Новости

Она возвращается!

Начну с анекдота. Пришел посетитель к психиатру, жалуется: не спит, а если заснет — кошмары снятся, постоянно думает, волнуется. Врач спрашивает: «О чем же?» — «Об экономике, промышленности нашей». — «Эх батенька, нашли о чем волноваться! Водочкой не балуетесь случаем? Нет ее, экономики, блажь, фейк...»

Речь не об известном политике, которая часто возвращается и восстанавливает свои позиции, а о другой материи, базисе, можно сказать. Недавно премьер-министр Денис Шмыгаль заявил, что ОНА, имея в виду экономику Украины, «начала восстанавливаться, люди возвращаются на работу, что делает возможным рост средней зарплаты уже в ближайшее время». Обычное заявление — сколько их было за 20 лет, сколько будет! Правда...

«Из-за пика экономического корона-кризиса в марте и апреле промышленное производство все еще демонстрирует падение год к году. Однако последние три месяца восстановления дают надежду, что мы начали устойчивый тренд на рост», — написал Шмыгаль.

В нескольких строчках — столько обнадеживающего драматизма и даже одно открытие. Кризисы теперь бывают с приставкой «корона» (политэкономам на заметку). Выражение «все еще» — самое оптимистичное из всех строк: значит, не все потеряно, есть еще площадки, базы для роста, откуда можно оттолкнуться и подняться.

Премьер-министру поддакивают госчиновники и окружающие их экономисты. И скажу, что в словах правительственных нет ни слова неправды. Все не совсем чистая, но правда. Конечно — то, что упало (предмет, человек), рано или поздно поднимается, а то, что стоит, — возможно, начнет двигаться. После карантинного локдауна естественно, что люди пошли на работу («возвращаются»). Правда, не все — кроме уволенных. И не менее правдоподобно, что в метро движение вагонов тоже восстановилось только в трех городах (Киеве, Харькове и Днепре на четырех станциях), однако больше метрополитенов в стране и нет.

Премьер подчеркивает, что «промышленность в июле продолжила демонстрировать рост на +1,4% против июня этого года». Извините, но что это за «демонстрация» в 1,4%? Любой арифметик скажет, что это цифра погрешности и оперировать такими смешно. Конечно, такие цифры подсовывает высшим руководителям... чуть не сказал ЦСУ (Центральное статистическое управление — ведомство статистиков, что было еще в Союзе). Сейчас учреждение называется Госстат — тихое такое, чуть ли не секретное; ни одного серьезного издания, хотя бы маленьких справочников (например, Украина в 2000-м, 2018-м, 2019-м и т. д. году), ни аналитических релизов, показателей-итогов не найти. Кое-что есть на сайте «фирмы», но иногда кажется, что специально там все путают: неудобные, «разорванные» таблицы, перескакивающие из одного десятилетия в другое...

Впрочем, статистики тихие и скромные люди, знающие многое. В прошлом году их сильно обидел цифровой министр Дубилет: поиграл в какую-то игру в смартфоне под названием «Перепись», и оказалось, что они в общем-то не нужны — те, кто десятилетиями знал с точностью до единицы, «сколько в стране револьверных и карусельных станков, девушек и колбасных шприцов». И много тысяч статистиков — пока районных — уволили.

Правительству особенно удается что-то закрыть, уволить, продать...

Последнее не всегда, опять же, удается — партнер-покупатель нужен. Кстати, министр Кабинета Министров, не отрывая глаз от смартфона, ушел, а с ним — дошмыгальский премьер и его фронтмен- и вумен-министры — образования, медицины, социала, я к тому, что и спроса с них нет — «ничего не успели». Пять лет подавай. Однако вернемся к НЕЙ.

Неужели ЕЕ уже нет? Неужели прав психиатр из анекдота? Конечно же, не прав — доктор, очевидно, просто хотел помочь пациенту, и украинская экономика в мировом рейтинге присутствует, правда, в конце четвертого десятка. Как экономист скажу: то, что досталось в 1991 г. независимой Украине (речь только о главной составляющей экономики — о промышленности, от тяжелой и точной до легкой), было настолько мощно, что добить, закрыть, приостановить являлось сверхсложной задачей. За тридцать лет сделано много, но не все.

