О чем чирикала Синица. Роман Носиков про «вырванный из контекста» твит на пять лет

Российский блогер Владислав Синица, который придумал интереснейший метод воздействия на сотрудников правоохранительных органов, задействованных на разгонах незаконных митингов, — речь о подбрасывании в почтовые ящики силовикам компакт-дисков с записью убийства их предварительно похищенных детей — получил правовую оценку своей изобретательности. Его твит с изложением ноу-хау был оценен судьей Пресненского суда Москвы в пять лет общего режима. 

Идея, так сказать, оказалась на «пятерку». 

Разумеется, из недр революционной общественности незамедлительно раздался вой. Государство обвинили в наказаниях за рассуждения. Люди со скорбными лицами в очередной раз нашли себя в 1937 году.

 

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

 

Петр Верзилов: 

«Пять лет колонии за твит о ментах — это репрессии». 

Алексей Навальный: 

«Статьи за «глупость» в УК нет. Зато есть «привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного», и в ПРБ по ней пойдет вся организованная преступная группа, организовавшая эту посадку». 

Александр Плющев: 

«По жанру твит Синицы — не угроза и не призыв, а размышление. Теперь размышление наказывается пятилетним сроком».

Михаил Светов: 

«Владислава Синицу посадили за то, что он нашел Кащееву иглу. Им стало страшно, и они хотят сделать нам еще страшнее». 

И сам Владислав Синица: 

«Я исключаю применение любого насилия. Я считаю, что все мои высказывания были вырваны из контекста и интерпретированы следственным органом как минимум неправильно… Сам факт того, что ни одна моя запись не подвергалась цензуре со стороны администрации (Twitter. — Прим. ФАН), говорит о том, что в них нет призывов и возбуждения ненависти».

Давайте рассмотрим эти реплики внимательно, чтобы понять их реальное содержание и оценить по достоинству. 

Когда они говорят о сроке: «Всего лишь за твит», — что они имеют в виду? У нас что, всех кто пользуется Twitter сажают на пять лет? Нет. Тогда, наверное, все же не за твит, а за его содержание. Ведь именно оно стало причиной уголовного дела и приговора, а Twitter оказался всего лишь формой распространения этого содержания. 

Дальше — бесконечное повторение лжи о том, что никто же не пострадал, а раз нет пострадавших и ущерба, то не должно быть и наказания. Но это, извините, ложь. Есть ущерб, и есть пострадавшие.

 

 

О чем чирикала Синица. Роман Носиков про «вырванный из контекста» твит на пять лет

Федеральное агентство новостей

Угроза жизни и здоровью близких сотрудника полиции причиняет моральный вред как сотруднику, который начинает испытывать страх за близких, так и близким, испытывающим страх за себя. Восприятие угрозы как реальной наносит реальный ущерб психике пострадавшего, способно лишить его возможности вести нормальную жизнедеятельность и подорвать его психическое и физическое здоровье. 

Страх за детей — один из самых мощных в человеке. Он обусловлен инстинктом сохранения вида, выражающемся в стремлении к сбережению собственного потомства. Проще говоря, нормальный полноценный человек любит своих детей, боится за них и ненавидит тех, кто хочет причинить им вред или заявляет о таком намерении. 

Ущерб от угрозы убийством или от призывов к убийству — реален. Он материален в той же мере, в какой реально сознание человека. 

Если бы кто-то поступил в соответствии с рекомендациями, изложенными в твите Синицы, то у того была бы уже другая статья УК РФ — связанная с соучастием в убийстве в форме подстрекательства. То есть мотивирования на совершение преступления, с советами по его форме и способу. И срок был бы другим. 

Учитывая, что преступление совершалось бы в отношении несовершеннолетнего, в его заведомо беспомощном состоянии, с целью устрашения госслужащего в связи с исполнением служебного долга, — Синица мог бы уехать лет на двадцать в места не столь отдаленные.

А теперь обсудим «вырывание из контекста». Знаете, тут я даже не стану спорить с осужденным. Вырвали, да еще как. Причем сразу из нескольких контекстов. 

Контекст №1 — теперь уже стертые твиты Синицы относительно других людей, которые ему по разным причинам не нравились. Там он призывал их убивать, насиловать, закапывать в лесополосе. Признавался в давней мечте — убить человека и «отсношать его внутренности». А чтобы избежать наказания, убийство жертвы не стоит снимать на телефон, писал Синица, либо же можно снять, но только для собственного развлечения…

Как мы видим, контекст, если не вырывать из него скандальный твит, еще интереснее. Интерес Синицы к «размышлениям», как выразился коллега Плющев, об убийствах, снафф-видео, расчлененке, некрофилии и мастурбации на сцены убийства — это не случайное озарение мыслителя, а постоянная тема для приложения его интеллектуальных сил. 

Просто в какой-то момент он решил, что применительно к политике эта философская тема будет иметь больше перспектив для практических экспериментов. Ведь в стране, в которой происходит «революция», — возможностей такого рода всегда намного больше, чем в стабильной. 

Но это, конечно, еще не весь контекст. 

Одновременно с «размышлениями» Синицы о том, как приятно, наверное, было бы насиловать и убивать какого-нибудь ребенка, другие люди запустили проект «Сканер» по деанонимизации сотрудников Росгвардии. Начав совершенно сознательно публиковать личные данные их родственников, жен и детей. 

 

О чем чирикала Синица. Роман Носиков про «вырванный из контекста» твит на пять лет

Федеральное агентство новостей

Узнав о том, что семьи правоохранителей стали получать угрозы, авторы проекта не только не прекратили свою деятельность, но и заявили, что это их не удивляет. 

«Реакция на деанонимизацию говорит о том, что мы попали в самое больное место», — заявил автор «Сканера» Руслан Левиев. 

Эта фраза, конечно, хорошо перекликается со словами Светова про «Кащееву иглу». То есть безопасность семей полицейских — это и есть, по мнению либертарианца, та самая игла, которую надлежит сломать, чтобы добиться падения режима.

Теперь мы подходим к самому главному. К тому, из-за чего вообще случился весь сыр-бор. 

Правда в том, что у этих деанонимизаторов забрали их игрушку — человека, который был готов делать за них грязную работу: договаривать их потаенные мысли, а потом, возможно и доделывать. 

Они действительно хотели бы, чтобы с женщинами и детьми росгвардейцев происходило всякое. Чтобы их били незнакомые люди, плевали им в лицо, отказывали им в помощи и услугах, травили, оскорбляли — делали жизнь невыносимой. Чтобы дети и жены силовиков становились объектами охоты людей с особыми пристрастиями, типа Синицы. 

А если бы охотников не нашлось, то друзья всегда ведь пришлют профессионалов. И тогда результат их «трудов» над женщинами и детьми можно будет выдать за «народный гнев». 

Но самое главное, деанонимизация была доказательством того, что государство, которое росгвардеец защищает, не в силах защитить то, что дорого самому бойцу. И вот по этой, уже начавшей подавать признаки работоспособности, идее врезали сроком в пять лет. 

Перед нами — слово государства, данное силовикам. Обещание того, что их семьи были и будут для государства высшей ценностью. И что любой, кто осмелится на угрозы в их адрес, пожалеет. 

Это честный и ответственный поступок. Но, как говорит осужденный Синица, — вырванный из контекста. 

А если вернуться в контекст, то обнаружится, что проект «Сканер» — как работал, так и работает. Что не только Левиев не привлечен к ответственности, но и сам ресурс не заблокирован Роскомнадзором. И что журналисты-любители деанонимизации почему-то продолжают поощрять это начинание.

И Госдума не особо пытается принять закон, наказывающий за поиск и публикацию личных данных сотрудников правоохранительных органов и свидетелей обвинения. И ведомства не выпускают одну за другой инструкции по ведению социальных сетей у сотрудников. 

Это выглядит так, будто все началось на Синице — и им же должно закончиться. Какие основания у нас так считать? 

 

 

О чем чирикала Синица. Роман Носиков про «вырванный из контекста» твит на пять лет

ФАН-ТВ / Александр Окунев

4 сентября 2007 года рядом со своим домом двумя ударами ножа в живот была убита 19-летняя Ольга Кузнецова. Ее зарезали на следующий день после открытия памятника ее отцу, майору Михаилу Кузнецову, погибшему при спасении заложников в бесланской школе. 

В обывательской среде принято считать это местью ваххабитов. Но каких ваххабитов следует подозревать больше? 

Бородатых — тех, что скрываются за границей, в горах и лесах? Или тех, со «светлыми лицами», что ходят по нашим улицам? 

Тех, кого имам учил резать неверных за молитвы не тому богу? Или тех, кого просвещенные интеллигенты учили, что вокруг не люди, а «вата»? 

Тех, кто ради семидесяти девственниц в раю идет взрывать людей? Или тех, кто убежден, будто майор Кузнецов не спасал детей Беслана, а «расстреливал их по приказу Кремля»?

…Синица — это всего лишь одна маленькая птичка на большом дереве, пустившем корни в самые разные ведомства, издания и бюджеты. Вот предмет, достойный размышлений самого разного свойства.

 

Роман Носиков