Насаждаемый властями культ убийц возмущает уже и польскую молодежь

В Кракове учащиеся общеобразовательного лицея № 15 в количестве 30 человек подали директору петицию с требованием убрать из фотовыставки, посвящённой боевикам послевоенного польского бандподполья, портреты некоторых из них, мотивируя это тем, что в своё время от рук этих людей пострадали семьи учащихся.

Речь шла конкретно о портрете майора Зигмунта Шендзеляжа (позывной Лупашка) и лейтенанта Юзефа Кураша (позывной Огонь). Банда Шендзеляжа орудовала в Белоруссии и Литве с 1943 по 1951 г. В июне 1944 г. она напала на литовскую деревню Дубингяй, убив 21 жителя, в т. ч. женщин и детей. Это была месть за убийство литовскими коллаборационистами мирных поляков в Глинчишках. Лупашка также прославился приказом убивать советских солдат на месте, невзирая на пол и возраст, и казнями польских военнослужащих и милиционеров.

Банда Кураша промышляла убийствами словаков. Это была будто бы месть за союз Словакии с Гитлером во время войны. Только вот незадача: убивал Кураш не словацких коллаборационистов, а мирных граждан. Да и Польша до 1939 г. о союзе с Гитлером в будущей войне тоже мечтала.

«Решение подать петицию мотивируем тем, что люди, подчинявшиеся Лупашке, совершили военные преступления, а также уважением к семьям учеников, ставшим жертвами репрессий т. н. «отверженных солдат», в т. ч. Лупашки и Юзефа Курася…» – говорится в обращении учащихся.

Март в Польше с подачи властей – месяц воздаяния посмертных почестей членам антисоветского бандподполья, для которых официальная пропаганда придумала целый набор ярких эпитетов – «непокорённые солдаты», «отверженные солдаты» и т. д. Непокорённые, потому что, дескать, воевали с Советским Союзом в безнадёжных условиях до конца. «Отверженные», потому что-де их отвергла тогдашняя коммунистическая Польша, объявив вне закона.

По всей стране в марте проходят массовые торжества и спортивные мероприятия в честь «отверженных» с участием президента, министров и членов правительства, высшего состава Войска Польского, военнослужащих натовского контингента и т. п. Между тем подобные действия со стороны властей оскорбляют память жертв, павших от рук «отверженных». Например, в Радоме состоялся турнир по мини-футболу с участием 25 команд, каждая из которых носила имя какого-нибудь «отверженного», в т. ч. Лупашки, а ещё Бурого, Инки, Загончика и прочих головорезов.

Бурый (Ромуальд Райс) проводил карательные операции против православного белорусского населения. В г. Хайнувке Белостокского воеводства (большинство населения – белорусы, потомки тех, кого убивал Бурый) ежегодно проводится марш в его честь. Загончик (Феликс Селманович) снабжал банду Лупашки деньгами. Где он их брал, польская пропаганда умалчивает, но общеизвестно, что скитавшиеся по лесам «отверженные» выходили в города и сёла грабить сберкассы и магазины.

Инка (Данута Седзикувна) занимает особое место в конструируемом культе «непокорённых». Как же, женщина-патриотка, расстрелянная «кровожадными коммуняками»! И ни слова о том, что, согласно материалам уголовного дела, Инка участвовала в нападениях на польских милиционеров и подстрекала других членов банды расстреливать пленных.

День «отверженных солдат» националистическая профашистская организация «Всепольская молодежь» отметила 1 марта на одной из площадей Кракова инсценировкой казни поляков солдатами Красной армии

Историки социалистической Польши утверждали, что от рук «отверженных» погибли более 5 тыс. мирных жителей, а ещё гибли солдаты, сотрудники безопасности и МВД. В нынешней Польше эти цифры объявлены коммунистической пропагандой, а «отверженные» – рыцарями без страха и упрёка. Насаждением подобного взгляда в польском обществе занимается Польский институт национальной памяти (ПИНП).

Вот что говорится в письме ПИНП, адресованном горадминистрации Белостока, по поводу убийства шайкой Лупашки литовцев в Дубингяе: «Смерть 27 гражданских лиц в литовской дер. Дубингяй не была следствием приказов майора Лупашки… Исторические материалы свидетельствуют, что Зигмунт Шендзеляж в период своей деятельности по отстаиванию независимости [Польши] относился и к своим солдатам, и к местному населению одинаково, без национальных, этнических либо религиозных предубеждений».

Точно так же ПИНП оправдывает Бурого: дескать, смерть 79 мирных белорусов в Подляшье зимой 1946 г. в дер. Шпаки, Концевизна, Залешаны и Стары Пухалы наступила не в результате его приказов, а стала следствием случайного выхода ситуации из-под контроля вопреки желанию Бурого «в условиях высшей необходимости для восстановления польского государства».

ПИНП выработал шаблон: если в результате нападения «отверженных» на населённый пункт гибли мирные жители, это объявляется досадной случайностью, а главарю нападавших задним числом приписывают чувства жалости к погибшим и чувство гнева к подчинённым, не сумевшим предотвратить их гибель. А если факты чересчур упрямы, тогда подвергшаяся нападению деревня объявляется гнездом вооружённых коммунистов, действовавших против интересов польской государственности.

Так случилось и с обелением Бурого. Сначала ПИНП признал его вину в гибели мирных белорусов, потом передумал и объявил невиновным, а затем и вовсе польская пресса принялась писать, что убитые белорусы были сторонниками коммунизма и сотрудничали с советской властью, так что, мол, сами виноваты.

День памяти «отверженных солдат» отмечается в Польше 1 марта, а накануне, 28 февраля, польская патриотическая общественность поминает поляков – жертв ОУН-УПА, казнённых в Гуте Пеняцкой за сотрудничество с советскими партизанами. Получается, сочувствовавшие советской власти белорусы заслужили свою смерть от рук Бурого, а сотрудничавшие с советской властью поляки в Гуте Пеняцкой – нет?

Антисоветское бандподполье в Польше – это больше десятка вооружённых формирований и ещё большее число мелких шаек (Армия Крайова, объединение «Свобода и независимость», Национальные вооружённые силы, Национальное военное объединение, Национальный воинский союз и др.). Национальные вооружённые силы и Национальное вооружённое объединение провозглашали курс на этнически однородную католическую Польшу, приговаривая национальные меньшинства к ассимиляции. Национальный воинский союз провёл в дер. Дрохлин карательную акцию – под угрозой смерти заставлял жителей принимать католицизм.

В Белоруссии, Литве, Украине, Словакии ещё живы те, кто помнит злодеяния польского бандподполья. Будучи детьми, они своими глазами видели убийства и грабежи, совершенные «отверженными солдатами». Иногда их воспоминания попадают на страницы польской прессы, но не могут заглушить зычный гул официальной пропаганды, изображающей бандитов безупречными героями.

Владислав Макаров