Новости

На тюремном «приходе»

Каково это — томиться в душной, зачастую перенаселенной «хате» в ожидании приговора? Иной раз сие безысходное, унылое томление длится годами. Кто «гостил» в СИЗО, тот знает. Это что-то вроде ада, только вместо чертей здесь иногда собратья по несчастью...

И вот в этой скорбной юдоли раз в году происходит нечто, восходящее к первообразу, к сошествию Спасителя во ад. «Христос воскресе!» — раздается под сводами тюрьмы радостный пасхальный клич. «Воистину воскресе!» — доносится из камер, расположенных по обе стороны тускло освещенного коридора. Возглашают дружно, «единым сердцем и едиными устами». Мужские голоса басовиты, женские — напевны даже здесь.

Офицер отпирает металлическую дверь, и в камеру заходит протоиерей Виктор Усатюк, духовник Запорожского следственного изолятора. Отец Виктор чуть выше среднего роста и широк в кости. По случаю «праздника праздников и торжества из торжеств» он облачен в алую ризу. Вместе с батюшкой заходит пономарь, заносящий в корзинках аппетитную снедь, собранную для сидельцев прихожанами и клиром Свято-Никольского храма — старейшего (еще дореволюционного) храма Запорожской епархии. Обычай навещать на Пасху «в узах сущих» тоже с тех еще давних времен. Прерванная в эпоху воинствующего атеизма, эта благочестивая традиция возрождена у нас по благословению владыки Василия (Злотолинского), ныне архиепископа на покое.

Увидеть сердце, чтоб спасти

Камеры (как здесь говорят — «хаты») разными бывают. В одних содержатся взрослые мужчины, в других — женщины, в третьих — т. н. малолетки, т. е. несовершеннолетние. Одни камеры попросторней, покомфортней, другие поскромнее. Но везде нары в два этажа, специфический спертый воздух, настороженные, испытующие взгляды. Несвобода!

— Поздравляю вас, дорогие мои, с величайшим праздником — Светлым Воскресением Христовым! — обращается к арестантам о. Виктор. — Может быть, кто-то из вас попал в узилище без своей личной вины, по ошибке. Дай-то бог, чтобы суд разобрался, и вы как можно скорее обрели свободу. Но ведь многие сидят здесь за дело. Каждый в точности знает, что именно он совершил и за что теперь страдает.

Однако сколь бы тяжкой ни была вина человека, он не должен отчаиваться, впадать в уныние, озлобляться на весь мир и на ближних. Давайте всегда помнить, что Воскресший Христос безмерно любит каждого из нас. Его любовь не сравнить ни с чем. Она крепче даже материнской любви. Знаете, кто первым вошел в рай вместе с Иисусом? Благоразумный разбойник, распятый по правую руку от Сына Божия. И вот этот закоренелый жестокий преступник, вполне заслуживший ужасную смерть на кресте, первым из простых смертных вошел в Царствие Небесное! Разбойник! Может, серийный убийца и маньяк-насильник.

«Возможно ли такое вообще?» — спросите вы. Да, по земным человеческим меркам такое немыслимо. Но у Господа другие мерки. Он видит сердце человека. Благоразумный разбойник, который и сам испытывал нестерпимые предсмертные мучения, все-таки пожалел невинно убиваемого Сына Божия. И в этом последнем сердечном движении проявилось раскаяние страшного грешника, за которое он был помилован, прощен и спасен.

Точно так же и вы, если твердо решите жить по совести, по заповедям Божьим, обязательно увидите перемены к лучшему в своей личной судьбе. Обязательно! И заключение станет не столь тягостным, и срок пробежит быстрее, и на воле откроются многие счастливые пути. Главное, чтобы каждый из вас воскрес к новой жизни вместе с воскресшим Спасителем. Да благословит вас Господь!

Затем о. Виктор, троекратно возглашая пасхальный тропарь, окропляет жилище и его обитателей святой водой, раздает гостинцы, отвечает на вопросы.

Заступничество

Вопросов, как правило, много. Почти каждый хочет спросить о чем-то своем, записаться на личный прием, на исповедь и причащение. Глядя на доброго пастыря в окружении заблудших, оступившихся «овец», поневоле вспоминаешь из Евангелия от Иоанна: «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его...» Затем идем в следующую камеру. Затем еще и еще, с этажа на этаж — вплоть до тюремной больницы...

