люди собираются в народы.
Нам надо лечиться от комплексов жертвы и от офисной эмоциональной тупизны. Иначе мы не справимся с тем, что нам предстоит уже довольно скоро, когда потребуются все наши силы и способности доверять друг другу и заботиться друг о друге.
Господь дал нам шанс сейчас получить некоторый урок. Давайте его не упустим.
Когда любовь молчит: Роман Носиков о том, почему нам нужно быть на Играх-2018mil.ru / Пресс-служба Минобороны России
От редактора Дениса Тукмакова
Впервые позволю себе сопроводить колонку Романа Олеговича несколькими собственными репликами, заменяющими ненавистный оборот «Мнение редакции может не совпадать с позицией автора».
Мы все, кажется, понимаем угрозы, стоящие перед страной. Осознаем мы и то, что справиться с вызовами можно лишь сообща. В Общем деле, в сопричастности друг к другу, в едином мобилизационном рывке. В умалении «пятой колонны», в том числе. А в целом — «в переживании своей связи с Родиной и народом», как пишет уважаемый автор.
Вот и в истории со спортсменами хотелось бы, до всяких оценок, понять: а у них как с сопричастностью дела обстоят? Например, с сопричастностью к тем своим одноклубникам, которые были несправедливо дисквалифицированы МОК?
Переживают ли спортсмены свою связь с Родиной и народом? Думают ли они о нас — или только о себе? Понимают ли, что в жизни есть кое-что поважнее личного рекорда и четырех лет подготовки? И главное: в самом ли деле олимпийцы, готовые выступать на Играх-2018 под чужим флагом, — часть нашего общества (с точки зрения культуры, а не ФМС)?
Я не увидел в колонке доказательств или хотя бы упоминаний этого. А ведь это ключевой вопрос — и замени «спортсменов» на, скажем, «лондонских олигархов» или «заукраинских артистов», история получилась бы совсем однозначной.
Люди, демонстративно порвавшие с Россией, рассматривающие ее исключительно как место извлечения прибыли или гонораров, солидаризировавшиеся одни с глобальной элитой, другие — с небратьями, с большим трудом могут считаться «нашими». За них не сопереживается как-то.
И если уж так нужна аналогия с мужем, женой и домогателем, то более точной метафорой явилась бы жена неверная, а не избитая. Причем добровольно и цинично неверная, давно сделавшая свой выбор.
Зато в этой колонке я вновь прочитал про «биографию спортсмена». Про «главное дело его жизни». Но ведь если мы говорим о солидарности и единстве, то не честнее ли вспомнить о справедливости для всех?
Как быть с биографиями десятков миллионов людей, чьи судьбы были сломаны в эпоху 90-х? Какие привилегии полагаются им, потерявшим дело всей жизни и вынужденным спасаться кто как может? А ведь они, как правило, флагом не поступались — пусть это и «всего лишь символ», зато самый важный на свете.
Кто бы возлюбил, наконец, не «непонятое» меньшинство, а большинство?! То стойкое большинство, которое смеет «не к месту» вспоминать то про «Варяга», то про Знамя Победы над Рейхстагом? К слову, никакой комиссар не заставляет лыжника всю трассу бежать с флагом подмышкой. Но водружать после боя хоть на Рейхстаг, хоть на спортивный флагшток полотнище «нейтральных» расцветок — совсем уж неправильно.
Мы все хотим победы — но не пирровой. Странно было бы пенять русским генералам, отказавшимся от генерального сражения под Смоленском, что они «уже проиграли» Наполеону.
Мы все хотим победы — но не в картишках с кидалами под вагонный перестук. Сказано же: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит в собрании развратителей».
Мы все хотим нашей победы — но победы серьезной, стоящей. Сегодня статус «большого спорта» дискредитирован настолько, что отыщется с десяток вещей поважнее: от Сирии и Донбасса до уровня образования и здравоохранения в стране — победа в которых куда нужнее.
Вот это будет виктория — если мы, как страна и народ, вырвемся из всеобщего стойла под названием «коммерциализированный спорт» и займемся, наконец, настоящей работой.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии