Османский эндшпиль президента Реджепа Эрдогана

Старые счёты

Давние планы Анкары по захвату не только Северной Сирии («Как турки в 1939 году устроили Сирии «обрезание»), но и Иракского Курдистана (ИК), то есть Северного Ирака, едва ли сданы в архив. По крайней мере, уже не раз были обнародованы планы по обеспечению бессрочного контроля Турции над этим регионом.

Это стратегически важно с учётом его нефтегазовых ресурсов и транзитных нефтепроводов, соединенных и с портами Турции (Джейхан, Искендерун, Юмурталык). Особенно явно турецкие планы почти прямой экспансии проявились в ходе февральских переговоров в Эрбиле главы ИК Масуда Барзани и министра обороны Турции Яшара Гюлена.

Впрочем, претензии Турции распространяются не только на этот регион, но и почти на все сопредельные с Турцией территории других стран… Что же касается упомянутых переговоров – по официальному сообщению курдских властей, стороны «обсудили политическую ситуацию в регионе, последние события на Ближнем Востоке и сохраняющуюся угрозу терроризма».

Сепаратные взаимосвязи Анкары с Эрбилем явно стимулируют обсуждение более глобальных тем. Упомянутые переговоры «также охватывали темы отношений Турции с Ираком и Курдистаном, пути расширения связей между Курдистаном и Турцией, подчеркнув взаимные интересы и выгоды от укрепления двусторонних отношений». В сообщениях очень показательно то, что Курдистан как иракская провинция даже не обозначался.
 

Как отмечает Центр арабских исследований в Вашингтоне, Анкара стремится любыми средствами, используя свою борьбу с действующей в Турции «Рабочей партией Курдистана», утвердиться в Северном Ираке. Прежде всего для контроля там за добычей нефти и газа и за перекачкой североиракской нефти в Турцию и через Турцию.
 

Если публика просит

Соответственно, в турецких СМИ нередко содержатся призывы к большей военно-политической активности в этом регионе. Тем более это возможно, поскольку в Анкаре к середине 2024 года сформируют единый орган управления теми регионами Сирии и Ирака, в которые турецкие войска вторгаются по своему усмотрению и где в ряде районов фактически действует турецкая администрация.

По оценке упомянутого центра, «ни для кого не секрет, что турецкая поддержка североиракских курдов является частью её более масштабных геополитических расчётов».

И прежде всего, в этом сказывается энергетический, точнее – нефтетранзитный фактор: «Турция, с ее растущими потребностями в энергии, воспринимает Киркук как ключевого партнера в обеспечении энергетической безопасности. Нефтепровод Киркук-Джейхан, протянувшийся между Ираком и Турцией, является символом этого партнерства».

Акцентировано внимание и на том, что «ранее курдские официальные лица выразили обеспокоенность по поводу ежедневной отправки 85 000 баррелей нефти в Багдад без получения соответствующих платежей. Как будто Иракский Курдистан – суверенное государство…

Отмечено в этой связи, что власти ИК «совсем недавно направили письмо президенту США Джо Байдену, предупредив, что сама структурная и экономическая целостность Курдистана без упомянутых платежей находится под угрозой».
 

Ирак – единый и неделимый?

В контексте известных турецких планов и действий в том же регионе резонно предположить, что означенное письмо, олицетворяющее устремлённость Эрбиля к «протурецкому» отделению от Багдада, было инициировано в Анкаре. Однако именно так выступать турецкой стороне пока рискованно.

Ведь сам по себе факт прекращения бесплатных поставок курдской нефти для общеиракских нужд лишь подтвердил бы, что Турция инициирует раздел Ирака. Отправка же того письма в Вашингтон показывает, что США прямо или косвенно вовлечены в комбинации по расчленению Ирака.

Немало вопросов насчёт целостности Ирака вызывает и небезызвестный турецкий план создания к концу 2020-х годов транзитного коридора, в том числе нефтегазотранзитного, Европа – Персидский залив. Он может пройти между иракским портом Фао и турецкими транзитными артериями на Балканы.

Официально в Ираке пока поддерживают этот проект. Но в Анкаре не уточняют, каким образом планируется организовать управление столь масштабным коридором, и с каким долевым участием в этом управлении вовлекаемых в данный коридор стран. Или же здесь планируется «централизованное» управление из Анкары?

В рамках данного коридора предусматриваются, в том числе, нефте- и газопроводы из Южного Ирака – пока они работают на иракские порты Басра и Фао. Вот почему эти трубопроводы, запланированные Турцией, будут дополнительно состыкованы с трубопроводами Иракского Курдистана.

Куда они нацелены, объяснять вряд ли нужно – опять-таки, на юго-восточные порты Турции.

Таким образом, именно Северный Ирак станет регулятором общеиракского нефте/газоэкспорта. И это способно максимально «отдалить» Курдистан, иракский, разумеется, от Ирака. Если ко времени реального создания того же коридора данный иракский регион еще не будет отделён от Багдада…
 

Иные планы, иные города

Между тем в Турции сегодня претендуют не только на земли курдов в Ираке, а также, например, на соседние районы Грузии, ряд эгейских островов Греции, сопредельный с Турцией северный регион Сирии. Хорошо известно, что турецкие войска не первый год почти полностью контролируют северную Сирию.

Заодно в Анкаре не прочь переписать на себя транзитные нефтепроводы оттуда к сирийским и приграничным турецким портам. Известны и периодические военные конфликты Турции с Грецией в Эгейском бассейне, экономическая подоплёка которых предельно проста.
 

Тем временем на издаваемых в Турции географических картах после распада СССР грузинская Аджария уже давно числилась турецкой территорией. При этом лично Реджеп Эрдоган в 2019 году предметно обозначил все означенные территориальные претензии Анкары:
 

«…Наши физические границы отличаются от границ в нашем сердце. Разве можно отличить Ризе (приграничный с Аджарией район Турции. – Прим. авт.) от Батуми? Множество историков считает, что в границы Турции должны входить Кипр, а также Алеппо (сирийское), Мосул (иракский), Салоники, Батуми. Лишь утратив независимость, мы потеряем интерес к этим территориям».

Остаётся напомнить, что Алеппо – это сирийский город, Мосул находится в Ираке, Салоники в Греции, а Батуми в Грузии. Северный Кипр с 1974 года – сепаратистская республика, признаваемая только Турцией, но речь у Эрдогана, между прочим, идёт о Кипре в целом…
Потому не только и не столько самим туркам, сколько сторонним наблюдателям также было бы неплохо точно определиться – это пока ещё претензии или же уже вполне конкретные планы?

Алексей Чичкин