Новости

Почти карибский кризис: как один лейтенант едва не возобновил войну СССР с Японией

Вся правда о 1976 годе глазами очевидца: угнанный предателем «МиГ–25» мог стать поводом к бомбардировке острова Хоккайдо.

Начало сентября 1976 года, возвращаемся в родной Владивосток после восьмимесячного рейса. Работали на перевозке бокситов из Африки, Гвинея порт Конакри в Николаев на Чёрном море. Экипаж уже начинал роптать, требуя замены и наконец, поступила команда загрузиться плавиковым шпатом в Турции и домой.

Позади спокойный Индийский океан, а на выходе из Южно-Китайского моря в Тихий океан мы попадаем в жесточайший шторм. Ни неба, ни моря не видно. Ураганный ветер срывал гребни волн метровыми слоями, превращал в водяную метель и непрерывным водопадом обрушивал на судно.

Корма то взлетала на гребне волны и гребной винт, оказавшись в воздухе, мгновенно начинал раскручиваться, то зарывалась в воду по верхнюю палубу и винт резко тормозил вращение.

Такой режим начал разбивать гидромуфту, устройство, соединяющее главный двигатель с валом гребного винта. Болты на гидромуфте от таких непрерывных ударных нагрузок начали вытягиваться и ломаться. Из гидромуфты хлынуло масло. Под муфту завели брезент, четыре человека держали его за концы, двое вёдрами черпали масло для обратной закачки. Всё это в условиях, когда палуба уходит из под ног, крен 35 градусов то на один, то на другой борт валит людей на залитую маслом палубу.

Пол экипажа собралось в машинном отделении, работали попеременно, сменяя друг друга. Все понимали, ни на каких спасательных средствах не спастись, если судно потеряет ход, спасать надо гидромуфту.

Наконец удалось зайти за остров Лусон, прикрыться им от урагана. Доложили о своём бедственном положении. Попросили помощи буксировкой. Пароходство ответило, что в этом урагане пропало другое наше судно. После подачи сигнала SOS оно больше на связь не выходит, и все ближайшие суда будут направлены на его поиски. Нам разрешили в поисках не участвовать и по возможности продвигаться домой. Прогноз погоды впереди благоприятный.

Как мы узнали позже, никого из затонувшего судна спасти не удалось. Скорее всего, оно перевернулось от смещения груза железной руды в трюмах.

Весь экипаж буквально помолился за боцмана. Это боцман гонял палубную команду в раскалённые трюмы в Средиземном море, заставляя крепить, перекреплять, расклинивать перекрытия, предохраняющие от смещения наш сыпучий груз. Боцман, авторитет имел можно сказать божественный. Статью, как будто это с него лепили скульптуру «Атланты держат небо на каменных плечах». Обладатель двух орденов «Трудового Красного Знамени», как он отшучивался, один за то, что возил на Кубу ракеты с ядерными боеголовками, второй за то, что вывозил.

Море успокоилось, брезент под муфтой закрепили, приладили насос для обратной закачки масла, обороты снизили до малых так и движемся.

Из пароходства приходит телеграмма, в связи с аварийным состоянием судна нам меняют маршрут, и вместо Владивостока мы идём на ремонт в Японию. Остров Хоккайдо, порт Хакодате. С заводом согласовано.

Вползаем в бухту Хакодате. Посреди бухты бросаем якорь и сообщаем, что судно потеряло ход, самостоятельно пришвартоваться не можем, судно с полной загрузкой, просим подать три буксира для швартовки. Когда японские специалисты осматривали машинное отделение, мы часто слышали только одно знакомое слово «камикадзе». Японцы смотрели на нас с большим уважением. Нужную нам гидромуфту японцы нашли на складах в Индонезии, найти попутное судно и доставить, займёт восемь-десять дней, готовы пока выполнить демонтаж и иные ремонтные работы.

За время ожидания решили заменить оборудование на камбузе. Дело в том, что судно строилось в Японии, но по Филиппинскому заказу отсюда и оборудование на камбузе для приготовления азиатской пищи. Огромные котлы для приготовления риса и жарочные печи работали на солярке. Наши повар и пекарь просто стонали от условий, в которых им приходилось выпекать хлеб и готовить, привычные, нам, блюда.

Японцы сказали, что нет проблем, у нас есть готовый проект для этой серии под европейскую кухню. Всё оборудование камбуза входило в хозяйство четвёртого механика и на меня возложили всю ответственность за производство работ. Капитан, в целях поднятия моего авторитета и установления дружественных связей, выдал мне из своего представительского фонда в качестве сувениров две бутылки водка «Московская» в экспортном исполнении.

Дружественные отношения я начал устанавливать в тот же день. Пригласил японского мастера Сато-сан к себе в каюту, подробно разобрали с ним по документам схемы трубопроводов холодной, горячей и забортной воды, какую и где ставить запорную арматуру. После решения технических вопросов я предложил дринк за знакомство и дружбу.

После первого русского дринка из гранёных стаканов Сато-сан размяк и сказал, что его ждут три маленьких дочки и ему пора домой. Отпустить его без подарков дочкам я не мог и положил ему в пакет вместе с водкой три банки сгущёнки. Сгущёнку, тушёнку и прочие консервы нам выдали в связи с ремонтом камбуза. Объяснил, что это сувениры, водка для друзей, а сгущёнку очень любят русские дети и японские тоже должны любить.

Сато-сан долго не мог понять, что это и как это едят. Я достал ещё банку, пробил в крышке ножом две дырки и показал, как сосать. Сато-сан осторожно втянул в себя глоток сгущёнки, долго прижмурясь, причмокивал, потом благодарно кивая головой, объяснил, что в Японии такого продукта нет.

На следующий день Сато-сан пришёл на пароход раньше других японцев и сразу протягивает мне пакет с тремя японскими мягкими игрушками. Моим дочкам так понравилась сгущёнка, они высосали каждая свою банку за вечер и дарят Вадима-сан свои любимые игрушки. Дружественные связи были налажены.

Во время нашего вынужденного ремонта произошло событие, надолго и крайне обострившее наши отношения с Японией и США. Дело чуть не дошло до вооружённого конфликта с Японией.

Шестого сентября 1976 года на остров Хоккайдо, на гражданский аэродром вблизи города Хакодате, где мы стояли в ремонте, буквально с неба упал советский самолёт перехватчик «МиГ–25» с четырьмя ракетами «воздух- воздух» на подвесках. Самолёт внезапно вынырнул из низкой облачности в трёхстах метрах от земли, приземлился и выпустив тормозной парашют остановился, выкатившись на 300 метров за пределы полосы. Средства японского ПВО истребитель на подлёте не обнаружили. Лётчик нанёс минимальный ущерб аэропорту, сбив за пределами полосы только две антенны.

Слева - Виктор Беленко

Капитан, узнав от японцев об аварийной посадке истребителя, тут же позвонил в посольство, в Токио сказав, что мы единственный советский пароход в Хакодате и спросил, какие нам будут инструкции. Инструкция была никуда не соваться, ждать прибытия консула.

Обстановка становилась всё тревожнее.

Советское посольство в Токио резко заявило, что Советский Союз «обладает неотъемлимым правом добиваться сохранения своих военных тайн». Следовательно, японцы должны немедленно возвратить самолёт и не допускать, чтобы кто либо, мог его осмотреть. Прибывший в Хакодате консул рассказал экипажу следующее. Молодой лётчик Беленко, в звании старшего лейтенанта, взлетевший из Приморья, в плохих погодных условиях заблудился и совершил вынужденную посадку в Хакодате. На таком самолёте перемахнуть через Японское море полчаса полёта. Обладатель мирового рекорда скорости – 2980 км/час, рекорд высоты – 36240 метров.

Лётчика не выдают потому, что якобы он написал заявление о предоставлении политического убежища в США и его держат в американском посольстве. Но мы считаем, что он был немедленно подвергнут наркотическому и психотропному воздействию.

