Мурал раздора

В третьей декаде марта в Николаеве развернулась неожиданно громкая история вокруг одного мурала, которая широко транслировалась и в национальных медиа.

Следует отметить, что на локальном уровне создание нового мурала само по себе стало бы достаточным информационным поводом. Дело в том, что «мурал» в том значении, в котором он стал привычным для Украины в последние годы (большая роспись на глухой стене многоэтажного дома), для Николаева остается весьма редкой формой изобразительного творчества — их в городе, по разным мнениям, от одного до трех; еще есть своеобразная стена «граффити». И на этом все — «муралы» в современном их виде являются достаточно финансово затратным видом искусства.

И вот во второй половине марта становится известно, что на одном из домов на главной улице Николаева — Соборной (бывшей Советской) — появится новый мурал. Причем он должен быть выполнен в очень сжатые сроки, до 25 марта. Тематика изображения — довольно позитивная, которая, казалось бы, не может вызвать критику: облака, аисты, девушка в национальном костюме. Не случайно, что мурал легко получает одобрение руководства ОСМД, на доме которого он будет размещен, а также директора департамента архитектуры и градостроительства Николаевского горсовета. Начальник управления культуры Николаевского горсовета отчитался в социальных сетях о том, что в городе появится новый арт-объект.

Заявленной темой мурала становится «современная свободная украинская женщина». И глава ОСМД, и представители городской власти предварительно видели эскиз мурала. Однако, когда он уже почти был готов, патриотическая общественность заметила, что «современная свободная украинская женщина» напоминает политического деятеля Партии Шария Ольгу Шарий. А среди облачков на мурале удалось различить буквы «ОШ». Как оказалось, за разрешением на нанесение росписи на стену также обращался депутат Николаевского городского совета от партии Шария Николай Карцев.

«Если это политическая реклама, мы такие разрешения не даем. Здесь в сюжете нет никаких ни текстовых, ни знаковых, цветовых элементов. Как вы утверждаете, лицо похоже — это художественная составляющая. Они финансируют сами. Это внебюджетные средства. Сами подготавливают поверхность, сами все делают», — заявил в комментарии местному интернет-сайту «Никлайф» главный архитектор Николаева Андрей Цымбал.

В Партии Шария также официально заявили, что на мурале изображена не Ольга Шарий.

«Депутаты фракции «Партия Шария» в Николаевском горсовете стали инициаторами создания этого мурала. Целью данной инициативы стало повышение культурной и туристической привлекательности города. При этом стоит отметить, что любые сходства с главой Партии Ольгой Шарий — случайны. По информации некоторых СМИ, окончание работ над этим муралом связано с днем рождения Ольги Шарий, однако сами депутаты заявляют, что это совпадение, так как к празднику Ольги Шарий они готовят нечто абсолютно феерическое, что на данный момент является приятным сюрпризом для их руководителя и всех сторонников данной политсилы», — заявили в партийной пресс-службе.

Однако «косвенных улик» для патриотической общественности оказалось достаточно. И вот 24 марта они приехали на место событий с автовышкой — чтобы закрасить мурал. В защиту мурала вышли представители Партии Шария, а также местные жители, которым он понравился. С обеих сторон присутствовали депутаты горсовета. Не обошлось без стычек: в итоге депутаты от Партии Шария написали несколько заявлений в полицию по поводу нападений на них правых активистов.

Мурал закрасили. Но не весь. Собственно, закрасили только лицо, похожее на лицо Ольги Шарий, а также буквы ОШ внизу. Глава «Национального корпуса» в Николаевской области Никита Плеханов заявил, что в скором времени на мурале будет нарисовано новое лицо (как вариант он назвал Лесю Украинку), и даже объявил об открытии сбора средств на проведение художественных работ.

Однако пока мурал так и стоит обезличенным — вряд ли содействуя восприятию патриотических ценностей. Между тем, поскольку закрашен он был на скорую руку, черты лица, как и буквы ОШ, начинают проявляться сквозь тонкий слой краски.

Информационные круги по воде от этой ситуации еще идут. Так, Анатолий Шарий в своем видеоблоге продемонстрировал состояние домов тех николаевских активистов и депутатов, которые протестовали против создания мурала (состояние не лучшее, даже по меркам этого депрессивного областного центра). В свою очередь, представители патриотических кругов вызвали депутатов горсовета от Партии Шария на публичные дебаты по вопросам ЖКХ, утверждая, что смогут продемонстрировать на них некомпетентность депутатов.

