Консерватизм и псевдопрогресс

Россия, Грузия, Киргизия, Украина, Армения, Белоруссия, Казахстан… Эти постсоветские страны, некоторые и не по одному разу, сотрясали массовые протесты, имевшие много общего, как то: демонстрация их лидерами (движущими силами) исключительно благих намерений и прогрессивных целей; возбуждение массовых эмоций с помощью соответствующих технологий; устремленность на смену (захват) власти; демонизация власти (в т. ч. на основе ее действительных пороков) для оправдания ее свержения; последствия (в случае успеха), не отвечающее декларированным целям и изначальным ожиданиям; массовое разочарование, сменяющиеся через какое-то время новыми социальными аффектами.

Такие потрясения говорят о внутренней неустойчивости соответствующих государств при относительной устойчивости их границ и наличии, даже избыточном, атрибутов государственности. При хвалебном толковании можно утверждать о болезни роста (если только эта болезнь не ведет к кончине). 

Во всех этих событиях интересны не столько их проектанты, кукловоды и выгодополучатели, хладнокровно прокладывающие дорогу к властным креслам, материально-финансовым ресурсам, военным плацдармам и геополитическим преимуществам своих государств и сообществ, сколько феномен массового превращения граждан, весьма рассудительных и практичных в частных бытовых вопросах, в кукол, расходный материал для реализации чужих проектов.

Объяснением этому феномену отчасти могут быть скука и легкомыслие.

Великий философ Шопенгауэр указывал на двух очевидных врагов человеческого счастья – нужду, порождающую печаль, и скуку. И постольку человек избавляется от первой, поскольку оказывается во власти второй.

Бедность в наше время – понятие относительное и растяжимое. Во многом оно формируется гонкой потребительства. Бедными теперь могут считать себя люди, которые не могут заказать когда им вздумается доставку пиццы, поменять смартфон на более новый или не имеют авто. Они много вздыхают по этому поводу. По настоящему же нуждающемуся не скучно – он борется за существование, а когда добывает кусок хлеба, то наслаждается им в полной мере. Чтобы его сподвигнуть на бунт, нужно этот кусок отнять.

Если в прежние времена движущим мотивом социальных потрясений наряду з борьбой элит за привилегии была нужда, то в современности все более значимым фактором становятся внутренняя пустота и скука. При анализе социальных процессов они явно недооцениваются. Массовая скука, соединенная с легкомыслием, – это заряд под устои общества огромной разрушительной силы.

Реальное существование значительного числа полных сил людей удручающе однообразно и бесцветно и заполняется всякой ерундой. Оно разделяется не многим более, чем между бытовыми хлопотами, посиделками и зависанием в Интернете с риском зависнуть в нем навсегда. Тогда как их кинокумиры в фильмах живут чрезвычайно насыщенной жизнью. Все это происходит в смысловом тупике, при застое и дискредитации политических идей и утрате религиями их фундаментального значения. И тогда первобытная природа проявляет себя и побуждает к иррациональным действиям.

Государство вопреки обыкновению может озаботиться благосостоянием граждан, налоговыми послаблениями, социальными выплатами, увеличением материнского капитала, – а гражданам будет становиться все скучнее. И дойдет до того, что они при подходящем случае возьмут, да и расхреначат свое покладистое государство, только чтобы хорошенько развеяться.

Такие мысли возникают ввиду повода для массовых беспорядков в Казахстане, который украинцам должен казаться смехотворным. Подумаешь, повышение цены на газ для заправки авто с 3,5 грн на наши деньги до 7, когда в Украине 19 грн при одинаковом уровне средней зарплаты. Нам бы такие цены, и Зеленскому не надо было б выдумывать, как искусственно удержать рейтинги.

Скука, порождая страдания, требует острых ощущений и новых впечатлений, предполагаемых в переменах. При этом возможные негативные последствия перемен не предполагаются.

В популярной на закате Советского Союза песне группы «Кино» имелись в виду перемены явно не те, что вскоре произошли – в виде разоренных предприятий, челночества в Турцию, «кравчучек», гиперинфляции, малиновых пиджаков нуворишей, рэкета, пыток утюгами и тому подобного.

В кино, кстати говоря, в то время уже изображались не странновато восторженные, с точки зрения современного зрителя, герои «Кубанских казаков» или «Трактористов», а персонажи, изнывающие от смертельной скуки. Характерный пример – нашумевший фильм «Маленькая Вера» (1988), герои которого, имея работу, возможность бесплатно получать высшее образование и другие социальные блага, от отвращения к скучной советской действительности предавались пьянству, попытке отравиться и поножовщине. То-то веселее стало их условным прототипам через несколько лет!

Тяжесть скуки и первобытные инстинкты перевешивают все рациональные аргументы. Решающее значение может приобретать, например, то обстоятельство, что правитель слишком долго пребывает во власти и надоел протестующим. Оно может перевешивать ясную перспективу того, что страна вследствие мятежа станет ресурсным придатком более сильных государств, или наступления хаоса. Вероятность ухудшить свое положение – ничто перед азартом приключения. Пессимистические предсказания в отношении экономических последствий последнего украинского майдана сбылись – и что? Это нисколько не смутило сторонников псевдопрогресса.

В общем, как говорил упомянутый Артур Шопенгауэр, «мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали, – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь».

Остается находить утешение в философии. По крайней мере, это ограждает от скуки, являющейся, по словам Оскара Уайльда, преступлением перед жизнью.

фото: Алишер Кушаков, «Скука», XXI

Петр Петров (Украина)