Теперь и пилот и самолёт удерживаются американцами и японцами силой. Американцы давно гонялись за этой сверхсекретной машиной. Ни одна западная держава не имела самолётов, способных с ним соперничать, «МиГ–25» составлял гордость отечественной оборонки.

Дальше события развивались угрожающим образом. Началась жестокая, невиданная прежде война нервов. Советская военная авиация начала облёты Японии – это была подчёркнутая и весьма оскорбительная для японцев демонстрация силы. Японцы подняли в воздух свои «Фантомы». С 6 на 7 сентября истребители сил самообороны 143 раза поднимались в воздух на перехват советских самолётов, стаями летавших вблизи острова Хоккайдо. В зоне Южных Курил и в Японском море пограничные корабли СССР резко активизировали свой интерес к деятельности рыбаков.

В Японии вполне серьёзно опасались, что русские разбомбят «МиГ–25» или Советская Армия, может быть спецназ, предпримет силовую попытку захватить и вернуть секретный военный самолёт. Дело в том, что после окончания Второй мировой войны мирный договор между СССР и Японией не был подписан… атака была вполне возможной. Во всяком случае к месту стоянки «МиГа» была подтянута тяжёлая бронетехника, а рядом развернулись мобильные комплексы ПВО.

Почти карибский кризис.

СССР давил на Японию по всем каналам с требованием немедленно возвратить самолёт и лётчика. Пентагон в свою очередь хотел отвезти самолёт в Штаты и сохранить за собой. Япония склонялась к тому, чтобы быстрее возвратить самолёт.

В команде начали обсуждать ситуацию, а если наши нанесут удар по аэродрому и уничтожат самолёт. Сумел же Беленко обмануть ПВО Японии, значит и другие смогут. А что, имеем право разбомбить аэродром за захват боевого самолёта, мы же с ними до сих пор в состоянии войны … Вот тогда нас точно интернируют. Сидеть в японском лагере до подписания мирного договора никто не хотел. Возникла идея поехать всем экипажем на экскурсию в Токио, а там сразу в посольство. Из посольства уж точно домой попадём. Бросать пароход было жалко, но как говорится «на войне не без убитых». Да и вообще чего он стоит по сравнению с потерями от перестройки всей системы ПВО по опознованию «свой – чужой» и утратами других военных секретов. Капля в море.

Но план эвакуации рухнул, не успев получить развития. На следующий день на борт судна поднялся офицер японской полиции с переводчиком и объявил, что в целях нашей безопасности нам запрещается покидать территорию порта. У проходной порта собралась толпа политически активных граждан Японии, возмущённых угрозами и действиями русских. Они высказывают протесты и требуют возвращения «северных территорий». Мы не можем гарантировать вашу безопасность и рекомендуем вообще не покидать борт судна, сказали нам.

Стоило ему уйти, наши сразу отправились в разведку. Доложили, что у проходной действительно толпа с плакатами и японскими знамёнами. Человек сто, похожих на китайских хунвейбинов с самурайскими повязками на лбу. Они в мегафоны выкрикивают какие-то лозунги, толпа скандирует и размахивает флагами.

Сомнений, что японцы понаставили нам прослушек ни у кого не было. Похоже мы заложники. Ситуацию усугубляло отсутствие кухни. Демонтировав старое оборудование, трубопроводы и электропроводку, бригада ремонтников исчезла, остановка работ объяснялась не поступлением нового оборудования. Японцы предложили доставить сухой паёк, овощи и фрукты.

Доложили в посольство. Нам ответили: сохраняйте спокойствие, не поддавайтесь на провокации, мы о вас помним.

Тем временем союзники по договору о совместной обороне, нашли устраивающий их компромисс. Было решено, что самолёт будет задержан в Японии на месяц – срок достаточный, чтобы американские специалисты полностью удовлетворили своё любопытство.

Поддерживаемые американцами японцы начали делать наглые с нашей точки зрения заявления. Министр иностранных дел Японии заявил, что Советский Союз без конца их обвиняет, но это не снимает с него обязанности контролировать действия своих военнослужащих. Правительство Японии выразило удивление, что СССР до сих пор не извинился за нарушение японского воздушного пространства.

