Почему СССР принял на вооружение противотанковые ружья только в августе 1941 года?

Из советских фильмов мы знаем, что распространённым противотанковым средством в 1941 году было противотанковое ружьё. Между тем, только 16 июля был принят на вооружение 14,5-мм бронебойный патрон, а 29 августа – разработанные под него противотанковые ружья ПТРД конструкции Александра Дементьева (но буква "Д" означает Василия Дегтярёва, осуществлявшего общее руководство) и ПТРС конструкции Сергея Симонова.

Но ведь СССР готовился к войне – было известно, что Гитлер обязательно нападёт!Виктор Суворов объясняет – готовились наступать сами, потому оборонительное оружие было не нужно… Врёт, понятно. Разберёмся, в чём заключается его враньё.

"Оборонительное" оружие

Вообще сама по себе концепция Суворова в этом пункте является абсурдной, поскольку исходит из теории о существовании "наступательного" и "оборонительного" оружия. Теория, кстати, придумана М.Н. Тухачевским, на которого Суворов почему-то не ссылается, а, напротив, клеймит его как никчёмного военного теоретика. Естественно, что танк при таком подходе является оружием наступательным, а противотанковая пушка – оборонительным.

Идея не выдерживает никакой критики просто потому, что:

Во-первых, любое оружие нужно как в обороне, так и в наступлении. Танк можно закопать в землю как неподвижную (или частично подвижную – катающуюся между несколькими капонирами) огневую точку. ПТР можно установить на бронетранспортер (так делали англичане), противотанковую пушку прицепить к танку или, опять же, БТРу (так делал немцы).

Во-вторых, в ходе любой операции решаются как наступательные, так и оборонительные задачи. Отражение вражеского наступления предполагает контрудары; наступление – оборону на направлениях, где удары не наносятся.

С точки зрения представлений Первой Мировой Войны ПТР было манёвренным и простым (следовательно – массовым) средством борьбы с танками. Соответственно, они принимались на вооружение как армиями, готовившимися к оборонительным войнам (закопавшиеся по самое немогу Франция и Финляндия), так и готовившиеся к войнам наступательным (Германия и Польша).

Само по себе принятие на вооружение ПТР говорит о стратегических планах страны чуть меньше чем ничего.

Главное средство борьбы с танками

В соответствии с предвоенными представлениями руководства РККА (как, собственно, и всех остальных армий мира) главным противотанковым средством являлись сравнительно мелкокалиберные, но скорострельные и лёгкие противотанковые пушки. Собственно, доказательства этого были получены в ходе гражданской войны в Испании.

В СССР не было проблем с противотанковой артиллерией. На вооружении состояло превосходное 45 мм. ПТО 53К, разработанное в содружестве с немецкими инженерами (немцы приняли на вооружение точно такую же пушку Pak 35/36 с другим калибром и баллистикой ствола). До сих пор в литературе содержится расхожее утверждение, что "сорокопятка" пробивала броню танков всех вероятных противников. На самом деле это было не совсем так даже на момент её принятия на вооружение в 1937 году – уже тогда во Франции началось производство лёгкого танка Гочкис Н-35 с 45 мм. лобовой броней, которую снаряды 53К пробивали только на небольших дистанциях стрельбы (на самом деле нет – качество французской брони было никудышным).

Кстати, 45 мм. пушка была наиболее массовой в мире – помимо ПТО на колёсном лафете, она существовала в варианте башенной установки 20К для танков Т-26, Т-35 и БТ, а также бронеавтомобилей БА-6 и БА-10.

45 мм. пушек было выпущено настолько много, что накануне войны пришлось приостанавливать производство – ими были обеспечены и реально существующие, и запланированные к созданию части и соединения. Вообще, орудий (не только противотанковых) было настолько много, что в 1941 году даже существовал проект вооружения артиллерией, вместо недостающих танков, части мехкорпусов.

В этих условиях производство ПТР выглядело совершенно бессмысленной тратой отнюдь не безграничных материальных и трудовых ресурсов (вспомним о совершенно сознательном решении прекратить выпуск запчастей для танков старых моделей, что крайне негативно отразилось на боеспособности мехкорпусов в начале войны).

К выпуску же ПТР приступили тогда, когда большая часть противотанковой артиллерии была потеряна в приграничных сражениях.

