Обманчивый термин. Как на самом деле выглядит «серая зона» на фронтах СВО

Частое упоминание термина "серая зона" мы слышим по боевым действиям на Донбассе еще с весны 2014 года

Имеется в виду часть территории между воюющими сторонами Такая терминология появилась еще со времен вьетнамской войны в середине минувшего столетия от американцев.

Выговаривать "нейтральная зона" сложнее, поэтому и называют ее “серой”. Вообще, в Пентагоне сидят любители все красить в цвета: красный, желтый, зеленый. Удобно так обозначать территории. Да и пользоваться гораздо легче, чем и пользуется сейчас весь мир.

К примеру, так называемая "серая зона" — своеобразная нейтральная полоса между сторонами боевых действий, образованная из-за отвода вооружений от линии соприкосновения согласно Минским договоренностям.

Чтобы попасть в "серую зону" с двух разделенных сторон, нужно было пройти пограничный контроль. Хотя он был во многом условным.

Формально все населенные пункты "серой зоны" находились тогда в юридическом поле Украины, жили по украинским законам, поставки продовольствия и товаров первой необходимости осуществлялись из Украины при координации с международными гуманитарными организациями.

Но на самом деле все намного сложнее. "Серые зоны" войны на Донбассе восемь лет назад — это не Украина, но и не республики, провозгласившие на тот момент независимость. Это особый по статусу район боевых действий, где процветала контрабанда и неопределенность относительно будущего.

"Серые зоны" восемь лет (начиная с 2014 года) условно разделялись на три категории.

Первая —совсем "серые", вроде Коминтерново, то есть заброшенные села, находящиеся на линии боевых действий. Здесь не было органов власти, милиции, судов, постоянной работы. Население этих поселков (те, кто остался) вынуждено выживало за счет натурального хозяйства и местечковой контрабанды продуктов питания.

Вторая категория — города и села, где сохранялось присутствие украинских военных, так называемые крайние блокпосты. От этого менее "серыми" они не стали. Именно их названия были обозначены на карте украинского "АТО" — Широкино, Гранитное, Авдеевка, Красногоровка, Марьинка и другие.

Поскольку эти населенные пункты являются "горячими" направлениями, население сел и городов, фактически, выехало в более безопасные районы (как на территорию Украины, так и республик ДНР и ЛНР).

Третья категория — "серые" города и села, отдаленные от линии соприкосновения на расстояние до 15 километров. Жизнь в указанных населенных пунктах присутствовала, однако де-факто они преобразованы в "города-изгои". К тому же продолжались регулярные обстрелы со стороны территорий, которые тогда контролировала Украина.

Об этом, кстати, часто в своих отчетах отмечали представители ОБСЕ. Местные выборы здесь проведены не были, разрушенное обстрелами хозяйство не спешили восстанавливать, а международные гуманитарные организации сталкивались со сложностями при взаимодействии с местными органами власти.

Контролировать эти процессы в рамках наблюдательной миссии ОБСЕ практически невозможно. Еще один инструмент — Совместный центр по контролю и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон (СЦКК) — уполномочен был лишь констатировать факты, причем украинская сторона констатирует одни факты, а российская — совсем другие.

Поэтому провокации, нацеленные на возбуждение эскалации из-за вопроса о принадлежности "серых зон" сторонам конфликта, оставались реальной угрозой — вплоть до февраля 2022 года.

Такой термин стал применим и в условиях проведения специальной военной операции, причем во многих местах на линии боевого соприкосновения.

Многие спрашивают: чем ценна "серая зона"? По мнению военных специалистов, ответ короткий — ничем.

"Серая зона" — это неудобные в тактическом отношении участки между господствующими высотами. Держать войска там опасно, ибо они моментально превращаются в хорошую мишень, а для артиллерии там позиций нет вообще.

Для оборудования позиций — это болота или низины. У них простреливаются подъезды — невозможна ротация, подвоз боеприпасов и вывоз раненых. Или высок риск быть отрезанным от своих в случае локального наступления.

Единственное что можно там устраивать — политические акции: пришли, сфотографировались с флагом, свернули знамёна — и ушли. Украинская сторона действует именно по этому принципу.

Достаточно вспомнить весьма потешную историю с пограничным столбом, который устанавливали бойцы ВСУ якобы на государственной границе с РФ и бойко докладывали Зеленскому о "перемоге".

Границы "серой зоны" определяются военными реалиями и здравым смыслом. Линия разграничения проводится по карте, но гладко бывает только на бумаге, а на местности есть овраги: так и появляется "серая зона".

