Новости альтернативной политкорректности: в Латвии разрешили «негра» и «русского»

На днях экспертная комиссия латвийского Центра государственного языка (ЦГЯ) рассмотрела предложение о составлении латышских обозначений, соответствующих «принципу инклюзивного общения для разных рас и этнических групп». В частности, рассматривался столь важный и насущный вопрос, как обоснованность применения в латышском языке таких слов, как «русский» и «негр». Эти лингвистические игры далеко не безобидны: они маскируют распространенный в местном обществе «латентный» национализм и происходят на фоне гонений на русский язык, которым пользуются 35% населения республики.

«Такие слова, как "негр", "русский", "азиат", должны считаться нейтральными»

Центр государственного языка в Латвии выполняет обязанности «языковой полиции» – в частности, его инспектора выискивают тех жителей республики, кто владеет латышским «в недостаточной степени» и штрафуют их. Также ЦГЯ занимается кодификацией собственно латышского языка. И вот недавно там озаботились вопросом того, какие слова, обозначающие представителей других национальностей, уместно применять в устных разговорах и в документации. Официальной компиляции издавать не планируется, но эксперты указали на общие принципы составления таких названий. «Стилистическую нейтральность латышских терминов необходимо оценивать с точки зрения латышского мира и истории Латвии, а не из опыта других культур. Поэтому такие слова, как "негр", "русский", "азиат", должны считаться такими же нейтральными, как, например, "латыш" и "рижанин"», – постановили в итоге латвийские лингвисты на государственной зарплате.

Ими было признано, что в латышском языке слова «негр», «монгол», «русский», «азиат», «европеец», «американец» и другие подобные являются такими же нейтральными, как «латыш», «литовец», «видземец», «рижанин», «даугавпилчанин». Однако не рекомендуется создавать многословные обозначения, такие как «лица со светлым цветом кожи», «лица со смуглым цветом кожи», «лица русского происхождения», «представители курдской национальности». Более предпочтительными признаны короткие термины, например «белые», «чёрные», «светлокожие», «темнокожие», «латышские русские», «курды» и т. д.

Данные выводы экспертов ЦГЯ, будучи опубликованы в прессе, вызвали в местном секторе соцсетей бурную дискуссию. Так журналистка Ольга Драгилева саркастически написала: «Наверное, нужно быть благодарным, что слова "жид" в этом списке нет. Но позиция, что не надо брать во внимание "опыт других культур", мягко говоря, интересная. Не знала, что "русский" это что-то плохое». В дискуссию включился языковед Андрей Вейсбергс, заявивший, что негативные оттенки слов «негр» и «жид» были внесены в латышский язык представителями других национальностей.

Так, рассуждая о слове «негр», Вейсбергс сказал, что его употребление – это-де проблема США, латышей не касающаяся. «Точно так же, как в своё время проблема "жидов" переместилась с русского на латышский. Советская власть нам рассказывала, что "жид" – это плохое слово, что от него нужно избавляться. С "негром" ничего подобного до этого момента не было. Нам вообще не нужно слишком сильно волноваться о том, что каким-то словом мы можем кого-то оскорбить. Оскорбить можно любым словом. Вы можете назвать мне три слова, я сконструирую предложение, которое будет крайне оскорбительным», – заявил языковед. Он пожаловался, что за последний век у латышей развился «ген адаптации». Вейсбергс пояснил: «У нас были разные хозяева, которые говорили нам, что правильно, как себя вести, это мы сейчас и наблюдаем».

Подобные рассуждения выглядят в высшей степени сомнительно, учитывая тот факт, что в годы нацистской оккупации на территории Латвии были убиты около 90 тысяч евреев – практически вся местная еврейская община плюс ещё 20 тысяч человек, привезённых из других стран Европы. Налаживая в Латвии свою «фабрику смерти», нацисты широко привлекали к этому грязному делу местных коллаборационистов, принимавших самое активное участие в убийствах евреев. При этом нацистские агитаторы рассуждали о «грязных жидах», мешающих жить «арийским народам». Например, в рижской газете Tēvija («Родина») в 1941 году появилась статья журналиста Яниса Мартинсонса под названием «Борьба против жидовства». Мартинсонс рассуждал: «Наконец, пришло время, когда почти все нации Европы научились распознавать своего общего врага – жида. Почти все народы Европы начали войну против этого врага, как на полях сражений, так и в деле внутреннего строительства. И для нас, латышей, пришел этот миг…»

Язык «правильный» и язык «неправильный»

В ответ на рассуждения «патриотических лингвистов» о «жидах» и «неграх» некоторые ироничные комментаторы предложили латышам не обижаться на слово «ганс» (издавна употребляемое негативное обозначение латышей). «Кажется, что цель ЦГЯ – "защищать" латышский язык так сильно, чтобы ни один иностранец не захотел его выучить и мы продолжали вариться в пузыре стагнации», – пишет в «Твиттере» жительница Латвии Наталия Книпше. «ЦГЯ: расистская терминология – наше лингвистическое богатство!» – с иронией отмечает Лива Перконе.

Однако нашлись и такие пользователи соцсетей, кто посчитал советы Центра госязыка уместными. «Именно так. У "негра" в латышском языке нет негативного значения. Если в других языках похожие слова имеют негативный подтекст, то мы в этом не виноваты», – уверены представители байкерского клуба Dieva Suni («Псы господни»). К слову сказать, члены этого клуба придерживаются праворадикальных убеждений и с удовольствием используют слова из языка ненависти: «вата», «ватники» и т. д.