Работали, т. е. ждали восстановления ЕЕ, несколько правительств, еще больше премьер-министров — от утяжеленных и опытных краснодиректорских до молодых, не любящих все «тяжелое», квазитехнократических. При последних «заводами» стали именоваться цеха по отжиму соков, велосипедные и заправочные станции и небольшие СЭС.

Хотя и им, министрам, докладывали про те же 1,4% роста, однако сокращения в разы и обвалы целых отраслей были столь очевидны, что вообще скоро все перестало беспокоить, — как говорится, медицина уже стала не нужна.

К тому же был пойман — как в небе воздушный змей — лозунг-тренд: «Украина — аграрная супердержава». 70—80 млн. т хлеба (точнее, зерна) в год — это хорошо, но чем правительству мешают тепловозы, самолеты, корабли, танки и другое вооружение (на экспорт), тяжелые двигатели, вагоны, автобусы и троллейбусы (большие, удобные, не маршрутки)?

Их, эти железки из группы А, конечно, не съешь, но они создают прибавочную, новую стоимость в разы выше необработанных агропродуктов, уходящих фактически по бросовой цене на экспорт. Впрочем, и хлеб не особенно народ украинский съест: как тот тигр в зоопарке, который и съел бы, но кто ж даст! При столь внушительном ежегодном количестве зерна на одного жителя этот главный продукт постоянно дорожает. А с ним дорожают и два других, тоже «рекордных» — подсолнечное масло и сахар. Чем больше собрали, тем выше цена внутри страны. Правительство абсолютно не реагирует на этот казус, словно пиная социальный статус государства.

Нереагирование — один из постулатов правительства новейшего типа.

Честно говоря, машиностроительная отрасль теперь не особо мешает рекордным вывозам зерна на экспорт. Полностью или почти разрушено производство тепловозов, самолетов, судов, двигателей к ним, много другого.

Удивляют периодические заявления высших руководителей при визитах на значимые предприятия о желании срочно и безусловно запустить отрасль или стратегическое предприятие. Будто это мороженое или цех по производству сухариков. Есть же и настоящие инженеры в составе правительства (а может, и в Офисе президента), не все ж с дипломом европейского брокера, культмассзатейника, юриста-международника или ветеринара-стоматолога. Значит, должны понимать, что восстановить высокотехнологичное производство — будь то транспортный самолет серии АН или турбина либо электровоз — непросто, а иногда и невозможно. Думаю, это им известно если не из лекций по технологии производства, то из СМИ.

Что произошло за последние 10—15 лет с отраслями, о которых я упоминал и без которых государство трудно назвать передовым?

Судостроение. В Советской Украине строились почти все возможные типы кораблей, в т. ч. авианосцы (все пять авианесущих кораблей океанского флота СССР были спущены с заводских стапелей Николаева). Одиннадцать судостроительных заводов и несколько заводов судового машиностроения (производство двигателей, турбин, другого оборудования), три десятка профильных НИИ и КБ интеллектуально обеспечивали их деятельность. На сегодня многие предприятия существуют только на бумаге, другие оживают за счет разовых заказов, и их загрузка не доходит и до 40—50% мощностей. Потеря Крыма обернулась и потерей нескольких мощных производств — керченского «Залива», феодосийского «Моря» и севастопольского судостроительного. Казалось бы, должны более-менее загрузиться оставшиеся. Однако... Несколько заказов — в связи с военными действиями — в основном на малотоннажные суда и катера от государства не изменили ситуации. Даже с учетом того, что хозяином судостроительного завода в Киеве был сам президент государства. За многие годы бездействия были сокращены около 200 тысяч рабочих мест.

Авиастроение. В Киеве и Харькове располагались два крупнейших в стране завода, выпускающих самолеты под маркой Ан и Ту. При этом Харьков выпускал многие годы среднемагистральный пассажирский Ту-134 в сотнях экземпляров в год. В стране имелся полный цикл — от проектирования до производства линейки транспортной авиации. Полный цикл производства дополняли несколько авиаремонтных заводов и вузы по подготовке кадров в Киеве и Харькове (они сохранились, но немотивационная политика государства и застой в материальном производстве отвратили желание большинства молодых людей обучаться именно по профильным специальностям: авиастроение, механика, двигатели и турбины).