К такому повороту событий, похоже, даже советский МИД был не готов. Для того, чтобы всё – таки задержать самолёт и лётчика в Японии, японцам пришлось придумывать юридическую формулировку - нарушение воздушного пространства и ввоз оружия.

Советский Союз, конечно, понимал, что это чистой воды отговорка, но ведь самолёт действительно без разрешения пересёк воздушное пространство Японии и на борту всё-таки было оружие. Соответственно Беленко объявили то ли шпионом, то ли террористом, но юридическое задержание самолёта оказалось реальным. Самолёт перевезли на американскую базу в 80 км от Токио, испытали на всех режимах, разобрали, изучили все системы, приборы. Узнали все слабые и сильные стороны для борьбы с ним.

С перевозом самолёта на американскую базу исчезла угроза атаки на аэродром Хакодате и возобновился ремонт на судне. Но напряжение не прошло, а наоборот нарастало. Местное телевидение показывало, как по всей префектуре Хоккайдо проходили многочисленные демонстрации и митинги, теперь уже зкономически активных граждан – рыбаков и рыбопереработчиков, протестовавших против действий Советского Союза на море.

В посольстве про нас не забыли, к нам второй раз приехал консул, успокоить и разъяснить обстановку. Правительство СССР восприняло действия Японии в ситуации с самолётом, как откровенно враждебные, наносящие огромный урон обороноспособности страны и применило экономические санкции к Японии.

А дело тут вот в чём.

13 апреля 1976 года в США впервые в мире в одностороннем порядке приняли закон, в соответствии с которым отодвинули границы своей рыболовной зоны с 12 до 200 морских миль (370 км) от побережья, установив жёсткие правила доступа в неё иностранных рыбаков. Рыбодобывающие страны резко протестовали, так как именно в этой зоне примерно до 400 км от берега и ведётся основной вылов рыбы. Раньше эти воды считались международными.

Но, как говорится, против лома нет приёма. Флот США надёжно прикрывал свою морскую экономическую зону. Теперь желающие ловить рыбу вынуждены просить квоту на вылов и платить за рыбу деньги.

Также поступил и Советский Союз. СССР установил суверенные права над рыбными и другими биоресурсами в своей 200 мильной прибрежной зоне. Хотя закон вступал в действие с 10 декабря 1976 года, японцам сразу объявили, что их квота вылова в наших водах будет 0,7 млн тонн, против 1,7 млн тонн, которые они вылавливали раньше по межправительственному соглашению по контролю за биоресурсами. Причём если раньше это ничего не стоило, то теперь эту квоту придётся выкупать. Потеря миллиона тонн рыбы грозила разорением тысячам владельцев мелких «кавасаки» и таких же рыбозаводов. Хотя 1,7 млн тонн квота, это под честное японское слово, были большие подозрения, что вылавливали значительно больше. В указанных районах занято до 100 тысяч рыбаков и до 10 тысяч судов, не считая работающих в рыбообработке и смежных отраслях. Лов происходил сравнительно близко от берега, и рыба доставлялась в порты в свежем виде, что повышало её ценность.

Население Хоккайдо было в шоке и обвиняло в своих бедах не только СССР… Тем не менее разгневанная толпа у проходной нарастала. Наш «Эльтон» был единственным советским судном на Хоккайдо в это время, больше помахать кулаком было некому. Заводские власти опасались прорыва провокаторов на территорию завода, и ремонт пошёл в три смены. Покидали порт мы в ночное время.

Японцы вернули самолёт, упакованный в 13 ящиков, 12 ноября и предъявили счёт на $40 тысяч за доставку и ущерб, который Беленко причинил аэропорту Хакодате. Беленко оказался предателем, «МиГ-25» подарком американцам за политическое убежище. Вот так действия одного старшего лейтенанта едва не возобновили войну с Японией.

Вадим Шатунов — инженер-судомеханик