Сцены, подобные этой, я наблюдаю с 2009 года. Конкретные подробности, конечно, всегда разные, но суть события одна и та же.

Первый раз я напросился сопровождать отца Виктора сам. Как журналисту мне интересно было увидеть то, чего раньше никогда не видел. Да и репортажи такие в ту пору были в диковинку. Для газеты практически сенсация. Потом как бы втянулся. Да и, не скрою, появился прикладной интерес: навестить в СИЗО троих молодых ребят, обвиненных в подрыве Свято-Покровского храма на Малом рынке (пресловутое «дело пономарей», которое мне пришлось освещать три года подряд), потом одного давнего знакомого, заподозренного в совершении преступления против украинской государственности (впоследствии полностью оправданного судом). Руководство СИЗО, слава богу, не возражало.

С Антоном Харитоновым и Сергеем Деминым

К слову, о. Виктор присутствовал на судебных заседаниях по «делу пономарей», ободряя и укрепляя Антона Харитонова, Сергея Демина и Евгения Федорченко самим своим присутствием. В СИЗО тоже уделял им поистине отеческое внимание. Говорю об этом как свидетель множества свиданий батюшки с этими хлопцами. Немаловажная деталь: когда после победы майданной революции их освободили как «политзаключенных режима Януковича», Антон на Пасху 2014 г. (20 апреля) пришел к воротам СИЗО — туда, где провел более трех томительных лет. Отец Виктор облачил его в пономарскую рясу, и они вместе совершили пасхальный ход до боли знакомыми Антону коридорами. Уникальный случай. Такое не забывается.

Что касается сына моей давней приятельницы, обвиненного по политическим статьям, то еще неизвестно, как сиделось бы, не будь неустанной молитвы за него и заступничества со стороны пастыря. Догадаться, впрочем, несложно: в «тварь дрожащую», забитую, всеми обижаемую тут иной раз мигом превращаются иные накачанные крепыши, еще вчера мнившие себя суперменами. Что уж говорить о высоколобых начитанных мальчиках из хороших интеллигентных семей...

Уместно также отметить, что владыка Лука (Коваленко), только что назначенный правящим архиереем на Запорожскую кафедру, свой первый архипастырский визит (6.01.2011) нанес «на приход» о. Виктора, потому как его особое служение уже тогда считалось образцовым для всей полноты Украинской православной церкви. Да и впоследствии архиепископ Лука старался как можно чаще бывать «на хозяйстве» у «тюремного батюшки».

Сам же о. Виктор бывает в СИЗО практически еженедельно. Почти каждый понедельник он отправляется на Первую Литейную, 43. Расстояние от правобережного Никольского храма до следственного изолятора приличное. Минут 40 езды. Бензин за свой счет. Служил сегодня литургию или нет, неважно — полный вперед! Ибо там ждут. С превеликим нетерпением. Чают воцерковиться. А уже воцерковленные — исповедаться и причаститься. Время от времени венчаются. Прямо в СИЗО. Точнее, в тюремном храме, который о. Виктор переоборудовал из обычной камеры.

Легко сказать — «переоборудовал». На самом деле это такие хлопоты и расходы, которые далеко не каждый потянет.

Освящен храм во имя святителя Николая Чудотворца, архиепископа Мир Ликийских, скорого помощника и заступника всех страждущих — и особенно заточенных в темнице. De facto это как бы филиал Свято-Никольского храма на ул. Песчаной, 8: в «Никольском на Правом» о. Виктор, когда служит божественную литургию, обязательно молится вслух о здравии всех своих духовных чад, томящихся «в местах не столь отдаленных». При этом часто здесь же видим молящихся родственников заключенных.

Характерный, к слову, факт: в этом святом деле (оборудование и роспись церкви) батюшке помогали серьезные парни, которые во время оно сами «отдыхали» в СИЗО, но благодаря о. Виктору пришли к вере и по отбытии срока твердо встали на путь исправления. Один из таких духовных чад ныне не только пономарствует в нашем приходском Свято-Никольском храме, но и учится в Духовной семинарии.