Политолог Александр Носович саркастически отмечает: «Новости альтернативной политкорректности: русских можно называть русскими. Языковая полиция Латвии – Центр государственного языка постановила, что слово "русский" не является оскорблением по национальному признаку. Так же, как слова "араб", "азиат", "цыган" или "негр". В Латвии можно свободно характеризовать людей подобными определениями, не боясь попасть под нормы европейского законодательства об использовании языка вражды. Использование эвфемизмов вроде "афроевропеец" или "лицо российского происхождения" необязательно».

Носович с иронией пишет, что «мало кто так поднимает настроение», как латвийский Центр госязыка. «Несколько лет назад они созывали консилиум, чтобы решить, как в соответствии с нормами о защите латышского языка называть голубцы. Но в данном случае за потешной деятельностью этих филологов в погонах (языковые полиции в Прибалтике – это во многом шутовские, но спецслужбы, у них есть карательные функции и полномочия) проглядывает экзистенциальный конфликт. Мало что так претит восточноевропейским националистам, как кастрация живого языка западной политкорректностью. Жаба на дух не переносит гадюку», – заключает политолог.

«Реформирование» латышского происходит на фоне борьбы с другим языком – русским. Властям Латвии уже недостаточно того, что они изгнали преподавание на русском из школ нацменьшинств и даже из частных вузов. Теперь президент Латвии Эгил Левитс выступил с новой инициативой – он призвал отказаться от изучения русского языка как иностранного. По мнению Левитса, первым иностранным языком, изучаемым в школах Латвии, должен быть английский, а вторым – один из языков основных стран Европейского союза. При этом Левитс с сожалением отметил, что отказаться от русского языка в школах уже с 1 сентября текущего года не получится, поскольку в стране попросту нет такого количества преподавателей других языков. Но генеральное направление, в котором предстоит двигаться, уже обозначено.

По словам президента, незнание русского языка не должно снижать возможности трудоустройства в Латвии. «Официальный язык в Латвии и единственный государственный язык – латышский. Мы исходим из того, что его нужно знать всем, и на самом деле все его знают», – подчеркнул Левитс. В устах президента такое заявление не прозвучало чем-то необычным – практически с самого момента своего избрания в июне 2019-го он, бывший житель Германии, все время твердит о необходимости максимально «вычистить» русский язык из всех сфер общественной жизни.

«Хочу, чтобы мой ребенок свободно разговаривал на двух языках»

Левитс не успокоился даже во время пандемии Covid-19, продолжая твердить о том, как это важно, чтобы русский звучал в Латвии как можно реже. Он обрёл верного союзника в лице члена националистической Новой консервативной партии Муйжниеце Левитс. Глава Минобразования сообщила, что планирует провести переговоры с высшими учебными заведениями о том, как изменить действующие программы подготовки педагогов таким образом, чтобы в ближайшие годы появились в достаточном количестве учителя, способные преподавать языки основных стран Евросоюза. Таким образом, в латвийской системе образования русский может остаться лишь в качестве третьего (факультативного) иностранного языка в общеобразовательной школе.

Разумеется, русским Латвии такое предложение понравится не могло. Так, депутат городской думы Елгавы Андрей Пагор (член оппозиционной партии «Русский союз Латвии») обратился с заявлением в латвийскую Службу государственной безопасности  с просьбой проверить высказывания Эгила Левитса на предмет нарушения части 2-й статьи 78 местного Уголовного закона («деятельность, направленная на разжигание национальной, этнической, расовой или религиозной ненависти или розни»). В своем заявлении А. Пагор подчеркнул, что, согласно результатам переписи населения 2011 года, для 37% жителей Латвии основной язык в семье – русский, а более четверти браков являются межэтническими.

Это относится и к семье самого Пагора. Депутат отметил: «У меня есть сын, которому пока только годик. Родной язык матери ребенка латышский, а мой – русский. Я хочу, чтобы мой ребенок свободно разговаривал на двух языках, и этому он должен научиться в том числе в школе». Андрей Пагор считает, что предложение президента страны фактически означает желание запретить молодому поколению латышей понимать язык, на котором разговаривают более трети жителей страны. «Это усилит непонимание и в перспективе может привести к усугублению межнациональной розни», – предупреждает депутат. Вряд ли, конечно, к нему прислушаются…

Действительно, инициатива Левитса бьет и по самим латышам, снижая их конкурентоспособность на рынке труда. К примеру, латвийский бизнес оценивает борьбу с русским языком отрицательно. Этот вопрос ещё в августе 2019 года обсуждался в ходе заседания совета по экономике Торгово-промышленной палаты (ТПП) Латвии. Там представитель Латвийской ассоциации интернета Ина Гуделе заявила, что условия жизни в республике таковы, что знание русского просто необходимо. «Латышская молодежь менее конкурентоспособна на рынке труда, потому что она говорит только на латышском и английском языках», – отметила Гуделе.

Согласие с ней высказал президент ТТП Айгар Ростовскис. По его словам, знание любого иностранного языка, независимо от политической обстановки, является преимуществом. Он напомнил, что русский используется не только в России, но и является языком межнационального общения во многих окрестных странах, в том числе и в самой Латвии. А ведь в последние годы валом идут жалобы от молодых латышей, которым незнание русского мешает устроиться на родине на работу и они вынуждены уезжать в страны Западной Европы (изучение английского, в отличие от русского, в Латвии поощряется). Но проблемы этих молодых людей Левитса и К° не волнуют. Им куда важнее выяснить правомерность использования самого слова «русский» в латышском языке…

Александр Артемьев