Конституционные шахматы по-белорусски

Какой может быть политреформа Лукашенко

Как принято говорить о позиционной войне — «на фронте без перемен». Беломайдан, хоть и ужался до размеров центра Минска, но не прекратился. В свою очередь усилия власти, направленные на усмирение и умиротворение (есть и то и другое) протестов, можно назвать стабильно тщетными

Выходом из политического кризиса может и должна стать политическая реформа в Белоруссии. Этого хотят (и давно) власти, этого требует фронда.
Другое дело, что хотят они этого по-разному, да и «хотение» это разного качества. Лукашенко утверждает, что работа над новой Конституцией ведется не один год (как минимум два), но кто этим занят и что проектируется — тайна, покрытая мраком.

Системная и несистемная же оппозиции, похоже, ждут, что им предложит «диктатор», а свой проект разработать не сподобились. Максимум — предложили вернуться к Конституции 1994 года.

Блестящий дебют

Украина.ру за последние два года не раз, не два и не три посвящала свои материалы конституционной реформе в Белоруссии. Информационным поводом всякий раз становились заявления президента РБ.

Снова и снова, когда Лукашенко поминал о том, что собирается менять Конституцию, наше издание развернуто повествовало о том, что можно менять в Основном законе партнера России по Союзному государству.

Нужно признать всю сложность создания подобных текстов, поскольку кроме главы белорусского государства никто об этом авторитетно не говорил, а то, о чем сообщал президент, было по информации весьма скупым.

Вот и сейчас, конкретно 7 ноября, Лукашенко оптимистично пообещал, что новую Конституцию примут «без всякой ломки и катастроф». Каждый понял это в меру своей осведомленности.

Но нужно признать: однозначно лишь то, что новый Основной закон будет принят. И скорее всего, сначала его проект будет обсуждаться на Всебелорусском народном собрании. Как видно, у властей Белоруссии все системно и систематически.

Совершенно не так у фронды. Нужно признать, что у Беломайдана вообще и у его условных вождей-эмигрантов в частности никаких планов относительно того, чем они будут заниматься после предполагаемого ими панического бегства «диктатора» в Ростов, нет. Они и понятия не имеют, во что выльется победа их цветной революции. Люди сведущие могли бы многое об этом порассказать, но сейчас не об этом.

Из всех оппозиционных кандидатов в президенты самым умным и опытным был Виктор Бабарико, который единственный подумал о том, что власть — это не только кресло в кабинете и «членовоз» с мигалками. Экс-банкир первым и единственным из оппозиционеров и вбросил тему изменений в Конституцию.

Было бы эффектно, если бы Виктор Дмитриевич, подобно Наполеону, бросил на стол проект своей версии Основного закона. Но он этого не сделал. Конституционную реформу этот кандидат представлял как отмену действующей и возвращение к старой, как бивень мамонта, Конституции 1994 года. С учетом того что у его электората была лишь одна идея — свергнуть Лукашенко, прожект банкира приняли без обсуждения. А зря.

Конституционный реформатор Бабарико очутился в камере СИЗО «Американка», а тему реформы перехватила власть, овладев инициативой своей железной хваткой. Тем самым сменив знак идеи на противоположный.

Если оппозиция могла использовать тему конституционной реформы для шатания режима, то теперь режим сделал ее охраняющим себя инструментом, который должен унять протесты и продлить дни «диктатора». Ну а что не так?

Досадный миттельшпиль

Будем справедливыми: белорусскую фронду никто не грабил. Еще раз: Лукашенко уже давно говорит о том, что забраковал не один, не два проекта конституционной реформы, над которыми трудится таинственная рабочая группа, состоящая из загадочных юристов и обществоведов.

Будет еще более справедливым признать суровую правду: «революцию» сначала нужно написать. А белорусский «майдан» выскочил ниоткуда, не имеет никаких целей, кроме деструктивных, а чертежей светлого будущего не имеет. Они до сих пор кроме хождений с флагами ничего не родили.

А эмигранты в лице Тихановской и Ко, не сочтите за неуважение, но лентяи и бездельники. Они ровно ничего конструктивного не сформулировали, кроме того, что забыли про конституционную реформу даже 1994 года и посиневшими пальцами вцепились во флаги и «досрочные выборы» под контролем кого? Правильно — внешнего управления!

При таком, чисто колониальном будущем, вопрос Конституции будет не первым, не вторым, но и не третьим. Если вообще будет, а то возьмут и взаправду вернутся к Основному закону 1994 года — как говорил классик, «и шабаш!».

Но мы продолжаем пытаться быть справедливыми: со стороны власти ситуация выглядит не менее забавно. Важной частью принятия проектов любых новых конституций является не просто всенародное обсуждение, но, коль скоро в стране протесты, — обсуждение с противной стороной.

А как в нынешнем случае? Весьма странно. С эмигрантами разговора быть не может. Попытка распропагандировать задержанных фрондеров удалась не гораздо. Конструктивной оппозиции, которая могла бы стать субъектом диалога, судя по всему, не получилось. С Бабарико точно нет, тем более с Колесниковой. Впрочем, этот прожект не отбросили, часть задержанных отпустили, да и от серьезных приговоров пока воздерживаются.