Начнём с того, что в реальности размеры "серой зоны" не настолько велики, насколько вокруг неё устраивается спекуляций и истерик. Ценность её в военном отношении — тоже, как отмечалось, небольшая: повод для громких политических заявлений, не более.

Многое зависит от ситуации на конкретном участке фронта или направлении. На проблемных участках можно сутки не подниматься на поверхность — все позиции под землей, предполье минировано, пристреляно, оборудовано инженерными заграждениями и всеми видами фронтовой сигнализации — от консервных банок до сигнальных мин и собак, которые живут с бойцами на позициях.

Линия фронта не двигается за исключением дооборудования позиций, удлинения траншей и так далее. В стратегическом плане все стоит на месте без движения.

В то же время участки местности, где расположены, как правило, мелкие или заброшенные села — своеобразное поле деятельности для многочисленных диверсионных, разведывательных групп спецназа с обеих противоборствующих сторон.

В первую очередь они выявляют месторасположение опорных пунктов противника, огневые позиции артиллерии, замаскированные склады и укрытия с техникой, боеприпасами и тому подобное. Нередко приходится вступать в огневой контакт.

Вот как описывает обычный разведывательный рейд боец с позывным "Лесник":

"Продвигаешься в лесистой местности и думаешь о том, что, возможно, сейчас на тебя выйдет такой же "лесник", как и ты. Дистанция между бойцами составлять должна минимум 10-15 метров. Если повезет, то ты первый его заметишь, дашь очередь.

А дальше теоретически ты представляешь, что будет в этой “серой зоне”. Если тем более идёшь по "зеленке" и на каждом шагу тебя может встретить растяжка или противник с буком или еще что-нибудь похлеще. Не дай бог встретить что-нибудь подобное.

Останавливаешься, прислушиваешься, слушаешь каждый шорох и медленным кошачьим шагом двигаешься дальше.

Какое-то время мы сидим, напряженно вслушиваясь в тишину. Никого нет, можно идти дальше. Любой хруст или шорох может стать последним. Те, кто служил в Афгане и Чечне, знают об этих зеленках не из рассказов. Тут им и пояснять нечего, что такое "зеленка".

Ты идёшь, напряжённо ища под ногами лески, проволоки растяжек. Иногда они на уровне груди, иногда — путанные в траве и листве, иногда они уже такие старые, что оказались под слоем дёрна. Сколько мирных людей погибнет уже после войны, шарясь в этих местах, — одному уже только богу известно. А что поделать, это война.

Так что после войны работы на этих землях хватит надолго".

Многие эксперты считают, что сообщениями о занятии "серой зоны" украинские военные пытаются отчитаться о несуществующих "успехах".

На мой взгляд, они правы. Постоянные упоминания о якобы занимаемых населенных пунктах как раз связаны с так называемой "нейтралкой" (серой зоной). Такие победные реляции украинских официальных лиц и пропагандистов стали для них нормой.

И уже совершенно не важно, что на следующий день подразделения ВСУ окажутся в "огневом мешке", а личный состав пополнит список погибших и раненых. Главное — держать население в тонусе и рапортовать о "перемоге".

Чего греха таить, наши военкоры и блогеры в погоне за новостями эксклюзивного характера порой допускают досадные промахи в информационном сопровождении спецоперации. Неоднократные сообщения от наших СМИ и телеграм-каналов о переходе Работино из рук в руки и присвоение ей так называемой "серой зоны" делают максимально непонятной ситуацию, что же происходит в действительности.

"Работино не взято противником. С северной окраины их постоянно выбивают. Даже какие-нибудь фото с желто-блакитной тряпкой из центра не будут являться доказательством взятия его под контроль. В центре несколько раз в день могут меняться боевые позиции, переходя из рук в руки", — сообщают телеграм-каналы.

Чуть позже уже другие телеграм-каналы сообщают, что половина села площадью в 3 квадратных километра — под контролем украинских войск, включая центр села. Другая половина считается "серой зоной". Но село, конечно же, не сдано. Однако там все дома уничтожены и никакого смысла держаться за Работино нет.

В таком случае важна и необходима официальная информация с места событий от информационных структур. Она поступает, но нередко носит статистический характер.

Так или иначе, понятие "серая зона" прочно вошла в обиход журналистов, экспертов, военных (в меньшей степени), став реальностью в ходе проведения специальной военной операции на Украине.

Любопытно и характерно, что солдаты и офицеры на передовой считают такой термин жаргонным, поскольку хорошо понимают: решающего успеха можно добиться не в "серой зоне", а на поле боя.

Геннадий Алёхин