Новости

Несломленная

Меня подвело писательское любопытство. Надо было беседу сразу оборвать: на третьей минуте было понятно, что это не интервью, а перебранка. А я с ним продолжала разговаривать, потому что мне интересен и такой человек. Особенно молодой человек таких взглядов. Мы ведь так долго, с великими надеждами ждали: придет небитое поколение! Вот оно и пришло…

Однако я сразу же и твердо сказала, что запрещаю это печатать. В результате: публикация «Регнума» и волна «откликов» на нее. Кашин, Бабицкий, Прилепин, Шаргунов, Киселев… как отмашку дали. О мути, бушующей в фейсбуке, даже не говорю. Но читаю с интересом.

И такое впечатление, что поют люди с голоса друг друга. Не прочитав даже «перебранку». Ведь я не говорила совершенно о запрете русского языка! Я говорила об отмене его как языка обучения. Чтоб сцементировать новые нации. На какое-то время. Дословно: «Пожалуйста, говорите по-русски, но все учебные заведения будут, конечно, на украинском».

Речь шла о том, как отчаянно люди хотят построить свое государство. И их логика жесткая очень. Но надо попробовать в нее вдуматься. Понять их позицию. Попытаться.

Потом пошла следующая волна: Алексиевич и пранкеры! Да, они мне звонили. Лексус и Вован. Один — якобы от имени министра культуры Украины. Другой — от имени Аркадия Дворковича. И оба предлагали ордена: «Небесной сотни» и Дружбы народов, кажется.

Объясню, что я никаких наград ни от каких государств не возьму. Это обдуманная позиция. В такое время, как сегодня, художник награды брать не должен. Когда позвонил Вован (или Лексус?) от имени Украины, я не очень удивилась: знала, что Порошенко хотел встретиться со мной. Звонку Лексуса (или Вована?) от имени России удивилась больше, подумала о пранкерах, и мне стало интересно, как они работают? Так что я недолго, но говорила.

По итогам всех этих страстей хорошо теперь понимаю, как трудно честному человеку сегодня в России. Особенно «на местах». Далеко от столиц. В буре, в мареве мути и провокаций, идущих отовсюду. Начиная, конечно, с телеэкрана. И думаю: как же глубоко эта страсть к доносу, к поиску «чужого», страсть к коллективному «ату его!» сидит в нашем человеке, в «красном человеке» — даже в его потомках. Словно в генокод вошла. Какая готовность к коллективной травле в людях живет! Я хочу понять как художник — что ж это такое в нас? В здешней человеческой природе?

Кстати, если б все, кто с такой страстью вгрызался в сказанное мной, выворачивая слова наизнанку, всмотрелись бы с той же страстью в слова Дмитрия Киселева: им бы бездны открылись!

И вот ему я хотела бы сказать: «Господин Киселев, не пугайте меня. Я не поддамся».
Светлана Алексиевич: «Мы так ждали поколение! Вот оно»

Некоторых людей нельзя ни согнуть ни сломать. Ни утопить. Потому что то из чего они сделаны - не гнется, не ломается и не тонет.

Роман Носиков