Огуречики да помидорчики

Уверенность властей страны, где случилось некое резонансное покушение, в том, что их версия случившегося есть единственно правильная, равно как и готовность немедля делать оргвыводы, не дожидаясь каких-либо процедурных разбирательств, – феномен далеко не только великобританский, который мы сейчас имеем случай наблюдать.

1 декабря 1934 г., когда в Смольном неудачливый в карьере активист Николаев застрелил 1-го секретаря обкома ВКП(б) Кирова, в Кремле сразу поняли, кто является организатором и вдохновителем этого покушения. Еще толком ничего нельзя было понять, сам т. Сталин прибыл в Ленинград на поезде только 2 декабря, но уже 1-го, т. е. когда он был еще в Москве, было принято постановление Президиума ЦИК СССР, отменявшее все доселе существовавшие – хотя бы формально – процессуальные гарантии.

В постановлении предписывалось:

1. Следственным властям — вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком;
2. Судебным органам — не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств преступников о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению;
3. Органам НКВД — приводить в исполнение приговоры о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесении судебных приговоров.

Причем 1 декабря неизвестно даже было, является ли выстрел в Смольном террористическим актом правой оппозиции или, например, местью обманутого мужа – ходили сильные слухи, что Киров, вообще отличавшийся большой любвеобильностью, наставлял Николаеву рога. Имелась к тому же еще одна версия, отраженная в частушке того времени –

“Огуречики да помидорчики,

Сталин Кирова убил

Да в коридорчике”.

Но априорная уверенность верховной власти в единственно верной, т. е. своей версии случившегося позволила развернуть широчайшие процессы очищения Ленинграда (впрочем, и далеко не только Ленинграда) от затаившихся врагов.

Глава Форин-офис Борис Джонсон уже 6-го марта грозил бойкотом ЧМ-2018 и иными, еще более тяжкими карами, а живущие в Лондоне деятели “Свободной России” призывали и к совсем решительным мерам – “Если подтвердится российский след, а лично у меня нет никаких сомнений, то в первую очередь необходимо выслать из Великобритании всех работников российского посольства, сотрудников Россотрудничества, работников пропагандистских российских СМИ. А также присмотреться ко всем, кто с ними сотрудничал.  Список подобных лиц для правоохранительных органов Великобритании, международное движение «Говорите Громче!», которое я возглавляю, начнёт готовить уже завтра. Эти путинские твари не должны уйти от ответственности”.

Бесспорно, возможности у нынешних борцов за свободу меньшие, нежели те, которые были в 1934 г. у т. Сталина, но правовое мышление – один к одному. Впрочем, в гимне v1.0 сказано: “Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, нас вырастил Сталин, на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил” – и до сей поры вдохновляет.

Хотя еще до т. Сталина подход Мэй-Джонсона к проблемам был продемонстрирован в 1918 г. членом коллегии ВЧК М. Я. Лацисом (Я. Ф. Судрабсом) – “Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого”.

Вот Тереза Мэй и не ищет материалов и доказательств.

А что касается аргумента, согласно которому, у путинского режима такая репутация, что на кого же еще можно подумать, кроме как не на него – так и у рыцарей революции тоже были свои представления о репутации обвиняемых. Эти представления и определяли их судьбу – совершенно как сейчас.

Что же касается любимой забавы наших освободителей, т. е. составления списков, то кировский поток 1935 г. вполне использовал эту методу.

Комиссар государственной безопасности 1 ранга Л. М. Заковский (Г. Э. Штубис), отвечавший за очищение Ленинграда, рапортовал о высылке из северной столицы дворян: в том числе 67 князей, 44 графа, 106 баронов, 393 бывших чиновников царских министерств etc. В сообщении от 31 марта 1935 года Заковский писал: “За 28 дней операции изъято бывших людей из г. Ленинграда 11702 человека, их них: глав семей – 4833, членов семей – 6239 человек”.

Заковский сам был казнен в ягодинском потоке 1938 г., но дело его вполне живет даже и в языке. Термин “бывший человек”, использовавшийся им в служебной переписке, и сегодня входит в активный словарный запас представителей либерально-освободительного направления, обозначая тех, кто в силу своих неправильных взглядов является нечеловеком. Тут коммунизм, национал-социализм и современный либерализм вполне сходятся.

Пока – повторимся, пока – бодливой корове Бог рогов не дает, а что будет дальше – то неведомо. В смысле же мировоззрения и правового мышления бодливость есть – как у самолучших комиссаров в пыльных шлемах, а равно и самолучших арийцев.

Максим Соколов