Картина та же, что и в судостроении, и даже хуже. Харьковский завод и технологии почти потеряны, киевское ГП «Антонов» (ранее «Авиант») за несколько лет не произвел ни одного самолета.

Машиностроение. Если 30 лет назад отрасль занимала треть в секторе промышленности, то сегодня эта цифра снизилась в разы.

Разрушены многие предприятия, на плаву только несколько предприятий вагоностроения (в т. ч. Крюковский и Стахановсий ВЗ), турбостроения (харьковский «Турбоатом», «Электротяжмаш») и островки, зависящие от точечных заказов. К последним можно отнести автомобилестроение: отрасль периодически лихорадит — от полной остановки до некоторого рывка по случаю, например когда были заказы на автобусы и троллейбусы к Евро-2012.

Весьма относительно стабильны металлургия, химическая промышленность и энергетика. Управляемые крупными олигархами, они переживают также нелегкие времена: мировая конкуренция, потеря рынков на востоке, рост стоимости электроэнергии; последнее происходит на фоне падения ее производства.

Что остается? И вправду — сельское хозяйство, в основном производство зерна, подсолнечного масла и некоторых других хорошо идущих на экспорт продуктов, а также туризм, который гласно и негласно объявлен «новыми трансформациями», перспективной отраслью хозяйства.

Есть еще одна тренд-отрасль, однако правительство ее формально не афиширует. Речь о секонд-хенде. В мире эта «барахолка» крутится на 4 млрд. долл., наше место в обороте четвертое (в 2018-м было третье), и поэтому главы украинской ассоциации смело причисляют «отрасль» к бюджетообразующим. По их словам, платятся все налоги и сборы. Правда, отечественные таможенники пытались несколько раз прикрыть этот «западный поток-2» из-за огромной неуплаты налога на «вторые ценности», провозимые как гуманитарная помощь.

Пусть будет, как говорил когда-то народный артист Аркадий Райкин, вкушая бутерброд с черной икрой в самолете (возможно, в том же харьковском Ту-134), пусть и это будет. Если на новую вещь у народа нет денег, пусть купит старую.

Но где наша легкая промышленность? Новые финансисты, брокеры, министры не любят все тяжелое, это кажется им совковым (требуется воля и мозги — чтобы восстановить или запустить серьезное производство), но легкая? За двадцать лет малый и средний бизнес сам в подвалах, а затем в цехах, бывших детсадах, пристройках, а порой и в сараях фактически восстановил производство (крой, пошив, реализация) большинства изделий, но где им брать приемлемые ткани, сырье, фурнитуру, которые раньше было свои? Координация, создание условий — это прямая обязанность Министерства экономразвития. Где шерсть брать?

За целый 2019 г. в стране было выработано всего 102 т «свіжої та охолодженої баранини, включаючи м'ясо ягнят» (данные Госстата). Буду справедлив: за 8 месяцев текущего года производство баранины выросло аж в 3,5 раза (т. е. более 300 т). Но это капля в море по сравнению с прежними временами (не обязательно в период товарища Саахова), когда баранина шла на стол, а шерсть — на фабрики для обработки. Теперь — по признанию многих держателей овец — шкуры накапливаются в мешках, сдать некуда, затем они так в мешках и выбрасываются. А между тем Украина имела серьезные позиции по овцеводству. Впрочем, какие бараны — космические ракеты, «Русланы» и «Мрии» делали!

В чем же главный секрет таких неуспехов правительства? Полагаю, что теперь они не только не хотят (либертарианские взгляды в экономике сводятся к тому чтобы «не трогать», «не мешать», не помогать, якобы рынок сам справится), но уже давно не могут. А по поводу правильной «адамсмитовской» (это же когда было?!) руки якобы свободного рынка — полная чушь потому, что в мире уже и этот тренд устарел, нормальные государства активно вмешиваются, чтобы спасти, оживить, навести мосты. Я не о Китае. И США, и Германия с Францией, и Эстония. Последняя несколько лет назад под весело-победное улюлюканье отдала свои железные дороги крупным коммерсантам, а теперь забирает их назад, потому что получился полный развал, бывшая «невеста» вернулась назад домой изнасилованная, худая, битая, голодная и вообще не она.

Не могут потому, что восстановление экономики очень хлопотное и долгое дело, это каждое предприятие месяц за месяцем вытягивать — вопросы инвестиций, контроля, коррупция еще тут.