Ну а другой духовный сын о. Виктора по прозвищу Пикассо (и тоже экс-сиделец) даже венчался под сводами тюремного храма, созерцая при этом святые лики, мастерски написанные собственными руками. Было это в декабре 2013 г. По благословению батюшки фотосессию незаурядного события выполнил ваш покорный слуга. Насколько известно, по выходе на волю Пикассо тоже, слава богу, «завязал». Поистине дивны дела Твои, Господи!

К сожалению, такие случаи скорее исключение, чем правило. По словам о. Виктора, истинно верующими, по-настоящему воцерковленными людьми становятся считанные единицы из общей массы тех заключенных, которые жаждут пообщаться с ним как со священнослужителем. Вероятно, для некоторых такое общение — скорее возможность хоть как-то скрасить безрадостные будни за решеткой, хоть ненадолго отвлечься.

То, что в ходе своего служения священник представляет не самого себя, а Всемогущего, Могущего буквально все, многие, увы, не понимают. Однако для о. Виктора это не повод для разочарования. «Даже если бы за 20 лет служения в Запорожском СИЗО я привел ко Христу всего лишь одну заблудшую душу, то и тогда моя миссия была бы не напрасной», — говорит он.

В самом деле: «Много званых, да мало избранных». Просто надо удвоить, утроить усилия. Только и всего.

Настоящий ПОП

Со своей стороны, заместитель начальника Запорожского СИЗО по социально-воспитательной работе майор внутренней службы Сергей Вовкуверен, что духовное общение, осуществляемое протоиереем Виктором Усатюком, весьма благотворно влияет на общую атмосферу во вверенном ему учреждении, на психологическое состояние контингента. Сергей Валентинович отмечает предельно ответственное отношение батюшки к своим пастырским обязанностям. Результат налицо: конфликтов между сидельцами стало меньше, да и число рецидивов со стороны тех, кто вышел на волю, тоже поубавилось. Так что медаль МВД «15 років Пенітенціарної служби України» бессменному духовнику Запорожского СИЗО вручили не просто так.

Что ни говори, 20 лет бескорыстного и безупречного служения в таком специфическом месте — это нечто сродни подвигу.

Сами посудите. Строжайший Великий пост с его долгими-долгими службами — 40 дней. Еще 7 дней — Страстная седмица с ночным погребением плащаницы. Продолжительная литургия великой субботы. Ровно в полночь — пасхальная утреня, тут же следом, на рассвете, еще одна пасхальная литургия. Потом все идут разговляться с семьей. Один о. Виктор с его хронически больными, как у приснопоминаемого схиархимандрита Зосимы (Сокура), ногами — за руль и на Первую Литейную. Помню, как-то раз молодой священник не выдержал нагрузки, не явился на Пасху в СИЗО, хотя обязан был. А о. Виктор не оплошал, окормил «малое стадо» в одиночку. Настоящий ПОП. В смысле пастырь овец православных.

Про знаменитого старца Зосиму, сполна вкусившего в свое время все тяготы советской репрессивной машины, помянуто здесь не зря. Отец Виктор трижды бывал у него в Свято-Успенском Николо-Васильевском монастыре (Волновахский р-н Донецкой обл.). Вне всякого сомнения, эти встречи и беседы с великим подвижником современности наложили отпечаток на духовный облик самого о. Виктора.

Бабурка, Кичкас, Любовь

Спрашиваю, не сожалеет ли он, что в феврале 2000 г. архиепископ Василий, в ту пору правящий архиерей Запорожско-Мелитопольской епархии, дал ему такое непростое послушание. Не возникало ли хоть изредка желание найти благовидный предлог, чтобы, как говорится, соскочить с темы?

— Господь с вами, — улыбается батюшка. — Мыслимо ли противиться воли Божией, явленной в архиерейском благословении? Да, поначалу трудно было, непривычно, тем паче что я и сам тогда был начинающим, малоопытным священником. Помню, когда впервые переступил порог СИЗО, меня отвели в помещение хозотряда. Там мои предшественники о. Михаил (Бекетов, ныне покойный) и о. Виктор (Головизин) успели оборудовать небольшой молитвенный уголок. И все. Дальше — сам. Стал каждый понедельник ездить сюда с Бабурки, где живу, 92-м автобусом. Облачение и все необходимое для совершения треб брал с собой. Автобусом же и назад. Неудобство, однако. Пришлось купить машину — по моим габаритам и перевозимым грузам — «Волгу» ГАЗ-21.