Но все это не то. Нужен широкий общественный диалог, а его пока что нет и не предвидится. Как уже было в начале подмечено, «на фронте без перемен».

Более того — власть и оппозиция окуклились в параллельных и непересекающихся реальностях. Беломайдан о конституционной реформе просто забыл, а власть вынуждена вести обсуждение в формате диалога самой с собой.

Но это не все. Александр Лукашенко не зря залихватски пообещал принять Конституцию «без ломки и катастроф». Что он имел в виду? Очень просто: вопрос, в каком формате будет происходить принятие конституционной реформы остается открытым.

В РБ есть традиция конституционных референдумов. Но прошлые не проводились в условиях цветной революции. Вот почему такое значение власть сейчас придает Всебелорусскому народному собранию. Оно проводится раз в пять лет, состав формируется исключительно из лояльных делегатов, там проект новой Конституции только и может быть принят.

Но не станет ли созыв Собрания (своеобразный Съезд нардепов времен Горбачева, разваливший СССР) сигналом для обострения? Ведь «протестунам» так не хватает мишени и цели! Они бродят по Минску практически бесцельно, а тут целый съезд, да во Дворце республики, куда можно направить мощный луч протеста. Это-то и пугает, по всей видимости, власть, поэтому-то и отодвинули форум на неопределенное «начало 2021 года». Ну а если к тому времени Беломайдан не покорится?

Туманный эндшпиль

Главная неизвестная величина все та же: оппозиция и понятия не имеет, что такое Конституция, а власть имеет все тузы в рукаве, но их никому не показывает.
Околотихановские эмигранты в виде Координационного совета (КС) давеча вбросили «сенсацию». Мол, к ним в руки попал проект Лукашенко, где «нас лишают права на забастовку, на бесплатную медицинскую помощь, на гарантированный ежегодный оплачиваемый отпуск, еще больше ограничений для политических партий».
Верить этой чепухе не стоит. Разве в том смысле, что все это и правда случится, если победит Беломайдан. Бесплатная медицина и прочие социальные гарантии станут частью истории. В общем, выяснилось, что «инсайд» — сочинение Федерации профсоюзов Беларуси (ФПБ), которое будут обязательно отвергнуто Лукашенко лично, ради чего и играет роль «технички».

Никаких инсайдов не будет: то, что продвигает Лукашенко, знает только он. У него и все действительно рабочие проекты, да и те еще не согласованы.

Рассуждать можно лишь о том, что приблизительно будут менять. Сто процентов главный вектор — ослабление полномочий президента, усиление парламента и других ветвей власти. Это на словах признает сам глава государства, это же — ответ на протесты, которые квинтэссенция наболевшего в обществе. Лукашенко слишком много. Его модель — суперпрезидентская. Александр Григорьевич может все, кроме управления стихиями и небесными светилами. К примеру, имеет право издавать в обход парламента декреты, имеющие силу закона. И переизбираться неограниченное количество раз.

Другие ветви власти также назначаются и утверждаются лично первым лицом, что делает администрацию президента парламентом, правительством и вообще главным центром принятия решений.

Шах и пат

Сегодня, пока протесты не потухли окончательно, Лукашенко обещает все это смягчить, власть децентрализовать, чуть ли не перейти на парламентскую модель демократии.

Парламентская республика не такое уж страшное чудовище, каким его принято малевать у охранителей. Манипуляции с превращением президентской республики в парламентскую и передачей большей части президентских полномочий премьер-министру широко практикуются у постсоветских стран. В Грузии и Армении такие реформы инициировали завершавшие второй срок президенты с целью продления нахождения у власти уже в качестве премьер-министров. Правда, кончилась там эта затея весьма печально.

Так ведь в случае с Белоруссией позаковыристее: для перехода к парламентской республике нужна партийная система. В РБ партии есть, но состояние их музейно-экспонатное. Это не партии, это муляжи. А по мановению волшебной палочки многопартийная жизнь не появляется. Для этого нужны свободные выборы.
Такую вот антисистему построил Лукашенко, которая теперь может сыграть против него.

Круг замкнулся. Белоруссия останется президентской республикой. Если конструктивная политическая борьба и будет, то только вокруг делегирования избыточных полномочий — декреты, назначения, контроль ЦИК, силовиков, судов.

Но нужно быть реалистами, чтобы понимать: Александр Григорьевич не зря не улетел в Ростов, а вместо этого произнес пылкую речь. Не напрасно он летал на голубом вертолете и маневрировал с автоматом в руках. Он заранее предупредил всех, что власть кому попало не отдаст. И не отдаст!

Лукашенко пришел как кризисный менеджер, а сейчас еще какой кризис. И «менеджерить» он будет, пока здоровье позволяет. Даже фрондеры, несмотря на то что они Лукашенко видеть не могут, признают, что парламентской республики не будет.

А «первый» будет первым при любой политреформе, даже если выйдет на поле в футболке с надписью «второй».

Максим Максимов