Кстати, низкая эффективность советской артиллерии (не только противотанковой) объяснялась, помимо общих проблем Красной Армии (низкий уровень подготовки рядового и командного состава, оперативно стратегические просчёты, низкая результативность разведки и т.п.) двумя собственно артиллерийскими проблемами.

Во-первых, это дефицит тягачей. По планам армия была высокомеханизированной, орудия должны были буксировать трактора и грузовики. Но их только предстояло забрать со складов (где они нередко были разукомплектованными – даже в боеготовных подразделениях часть автомобилей стояла на скатах из-за дефицита резины) или получить по мобилизации из народного хозяйства (что на первом этапе, из-за стремительного развития событий, оказалось нереальным). В общем, тащить орудия было нечем.

Во-вторых, это отвратительное качество (когда речь шла о 45 мм.) и дефицит (в случае с 76 мм.) снарядов.

По поводу "сорокопяток" существует известный миф – значительная часть снарядов якобы была некондиционной – из-за несоблюдения технологии их закаливания они частенько раскалывались о броню, которую, по ТТХ, должны были пробивать. Современные исследования этот миф опровергли, но снаряды действительно броню часто не пробивали – значительная часть немецких танков имела дополнительное бронирование.

По поводу 76 мм. пушек: накануне начала войны в 4-м мехкорпусе Андрея Власова (6-я армия КОВО, Львовский выступ) вообще не было 76 мм. снарядов. Т.е., многочисленные Т-34 и КВ (а также дивизионная и полковая артиллерия) были безоружны.

Это обстоятельство хоронит на корню любые рассуждения насчет того, что 4-й МК был готов к боевым действиям – что наступательным, что оборонительным.

Суворов, знай он об этом факте, безусловно написал бы, что снаряды должны были завезти за оставшиеся до дня "М" две недели. Но это ничего не объясняет, хотя бы потому, что отсутствие снарядов делало невозможной боевую подготовку.

Бесполезное оружие

Маршала Григория Кулика, который заведовал закупками вооружений, историки невзлюбили, и при всяком случае критиковали. Отчасти – за реальные просчёты (например – сопротивление массовому производству пистолет-пулемётов и "катюш"), но, главным образом, в силу результатов уже послевоенной борьбы в советском генералитете и военно-политическом руководстве СССР.

Между тем, Кулик, насколько можно понять, в отличие от некоторых других полководцев, умел и любил читать, в частности – прислушивался к мнению советской разведки. В частности, он знал два обстоятельства.

Во-первых, массовое производство ПТР в Европе объяснялось отнюдь не военными, а политическими соображениями: ПТР не подпадали под ограничения соглашений о разоружении (прежде всего – Версальских, если говорить о Германии). При этом они были дешёвыми, и финансирование их закупок было проще проводить через парламенты.

Для СССР это было неактуально: разоружением он не занимался (поскольку предлагаемые СССР соглашения об ограничении и сокращении вооружений не принимались странами Запада), а сопротивление производству более дорогих, но и более эффективных средств борьбы исключалось самой политической системой.

Во-вторых, Кулик знал, что в ходе всех кампаний 1939-41 годов ПТР не сыграли вообще никакой роли. В частности, ничтожными были потери от огня ПТР в ходе Финской войны.

Объяснялось это самой особенностью ПТР как "нелетального" оружия – его патроны обладали низким бронепробитием и ничтожным заброневым действием. В наставлениях предлагалась стрелять по смотровым щелям (попробуй попади!), вооружению (вдруг заклинишь или пробьешь ствол) и по бортам. Конкретно – между первым-вторым или вторым-третьим катками, в расчёте на ранение мехвода или повреждение тяжей управления.

В общем, и так понятно, что картинки из фильмов Озерова, где советские бронебойщики стреляют по лобовой проекции "Тигров" и те радостно вспыхивают – фантастика. Так что число единиц бронетехники подбитых и на несколько минут/часов/дней выведенных из строя огнём ПТР, было скромным.

Отметим, что до конца войны ПТР использовались против легкобронированной техники и в уличных боях, а вот действенным противотанковым средством они и так и не стали. Кстати, значительно более эффективный "панцерфауст" Германию от поражения не спас…

Удивительно ли, что Кулик не рекомендовал производство ПТР? Потому что – а зачем?

Но в 1941 году альтернативы им не было.

Василий Стоякин