Косово по-американски: что общего у ситуации с Крымом

Есть ли основания сравнивать истории отделения Косово от Сербии и Крыма от Украины? Когда американцы уводили Косово в независимое плавание, они сделали все, чтобы исключить возможность трактовать «случай Косово» как прецедент. Но ведь это – прецедент!

Косово провозгласило независимость в начале 2008 г. Этот шаг явился заключительным аккордом в процессе отделения бывшего автономного края Сербии Косово и Метохия от государства, в состав которого он входил. Если бы не активное участие США, до такого финала дело, скорее всего, или не дошло бы совсем или, если бы все-таки дошло, то, во-первых, гораздо позже, во-вторых, в каком-то не столь откровенном, паллиативном варианте.

Когда Украина сегодня обвиняет Россию в том, что она, забрав Крым, «впервые после Второй мировой войны изменила государственные границы», это звучит красиво, но не соответствует действительности. Если даже не считать объединение Германии, распад СССР и СФРЮ «изменением границ», то первыми поменяли их в Европе американцы, когда дали добро на независимость Косово и выступили локомотивом этого процесса.

Когда «случай Косово» существовал в единственном числе, ко второму из этих утверждений не возникало никаких вопросов, оно воспринималось как аксиома. После возникновения «случая Крым» вопросы появились. «Украина — не Сербия», — мог бы написать Леонид Кучма, в свое время придумавший формулу «Украина — не Россия». «Крым — не Косово», — можно было при желании ее продолжить, уточняя, что имеется в виду. Так, то оно так, да не совсем.

Стоило системе международных отношений дать крен в сторону отхода от монополярности с бесспорно доминирующей ролью Соединенных Штатов, как пример «изъятия» земель из государственной территории Сербии стал привлекать внимание американских конкурентов.

Когда американцы, отбомбив в 1999 году Югославию, ввели войска НАТО на территорию Косово и Метохии, было понятно, что выводить их оттуда они не собираются. Лишним подтверждением того, что дело обстоит именно так, а не иначе, служило строительство американской военной базы на территории края. Строить ее США взялись сразу же после ввода войск.

Если бы сербская автономия была расположена ближе к Мексике, Белый дом, думаю, ни секунды не сомневаясь, сделал бы ее своим новым штатом. Не Мексику, автономию. Косово, однако, находится там, где находится. Так что американцам пришлось делать его независимым государством. Создав тем самым прецедент — случай, способный служить примером для других.

Сколько сил и средств было в ту пору потрачено американской информационно-пропагандистской машиной, чтобы пресечь на корню любые разговоры о «случае Косово» как прецеденте. Уйма! Пресекать они большие мастера, так что и в тот раз усилия увенчались успехом — пресекли. А осадок, как в истории с ложечкой, которая пропала, а потом нашлась, остался. Вопрос, в чем же состоит отличие истории независимости Косово от истории перехода Крыма из Украины в Россию, и почему первая это — хорошо, а вторая — очень-очень плохо, сохраняет свою актуальность.

Что в этих историях общего? И есть ли оно вообще? Вроде бы есть. Хотя бы с точки зрения конечного результата: и в том, и в другом случае определенная территория ушла из-под суверенитета государства, в составе которого она находилась. И там, и тут это произошло по решению местного законодательного органа. В обоих случаях в качестве обоснования было использовано право на самоопределение. В обоих активно работал внешний фактор, без участия которого такое развитие событий, скорее всего, не стало бы возможным.

Как видим, общие моменты есть, и их достаточно много. Если отложить в сторону «идеологические» обстоятельства и деление на «свой» — «чужой», то можно сказать, что общего с избытком хватает для констатации того, что «случай Крым» идет в русле «случая Косово». Если же не откладывать, то тогда, конечно, не идет и идти не может.

Кульминационным моментом Косово на пути к отделению от Сербии стала агрессия США и НАТО против СР Югославии весной-летом 1999 года. Варварские ракетно-бомбовые удары по суверенному государству, повлекшие за собой колоссальные разрушения и человеческие жертвы среди военных и мирного населения, именовались «гуманитарной интервенцией». Однако были именно агрессией в международно-правовом наполнении этого термина. Кульминацией крымской истории называют выход на улицы Симферополя, Севастополя, других городов полуострова "зелёных человечков". В Украине это принято на законодательном уровне называть агрессией, хотя речь идет не о правовой, а политической трактовке понятия. Тоже, на первый взгляд, общий момент. Но это только на первый.

Отличия в двух историях, о которых идет речь, тоже присутствуют. На первом месте тут, пожалуй, крымский референдум о присоединении к России. В Косово американцы никаких референдумов не проводили, хотя Барак Обама в бытность свою президентом в одном из публичных выступлений утверждал, что он — референдум — был. Нет, не было.

Различается и набор пунктов в обосновании ухода Косово от Сербии, Крыма — от Украины. В первом случае упор делается на демографическом факторе: с определенного момента косовские албанцы в крае доминируют, сербское и другое население в сравнении с ними пребывает в значительном меньшинстве. Во втором — на историческом: Крым стал украинским недавно, русским же был давно. Ну, и наконец, отличается сам конечный результат: там — независимость, тут — вхождение в состав другого государства.

Усилия американцев, направленные на исключение из публичных дискуссий темы «случая Косово» как возможного прецедента, увенчались успехом. Уже лет десять об этом никто не говорит и не пишет. Тем не менее, «песня зреет», а жизнь один за другим дает новые и новые поводы для возвращения к вопросу.

Последним по времени, но отнюдь не по значимости и политическому весу, стало подписание в Вашингтоне под диктовку американцев между Сербией и Косово двухстороннего соглашения. В нем был пункт о признании Белградом Приштины, который, правда, сербский президент Александр Вучич скреплять своей подписью наотрез отказался. Пока его отказ принят к сведению. Но давление со стороны США на Белград продолжается, а американцы, как известно, умеют и давить, и додавливать.

Вот вам и свежий поворот темы: признание Белградом независимости Косово — это прецедент или не прецедент? И сопутствующий момент: Америка у нас сегодня в системе международных отношений еще Юпитер — или уже не совсем, не всегда, не везде? Может ли быть или в скором времени стать кому-то еще, кроме Америки, позволено то, что позволяет себе она?

Павел Рудяков