Но концепция: нет тепловозов, ну и ладно — «Дженерал электрик» через два океана привезет, нет самолетов — ну и что, есть «Боинг» с «Аэрбасом», да двадцати тысячам высококвалифицированных сотрудников можно не платить годами (авиапредприятия-то казенные), — приятно привлекательна, особенно для западных корпораций, но губительна для своих.

Нет станков — из Китая привезем. Между тем Украина, многие забыли, была крупнейшим производителем, одним из флагманов станкостроения в СССР аж до середины 1990-х, потом многие заводы в Одессе, Киеве, Харькове потихоньку закрылись. В цехах, например, бывшего Харьковского завода шлифовальных станков им. декоммунизированного Косиора (теперь Харверст группы УПЭК) ныне гуляет ветер, полный демонтаж и разруха. Сеялки и культиваторы, которые можно было видеть в некоторых закутках бывшего гиганта (когда коллектив завода составляли несколько тысяч человек), — это, конечно, неплохо, если не знать, сколько там процентов отечественной локализации.

До распада СССР доля Украины в мировой экономике составляла 0,4%, затем упала до 0,15% (данные МВФ), и это «подвальное» место прочно удерживается многие годы. Если бы удалось вернуть все хотя бы приблизительно к показателю 0,4%, уровень жизни украинцев вырос бы в 2—3 раза, и ВВП составлял бы 8000 долл. вместо 3000 с небольшим в 2019 г. Но такую положительную накачку могут дать прежде всего обрабатывающие отрасли, в т. ч. «тяжелые», от которых — как черт от ладана — отворачивались годами новые управленцы высшего звена.

А что делать?

Трудно не согласиться со словами академика НАНУ Валерия Мазура (подробнее об этом читайте в «2000», №33 (955) от 2—8 октября 2020 г. в материале Виталия Крылова «Интервью из «красной зоны»): «В экономике сейчас для Украины основное — защита отечественного производителя, который оказался в форс-мажорных обстоятельствах. Надо под любыми предлогами, с объяснениями и вообще без каких-либо оправданий исключить поставки, импорт в нашу страну всей, подчеркиваю, всей продукции, которую мы можем сами производить. Не церемониться и действовать безотлагательно... Ввести неподъемные импортные пошлины, расширить ограничительный список...»

Быстро и повально «защитить» уже не получится. Потеряны или продолжают теряться многие рынки и связи на востоке, а концепция тесного сотрудничества с Западом сводится к сдаче своих позиций, продаже конкурентам или к закрытию высокотехнологичных производств в угоду большой политике или банальной грязной конкуренции.

Очевидно, с целью поправить дела в судостроении президент Зеленский заключил беспрецедентную, как отмечается в печати, сделку с Великобританией. Они выдают 1,6 млрд. долл. (в фунтах, на 10 лет) и на эти деньги строят нам небольшие ракетные катера, сперва два, а остальные, возможно (так декларируется), помогут наладить на отечественных верфях. Я верю в это, особенно в первую часть (нам продадут) и в сам кредит, что дадут, а вот дальше... Будут ли строиться у нас? Чем закончилась история с американскими тепловозами: за огромные деньги эти мощные чудища завезли, а где обещанная локализация?

Изменит ли ситуацию создание Министерства по вопросам стратегических отраслей промышленности Украины, о котором Шмыгаль говорил на презентации нового ведомства как о «давно назревшем»? Смотря в каком ключе пойдет работа. Если, как и прежде, министр и его замы продолжат вещать о «большом потенциале», а не станут ночевать, образно говоря, в цехах, или будут содействовать, чтобы стратегическое производство, например авиадвигателей, «досталось» не Китаю, а США, вместо того чтобы запустить у себя, то это будут старые песни о главном. Контрольными тестами будут четыре-пять крупнейших заводов. Например, «Южмаш», Киевский и Харьковский авиационные — запустят или не запустят; Харьковский танковый имени Малышева и Крюковский вагоностроительный — позволят (посодействуют) набрать своих заказов или не позволят. Захотят работать с «железом» или, наоборот, продолжат увлечение «цифрациями и трансформациями» в своих дорогих смартфонах.

Сергей МАНУКЯН