Присматривались ко мне, конечно, пристально. Проверяли на прочность. Но я сам-то на Павло-Кичкасе вырос. Пролетарская городская окраина. Нравы соответствующие. А тогда, в начале «нулевых», едва не половина обитателей изолятора пришла как раз с Кичкаса. Попытались было устроить мне, так сказать, «Марлезонский балет», но быстро смекнули, что со мной такие номера не проходят. Зауважали. Дальше дело пошло веселей. Да и с администрацией отношения сложились. В общем, за два десятка лет прикипел я сердцем к этим людям и этим стенам. Ежели случается так, что по каким-то причинам не смог прибыть по плану в СИЗО, то, поверьте на слово, места себе не нахожу. Супруга моя матушка Любовь тоже мне здорово помогает, ездит со мною сюда. Ну а трудности, огорчения, усталость? Где ж их нет! Так что благодарен Господу Богу и владыке Василию за то, что мое священнослужение сложилось именно так, а не иначе.

...В алом облачении о. Виктор неспешно идет по тюремному коридору. Его сопровождают пономарь и персонал пенитенциарного учреждения. «Христос воскресе!» — возглашаем мы. «Воистину воскресе!» — слышится в ответ. Улыбка прячется в бороде отца Виктора. Видно, что он очень устал, но при этом по-настоящему счастлив.

В одной из женских камер, едва мы вошли, к батюшке с рук матери рванулся младенец, радостно загулил, потянулся ручонками к необычному гостю.

— Крестник мой, — бережно взяв малыша на руки, объяснил о. Виктор. — Прямо в этих стенах и родился. И такое, как видите, случается.

...В полумраке притвора протоиерей Виктор Усатюк неспешно исповедует прихожан. Замечаю среди них и крепко сбитого спортивного вида благообразного мужчину с седым коротким ежиком на голове. Знакомое лицо. Где-то видел. Но где? Ах да, в «авторитетной 112-й хате». Было дело, все пасхальные гости ушли, дверь в камеру заперли, а меня на какое-то время забыли внутри. Там и познакомились. Еще и пошутил: ну что, мол, «прописываться» будешь?

Так что далеко не одного-единственного «благоразумного разбойника» отец Виктор привел к Церкви, а значит — и к возможности спасения в вечности. Знаю как минимум троих таких. На самом же деле таковых куда больше. Но дело тут не в арифметике. Сам по себе отец Виктор, его внешне неприметное, но такое нужное всем нам (и арестантам, и персоналу СИЗО, и обществу) подвижничество — это одно из живых доказательств истинности веры православной, явленное всем нам воочию, здесь и теперь.

И последнее. Иной раз приходится слышать негодующие возгласы: в стране, мол, столько горя, столько сирых и убогих, неимущих, голодных, а православные попы-святоши ублажают подонков, уголовников, от которых пострадали нормальные люди; зачем вообще нянчиться с преступниками в тюрьмах!

Ну, во-первых, далеко не все, кто оказался за решеткой, настоящие преступники: виновен или невиновен человек, окончательно решает все-таки суд, а не предварительное следствие. Во-вторых, большинство зэков рано или поздно выйдут на свободу, и от того, какими они выйдут, прямо зависит наша с вами личная безопасность. Таков сугубо прагматичный ответ.

Есть еще один аспект — духовный. Его раскрыл ученикам Христос: «Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?». И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. XXV, 41-46).

Так что жалеть собратьев наших, оказавшихся в местах лишения свободы, и стараться хоть в чем-то облегчить их участь — это, если угодно, насущнейшая необходимость для каждого вменяемого гражданина.

Строго говоря, протоиерей Виктор Усатюк, духовник Запорожского СИЗО с февраля 2000 г., равно как и тюремные священники из других благочиний и епархий УПЦ, самим фактом своего внешне неприметного служения напоминают нам об этой непреложной евангельской истине.

Сергей ГРИГОРЬЕВ