Тем не менее определенные выводы из истории сделать уже можно. Но для этого придется обратиться к истокам такого культурного явления, как мурал.

Притом что настенные надписи являются видом «искусства» с древних времен (линию тут можно возвести вплоть до искусства пещерных людей), муралы в современном виде, как считается, восходят к Мексике 1920-х годов. Вскоре после произошедшей там революции уличные росписи на стенах строений стали активно использоваться для политической агитации. А такие известные мексиканские художники, как Ривера и Сикейрос, возвели этот жанр на уровень высокого искусства (выполняя их в технике фрески). При этом большинство их фресок носили острый социально-политический характер.

Настенные росписи получили распространение в ходе Второй мировой войны. Это коснулось и Восточного фронта — те же надписи в рейхстаге, надписи (часто до сих пор бережно сохраняющиеся) на стенах домов городов бывшего СССР. Однако на Западе (особенно со вступлением в войну США) это дало толчок развитию уличного искусства. Затем была культурная революция 1960-х годов, с одной стороны, и приток населения в крупные города, сопровождающийся ростом уличной преступности, с другой. Граффити начинают служить не только формой культурного самовыражения, но и способом разграничения сфер влияния для уличных банд — подростковых, этнических, неонацистских.

В этой связи «уличное искусство» начинает восприниматься властями США как острая социальная проблема. С 1980-х годов с граффити начинают бороться в Филадельфии (штат Пенсильвания), однако очень скоро власти города понимают, что необходимо предоставлять более конструктивную альтернативу граффити. И начинают активно поддерживать рисование муралов — примерно в таком виде, какими их представляем мы теперь. Это решение используется властями и других городов.

Но главное — повышается культурно-социальный статус муралов, происходит их постепенное облагораживание, отделение от «стихийных» граффити. Наибольшее количество муралов теперь можно найти в достаточно благополучных районах крупнейших городов мира. В отличие от старых «стихийных» граффити большие и недешевые в исполнении муралы теперь свидетельствуют, с одной стороны, о благополучности района, с другой — об открытости его для инноваций и переселения работников сферы креативной индустрии.

Т. о. считать, что муралы являются неким абстрактным предметом «чистого искусства», не приходится. История их развития и трансформации — это и во многом история социальных взаимоотношений. Собственно, в Украине, до которой мода на муралы дошла после 2014 г., никто и не отрицал социально-патриотической значимости муралов, которые стали массово появляться в крупных городах. Муралы в том или ином виде утверждали ценности нового идеологического мейнстрима, не то прямо касаясь событий майдана и положительных в этом ключе героев украинской истории, не то делая то же самое более опосредованно.

На организации нанесения муралов делал свой политический капитал будущий нардеп от «Слуги народа» (ныне беспартийный) Гео Лерос. А появление муралов, восхваляющих отдельных политиков или политсилы, многие представители данной сферы называли неприятной, но неизбежной закономерностью массового распространения этой формы искусства.

Собственно, «идеологически выдержанный», с изображением Государственного флага, мурал в Николаеве вызвал такое неприятие именно из-за негласного разделения общества на тех, кто может считаться «настоящим патриотом» (и никакие действия, вплоть до непосредственного сотрудничества с РФ, не могут испортить этот имидж), и тех, кто по умолчанию считается «предателем» и не может претендовать на право считаться патриотом Украины (в изначальном, а не современно-политическом значении этого слова).

Закрашивание лица, «похожего на Ольгу Шарий», также является актом политической борьбы. Ведь если бы речь шла о придании изображению нейтрального характера, стоило бы предварительно пообщаться с художниками, создававшими мурал.

Борьба с «неправильным» искусством, к сожалению, не новость для Украины — сообщения о, скажем, нападениях на уличных музыкантов, играющих «неправильные» песни, стали почти рутиной. Однако в случае с николаевским муралом сошелся целый ряд факторов, придавших ситуации особую абсурдность, а также привлекших внимание национальной аудитории.

Ну а пока у «современной свободной украинской женщины» лица нет.

Кирилл РЫЖАНОВ