Новости

Почему идеологическое наступление Джо Байдена захлебнется

Представляется очевидным, что демократическая администрация Джо Байдена будет уделять гораздо больше внимания в своей внешней политике правам человека и ценностям демократии, чем это делали ее республиканские предшественники. Ясно также и то, что Вашингтон постарается особенно акцентировать данные приоритеты в отношениях с основными геополитическими противниками Америки — в первую очередь, в противостоянии с Россией и Китаем. Наконец, не вызывает сомнений, что администрация демократов попытается превратить свой идеологический крестовый поход в общий поход «коллективного Запада», пытаясь добиться единства либеральных демократий перед лицом того, что воспринимается в Вашингтоне как глобальный подъем политического авторитаризма.

В ближайшие годы мы, несомненно, услышим множество решительных заявлений о демократии и правах человека, исходящих из Белого дома и Государственного департамента. Последуют многочисленные инициативы в профильных международных организациях — от Генеральной Ассамблеи ООН до Парламентской ассамблеи ОБСЕ. И, конечно же, мы увидим новые «правозащитные» санкции против Москвы и Пекина, а возможно — и против многих других стран.

Однако, насколько успешным окажется новое идеологическое наступление США? Сможет ли оно встать в один ряд с массированными западными правозащитными кампаниями 80-х годов прошлого века, которые внесли немалый вклад в развал коммунистической системы и в глобальные успехи «третьей волны» демократизации? На этот счет существуют серьезные сомнения.

Прежде всего, независимо от того, как в Москве и в Пекине планируют дальше разбираться с протестующими в Хабаровске или Гонконге, представляется крайне сомнительным, чтобы российские или китайские власти пошли на какие-то уступки под американским давлением. Скорее, они поступят ровно наоборот — оба политических режима будут ужесточать свои позиции в вопросах, являющихся предметом американской озабоченности. Хотя бы для того, чтобы еще раз продемонстрировать, что они не потерпят вмешательства США в свои внутренние дела. Нетрудно предсказать, что усиление идеологического давления Америки будет и дальше цементировать российско-китайское партнерство в блокировании американских предложений в международных организациях, в ограничении активности американских правозащитных фондов и НКО на своей территории, в противостоянии американским информационным кампаниям и т д.

Более того, возникают сомнения и в готовности администрации Байдена к новому идеологическому наступлению. Уже в силу того очевидного обстоятельства, что сама Америка пока еще далеко не оправилась от глубокого политического кризиса прошлого года. Очень многие в США до сих пор высказывают сомнения в том, насколько честными были президентские выборы в ноябре, и насколько обоснованным следует считать блокирование доступа Дональда Трампа и его сторонников к популярным социальным сетям (не говоря уже о явно предвзятой редакционной политике ведущих либеральных СМИ в последние годы). Масштабные расовые волнения, прокатившиеся по Соединенным Штатам прошлым летом, также порождают неуверенность в том, что руководители США имеют достаточно веские основания позиционировать свою страну как образец практики защиты прав человека. До тех пор, пока президент Байден и его команда не смогут привести хотя бы в относительный порядок собственную страну, международный крестовый поход за права человека едва ли будет выглядеть убедительным даже для самих американцев.

Кроме того, любая идеологически окрашенная внешняя политика имеет свою цену. Жестко и принципиально ставить вопросы о правах человека в России и Китае (а также в Иране, Северной Корее, Венесуэле и пр.) для администрации Байдена не составит труда. В конце концов, эти страны не являются союзниками США и не станут таковыми в обозримом будущем. А вот что насчет таких стран как Турция или Саудовская Аравия? С одной стороны, Анкара и Эр-Рияд уже давно воспринимаются в Соединенных Штатах как злостные нарушители прав человека. С другой стороны, Вашингтон отчаянно нуждается в сотрудничестве как с одной, так и с другой столицей. Если Белый дом встанет на скользкий путь исключений и двойных стандартов, если проблематика прав человека будет подчиняться соображениям текущей политической целесообразности, то идеологический крестовый поход сорвется, даже не начавшись. А если Джо Байден не захочет поступиться принципами, то политическая цена за такую принципиальность может оказаться слишком высокой.

Но главное даже не в этом. Выдвигая на первый план права человека, защиту демократии и, говоря шире, — моральные основы внешней политики, Джо Байден идет по стопам Джимми Картера (1976–1980 гг.). В те далекие годы США тоже прошли через острый политический кризис в виде Уотергейта, в стране тоже был глубокий раскол, а прагматичная стратегия Никсона — Киссинджера в отношении коммунистического Китая и СССР вызывала недовольство у многих американцев. Президентство Картера в итоге оказалось не слишком удачным, но надо отдать ему должное — он смог поймать глобальную «демократическую волну» и поставить ее на службу интересам США.

Сегодня, при сохранении важности проблем демократии и прав человека, новой «демократической волны» на горизонте пока не наблюдается. Если тридцать-сорок лет назад общественный запрос на свободу был главной движущей силой большинства уличных протестов, политических восстаний и революций, то сегодня общества гораздо чаще протестуют против того, что они воспринимают как несправедливость. События последнего года, от шумного движения BLM на Западе до широчайшего резонанса от разоблачений Алексея Навального в России, отражали в гораздо большей степени запрос на социальную справедливость, чем традиционный запрос на демократию и права человека.

Стремление к свободе и стремление к справедливости в равной степени присущи человеческой природе. Но на каждом этапе истории баланс между этими стремлениями складывается по-разному. Например, в первой половине ХХ века запрос на справедливость доминировал над запросом на свободу, что имело многочисленные национальные и глобальные последствия — от победы советской власти в России до принятия «Нового курса» в Соединенных Штатах. Во второй половине столетия маятник начал движение в обратном направлении, что привело к «рейганомике» и «тэтчеризму», к краху социалистического эксперимента в СССР и странах Восточной Европы, падению многих военных диктатур в Латинской Америке.

Похоже, что, дойдя в своем движении к свободе до крайней точки, маятник вновь возвращается к справедливости как к главной ценности. Если это так, то недавнее заявление Председателя Си Цзиньпина об окончательной победе в борьбе с нищетой в Китае может легко перевесить всю красноречивую риторику президента Джозефа Байдена о ценности либеральной демократии и прав человека.

Андрей Кортунов